– Но все равно…

– И под эту лавочку банкир собирался продать все остальное из подземелья. Другим покупателям. Не Алле. Срочно нужна наличка. Сейчас. Хоть и банкир, а деньги не всегда можно выдернуть из оборота. Сейчас нельзя. А тут не очень ценные вещи. Все равно лежат в кладовке. И все равно собираюсь менять интерьер.

Гриша не очень сопротивлялся. Все-таки он в самом деле убил Ольгу. Он не сомневался, что мать и сестра его в беде не оставят и из колонии все равно выдернут. Виктор Анатольевич также считал, что таким образом он пригасит внимание тех, кто может им заинтересоваться. У него другие проблемы. У него в доме двоюродный брат убил его любимую… Он дает интервью, специально просит его снимать. И вроде бы ему не до банка. Он же готовил почву для большого хапка – единовременного переброса денег за рубеж. И сразу после не собирался уезжать. Тогда бы его стали искать. Он думал исчезнуть чуть позже. А сестра – подать заявление в милицию. Да и так все забеспокоились, когда банкир исчез. Человек-то в городе известный. Сестра до последнего момента считала, что Виктор Анатольевич уехал. Хотя обижалась, что ее не предупредил. Он собирался это сделать позже.

– Они хотели свалить его исчезновение на чеченцев?

– Это бы подразумевалось.

– Но Глинских не повезло… Слушай, а его все-таки прихватили немцы? Или чеченцы?

– Шут их всех знает! Так они и признались, Юля, жди больше. Водителя микроавтобуса, доставлявшего часть багажа немецкой группы в аэропорт, так и не нашли. Кто прихватил банкира, неизвестно. Никто не видел. Кто его убил – тем более.

– Но ведь позвонивший мне мужчина – тот, который ехал по дороге на Пушкин, – видел двух парней…

– Машина была украдена, – вздохнул Андрюша. – Ее бросили в Пушкине. Никаких отпечатков пальцев… Может, немцы. Может, чеченцы. Может, наши. Но не китайцы. Тот мужик, наверное, обратил бы внимание, если бы это были они.

У меня оставался последний вопрос – о драгоценностях Беловозовых-Шумских. Где они сейчас?

– Этого не знает никто, – ответил Андрюша. – Хотя, конечно, может, кто-то…

Николя вернулся во Францию, а когда к нему там по просьбе наших органов обратился сотрудник российского консульства (видимо, носящий погоны, но их не демонстрирующий окружающим), тот только замахал на него руками и сказал, что слышать не хочет ни о России, ни о своих предках, ни о наследстве. Больше в Россию – ни ногой. Драгоценности исчезли. И шут с ними. Он жив и очень этому рад.

– А что сказала кузина Глинских?

– Что они не нашли никаких драгоценностей. В карманчике одного старого платья было одно кольцо. Они посчитали, что графиня просто про него забыла. Именно это кольцо банкир носил на оценку старому ювелиру.

– Но кто-то же их нашел?! – воскликнула я.

– Ты уверена? А может, Беловозовы-Шумские все вывезли. Драгоценности много места не занимают. Или у них в семье принято запускать легенды об утраченном богатстве. Все время появляются выжившие царевны Анастасии или царевичи Алексеи. Ведь при условии существования легенды можно претендовать на что-то. Может, ничего не получится, но почему бы не попробовать? А вдруг где-то в мире всплывут драгоценности, которые можно объявить своими, наняв талантливых юристов? Шанс-то есть. Я считаю, Юля: не было в подземелье никаких колец и серег. Были картины, безделушки, подсвечники. И все. И так достаточно.

– Что теперь будет с банкирской сестрой?

Андрей пожал плечами. Считал, что отмажется – по крайней мере, от официальных властей. Да, она проявила слабость. Но что с нее возьмешь? Женщина чуть ли не в одно время узнала о насильственной смерти родного и двоюродного братьев. Рухнули тщательно выстроенные планы. Можно считать, она лишилась работы и в банках ей, скорее всего, никогда больше не работать. Да сама жизнь – и ее, и родственников – под угрозой. Но опытный адвокат все свалит на мертвых. А ее представит жертвой. Это в смысле перевода средств за рубеж.

А вот что сделают сами клиенты – вопрос спорный. Или чеченцы. По крайней мере, органы не собирались приставлять охрану к банкирской сестре.

Примерно через неделю нас с Татьяной к себе пригласил Иван Захарович Сухоруков. Встречал радушно, в компании с верными оруженосцами Лопоухим и Кактусом. Ни китайцев, ни Балаева, ни немцев, ни французов в особняке Ивана Захаровича не наблюдалось, по крайней мере, в пределах видимости.

Нас пригласили за накрытый стол и, как обычно, вначале хорошо накормили.

– Любопытство, конечно, мучает? – спросил Иван Захарович.

Мы кивнули.

– А что интереснее всего? – спросил хозяин.

Мы с Татьяной задумались.

– Были ли вообще драгоценности, – сказала я.

– Что делали немцы в провинциальном городке, – сказала Татьяна.

– И все?! – поразился Иван Захарович.

– Вы спросили, что интереснее всего, – напомнила я.

– Отвечаю, Юленька: драгоценности были. И на территории усадьбы, и в подземелье.

Тем временем Лопоухий нас покинул и вскоре вернулся с известной нам книгой «Петербургские тайны».

– И вы экземпляр откопали? – удивилась я, хотя чему тут удивляться.

Мне любезно пояснили, что это тот же, который читали мы.

– Забрали у Александры?

– Она сама отдала, – поведал Иван Захарович.

– Ваня, зачем обирать бедную девушку! – воскликнула Татьяна. – Тебе что, банкиров и бизнесменов мало? Девка живет чуть ли не в нищете. А ей еще дочь поднимать без мужа. И родители…

Иван Захарович опять разразился диким хохотом. Его поддержали Лопоухий с Кактусом.

– В чем дело? – не поняли мы с Татьяной.

– Ой, девки! Ой, девки! – качал головой Иван Захарович. – Плохо вы в людях разбираетесь! Ой, плохо!

– Что с Александрой? – спросила я.

– Жива, – ответил Сухоруков. – Она, надо отдать ей должное, умная женщина и поняла, как должна себя вести.

– С тобой?! – воскликнула Татьяна.

Сухоруков кивнул и рассказал, что драгоценности графов Беловозовых-Шумских, оставленные в подземелье, были спрятаны в толстых картинных рамах. Там были сделаны специальные небольшие тайнички.

Александра помогала родителям разбирать невесть откуда появившуюся у банкира Глинских коллекцию. Она ведь по образованию искусствовед, хотя, конечно, у нее нет их опыта и знаний. Родители сразу обратили внимание на слишком толстые рамы и обсуждали этот вопрос. Александра прислушивалась к их разговорам, потом сама решила внимательно осмотреть хотя бы одну. Осмотрела, причем под лупой. Часть времени она работала в отсутствие родителей, занимаясь реставрацией богатств банкира. Он попросил придать вещам товарный вид – тем, которым возможно, и тем, реставрацию которых могут взять на себя члены семьи Ольги и Александры. Александра умела и любила работать с бронзой и занималась подсвечниками и люстрами. Одновременно отчищала и картинные рамы. Банкир, иногда наблюдая за ее работой, не заметил ничего необычного – ну полирует девка также и рамы, так он же ей это сам велел. Спереть – не сопрет. Там в основном были полотна больших размеров.

Но Александра добралась до тайников и извлекла из них все драгоценности, о существовании которых банкир, как она поняла, и не догадывался.

Потом она стала читать соответствующую литературу, благо что знала, в каких библиотеках что спрашивать, и «Петербургские тайны» она прочитала – прихватила книгу в особняке банкира. И расспросила про нее женщин, которые раньше работали в научном обществе – о чем она мне сама рассказывала, только не уточняла, когда их расспрашивала. Кстати, это библиотека не только Беловозовых-Шумских. Графы-то свое богатство спрятали в подземелье – как и самые ценные книги, которые потом Глинских выставил на всеобщее обозрение. От Беловозовых-Шумских наверху в основном остались дамские романы. Когда в особняке разместили научное общество, туда свезли немало книг из других мест. Ими и пользовались ученые. В общем, Александра поняла, что за драгоценности она нашла.