– Этот человек родился и всю жизнь прожил в Питере? – поразилась она.

Потом выяснилось, что Дима Кактус еще и успел два года проучиться в «Тряпочке» сиречь Государственном университете технологии и дизайна, бывшем Текстильном институте, то бишь закончил не только десять классов… Хотя, что он изучал в вузе, осталось для меня великой тайной. Может, еще в юности на курсы кройки и шитья ходил? По русскому у него в школе была твердая четверка. Я даже не поленилась позвонить в школу. Его там помнили как хорошиста с примерным поведением. Неисповедимы пути твои, господи.

– Виктория Семеновна, что мне сказать человеку, чтобы не обидеть? А то не представляю, что он может сделать, если обидится…

– За пистолет будет хвататься?

– Может, – кивнула я. – И просто голыми руками в состоянии свернуть мне шею.

– Тебя мне жалко, – сказала Виктория Семеновна. – Отдадим Ольге Николаевне.

Это наш старейший редактор. Она за свою жизнь всего насмотрелась. И как хобби составляет словарь увиденного в текстах авторов. Иногда демонстрирует другим. Текст Кактуса в словарь можно было помещать полностью.

Ольга Николаевна даже позвонила мне вечером после прочтения первых страниц мемуаров братана и попросила принести еще – если есть. Она давно так не смеялась. Виктории Семеновне думает предложить публиковать мемуары, разделив страницу на две части: слева оригинальный текст автора, справа – перевод для читателей. Хотя, как подозревала Ольга Николаевна, наш еженедельник также читают и те братаны, которым будет легче понять оригинал, чем перевод.

Однако Дима Кактус был счастлив и сказал, что намерен продолжить написание шедевра. В перспективных планах был и детектив на фактической основе, в котором многие жители нашего города узнают себя. Со мной консультировался, как предохраниться от возможных исков – если героям не понравится, как он их изобразил. Я посоветовала поставить в начале довольно часто встречающуюся в романах фразу: «Автор предупреждает…» Мало ли, случайно получилось сходство? Например, чиновницы с ведьмой. Или дамы-следователя с задранной собаками героиней. И вообще, почему похожи? Вы разве ведьма, госпожа чиновница? И на вас разве спускали собак, уважаемая госпожа следователь?

Я ехала в машине вместе с Кактусом, и он как раз развлекал меня сюжетом будущего бестселлера. Обещал его даже посвятить мне, поскольку именно я вдохновила его на творчество, пробудила в нем, так сказать, талант литератора. Я с трудом сдерживала истерический смех. Везет мне что-то в последнее время на литераторов. Один поэт, другой – писатель…

Татьяна прихватила трех змей в термосах (мало ли, потребуется выпускать на врагов), Пашка камеру. Поехали и двое сотрудников органов, коллеги Андрюши. Сам он с нами не отправился. О выделении двух дружественно настроенных сотрудников Иван Захарович договорился с кем-то из руководства ГУВД, находящихся также на службе и у отечественной коза ностра и служащих ей с большим рвением – пропорционально получаемому жалованью. Милиционеры, услышав о командировочных и потенциальных премиальных (которые получат в случае активного содействия), с большой радостью согласились.

Насчет оружия ничего сказать не могу. Нас с Татьяной по этому поводу в известность не ставили, но знаю, что с собой были прихвачены белые маскировочные костюмы – мало ли, в засаде придется сидеть, а в местах, куда мы едем, сейчас снег лежит. Я очень надеялась, что в снегу лежать не придется, признаться, мне и подземелья хватило, но заранее не отказывалась. Иван Захарович вместе с Балаевым сами съездили в магазин «ужастиков» (мужчины, независимо от занимаемого положения и возраста – большие дети) и скупили там почти весь ассортимент, а также сделали заказы по каталогу. Им обещали доставить товар на дом в любое удобное время, как оптовым покупателям. Нам с Таней были выделены новые плащи (мой после путешествия по подземному ходу утратил товарный вид), а также пара запасных масок на «отрубленные головы», причем и мужская, и женская. Презентовали и «волчью морду», которую мы, кстати, во время своего посещения магазина не видели. Но у них, возможно, периодически обновляется ассортимент. Яйца со слизью были закуплены в стратегическом количестве.

У Кактуса оказалась подробная карта местности, куда мы направлялись.

– Усадьба стояла здесь, – ткнул он пальцем.

Но что там сейчас, мы не знали…

Поблизости находился небольшой городок, в сравнении с Питером – деревня. Нам предстояло выяснить на месте, чем занимается население. Хотя я предполагала, что там, как и в большинстве маленьких городков в средней полосе России, основная масса – безработные. Мужики пьют, женщины… Кто-то вяжет, кто-то шьет, потом ездят в Москву продавать товар. Кто-то из той же Москвы привозит на продажу газеты и дешевые шмотки, закупленные на московских оптовых рынках, подобных «Олимпийскому». Особого благополучия увидеть не ожидала.

При приближении к городку у обочины шоссе увидели палатку, перед которой стояли ящики с фруктами. Лицо кавказской национальности продавало привезенный с родины товар проезжающим автомобилистам, которым вдруг захотелось бананчиков. Наши джипы притормозили, продавец выскочил из-за своих ящиков и даже любезно открыл дверь первого джипа и подал мне руку.

– Пасматры, красавица, какые бананы! Пасматры, какие мандарыны! Спыцыально для тыбя! Папробуй! Дам папробавать! Иды сюда, красавица!

Попутчики, засидевшиеся в машинах, тоже вышли размять ноги. Конечно, у нас с собой были прихвачены продукты, потому что мы не были уверены, что даже в условиях рынка и капитализма сможем нормально питаться вдали от родного города. Чай, не в Европу едем.

Цены на фрукты оказались в два с половиной раза выше средних по Питеру. Конечно – удаленность. В особенности если учесть, что бананы поступили из Эквадора, а мандарины – из Марокко. Да и самолеты на шоссе вроде бы не приземляются.

Фруктами мы затоварились (поездку финансировали Иван Захарович с Балаевым), потом решили немного побеседовать с сыном гор, спустившимся на удаленное шоссе, проходящее через территорию неверных.

– Как она жизнь? – спросил Кактус.

Сын гор наметанным глазом уличного торговца осматривал нашу компанию и, видимо, никак не мог прийти к выводу, кто же мы такие. Кактус и трое других молодцев Ивана Захаровича не вызывали колебаний: в роде их деятельности мог усомниться только идиот. Я могла сойти за подругу кого-то из братков. Татьяна – за старшую сестру или тетку, беспокоящуюся за родственника. Поскольку Пашка всюду таскался с телекамерой и заснял пейзаж с фруктами, сын гор, видимо, решил, что мы делаем съемку на память и пригласили кого-то из нищих операторов. Ведь снимаются же сейчас актеры в рекламе, чтобы немножко подзаработать. Судя по его взглядам украдкой на сотрудников органов, они у него вызывали какое-то нехорошее предчувствие. Ведь как милиционера ни маскируй, на роже все равно остается несмываемый отпечаток. Как клеймо на лбу. Но раз они с нами…

– Па-разнаму, – сказал сын гор.

– А где живешь?

Сын гор махнул в сторону города, куда мы как раз и направлялись. Кстати, рядом с его палаткой не стояло никакой машины. Видимо, кто-то из родственников забирал его вечером.

– И как там жизнь? – опять спросил Кактус. – Чем население занимается?

– Сакровыща ыщут, – сказал сын гор.

Мы все застыли на своих местах, аки статуи.

– Какие сокровища? – тихо спросил один из сотрудников, который первым пришел в себя.

– Графскые, – невозмутимо ответил продавец фруктов и поведал известную нам историю. В нее, конечно, добавились кое-какие детали (что немудрено с течением времени, да в этих местах и знали больше, но в принципе было все то же).

– Их и сейчас ищут? – уточнила я.

– Ых многа лет ыщут, – сказал сын гор. – В прошлам веке ыскалы, в позапрошлам. А когда тут фабрыка и завод закрылысь, так весь народ пашел в лес, палавыну деревьев выкарчевал. Надеялся разбогатеть на кладах, раз работы все равно нет. А сейчас тут ынастранцы понаехали, местные к ним пашлы наниматься. Помащь предлагают, только не гаварят, что самы все давно перекапалы и нычего не нашлы. Чего ж с ынастранцев не взять пабольше денег?