– Где остальные? – спросила я.
– Слушай, бабка, – начал Зураб. – Ты хоть знаешь, где находишься? Это мой дом…
Он хотел еще что-то сказать, но я перебила Чкадуа-младшего.
– Зурабчик, дорогой, – сказала я с самой очаровательной улыбкой, на которую только была способна в своем маскарадном костюме, – дом не твой, а Вахташин. А я – его дорогой гость. Вернее, гостья. И меня велено встречать с вашим истинным восточным гостеприимством. Как родную. Так? – Я посмотрела на Людмилу с Валентиной.
Они дружно закивали, а потом, перебивая друг друга, сообщили, что Вахтанг Георгиевич приказал принимать меня по высшему классу, исполнять любое желание и оказывать всяческое содействие.
– Бабушка, а вы знаете, где сейчас находится сам Вахтанг? – обратился ко мне Зураб, выслушав отчет прислуги.
– Знаю, – ответила я.
Мне очень хотелось добавить, что обращение «бабушка» мне уже порядком надоело. Сколько можно видеть во мне старуху? Вот пущу сейчас «сюрприз» к чертовой матери, чтобы навсегда запомнили, что я за бабушка! Правда, я вовремя одумалась: нельзя же винить бедных людей. Просто дядя Саша обеспечил нам слишком хорошие маскарадные костюмы.
– Слушай, бабушка, – опять открыл рот Зураб, не понимая, что я его сейчас стукну по башке противогазом или «сюрпризом», – скажи, где Вахтанг? По всем телефонам звоню, по всем квартирам езжу – нет Вахтанга. У друзей спрашиваю, у врагов спрашиваю – не знают, где Вахтанг. Вы, бабушка, первая, кто знает. Скажите безутешному брату. Где Вахтанг? Жив?
– Жив, – кивнула я, – но не совсем здоров. Правда, поправляется.
Неужели Вахтанг не дозвонился до Зураба? Да, Зураб же куда-то улетал. Наверное, старший брат решил на всякий случай не сообщать о своем местонахождении никому из своего окружения. Правильно. Но Зураб-то волнуется. Приехал в Питер, а Вахташа исчез.
– Что с братом? Что с Вахтангом? Опять безвинно пострадал? Мой брат – такой хороший человек, такой хороший… Всем помогает!
Я уж было подумала, что младший Чкадуа сейчас заведет песню про «остался я совсем один, совсем один», но он остановился и вопросительно посмотрел на меня.
– Да пульнули пару раз в Вахташу, – сообщила я, как самую обычную новость. – Попали в обильный Вахташин жирок. Пули из вашего брата вынули, отдали ему на память. Скоро и самого выпустят, чтобы дальше всем помогал.
– Какие пули? Кто пульнул? Кто вынимал? – Глаза Зураба Георгиевича округлялись все больше.
– Вот уж кто пульнул – не знаю. Это надо у Вахташи спросить. Ему лучше знать. А вынимал Рубен Саркисович, друг дяди Саши.
– Не знаю никакого Рубена Саркисовича! – закричал Зураб, хватаясь за голову. – Не знаю никакого дяди Саши. Бабушка, скажи, Вахтанг жить будет? Вахтанг говорить может? Вахтанг…
Во-первых, мне эти причитания порядком поднадоели. Во-вторых, вспомнив про Рубена Саркисовича и про пули, которые тот вытащил из жировой прослойки Вахтанга Георгиевича, я вспомнила и про бедную Лену и опустила глаза на ее перетянутую жгутом ногу. Вместо того чтобы отвечать Зурабу, я повернулась к женщинам и поинтересовалась:
– Рану промыть и перевязать можете?
– Чего? – одновременно спросили Людмила, Валентина и Зураб, прервавший свой монолог. Молодой человек все еще не произнес ни звука.
– Девушка ранена, – кивнула я на стоявшую рядом со мной Лену. – Бандитская пуля задела.
Все собравшиеся перевели взгляд на все еще остававшуюся в костюме Евы Лену Отару. Этакая черная Ева в противогазе со следами бандитской пули и ногтей соперницы на теле. Картина, достойная кисти художника. Взгляды Зураба и его молодого товарища очень быстро стали осмысленными. Младший Чкадуа забыл о своем старшем брате, также пострадавшем от пуль, но находящемся неизвестно где, и переключил свое внимание на раненую девушку, стоявшую совсем рядом.
Потом Зураб стал приближаться к ней на цыпочках, словно к огромной хрустальной вазе, которая может рассыпаться от дуновения легкого ветерка. Приблизившись, младший Чкадуа обошел Лену кругом, убедился, что она в самом деле абсолютно голая и ее кожа имеет естественный цвет кофе с молоком. Жгут, царапины и запекшаяся кровь на теле девушки его, по-моему, волновали мало. Потом он решился дотронуться до нее пальцем. Лена отскочила, словно ужаленная.
– Снимай противогаз, – велела я Лене. – А вы, Зураб Георгиевич, постыдились бы! – пожурила я его. – Девушка ранена, ей нужна помощь, а как вы себя ведете? Можно подумать, голых женщин не видели.
– Таких – не видел, – покачал головой Зураб. – Голых в противогазах – тоже не видел. Чтобы сами ко мне вот так приезжали – тоже не было.
Лена сняла противогаз и ждала от меня дальнейших указаний.
– Молодой человек, – обратилась я к молчавшему до сих пор парню, сопровождавшему Зураба, – вы по-русски понимаете?
Он тут же закивал.
– А говорить умеете? – продолжала я невозмутимо.
Он опять кивнул.
– Ну так порадуйте бедную старую женщину звуком своего голоса.
– Э… М-м-м… – издал молодой человек.
– Не густо, – заметила я и принялась отдавать указания: – Люда, Валя, проводите Лену в дом и займитесь ее ранами. Девушка пострадала в схватке с бандитами, – продолжала я с выражением. – Она заслуживает всяческой похвалы и требует заботы. Вперед!
Я ожидала, что мне ответят «Есть!», но военной подготовки ни Людмила, ни Валя не проходили. Тем не менее они тут же подхватили Лену под руки и повели в дом. Молодой человек попытался дернуться вслед за ними, Зураб тоже повернул голову, но я крикнула командирским тоном:
– Стоять!
Мужчины в отличие от женщин или когда-то служили в армии, или имели хоть какое-то представление о военной службе, потому что вытянулись по стойке «смирно».
– Молодой человек, – я сурово посмотрела в его сторону, – в моем джипе спит… другой молодой человек. Пожалуйста, проводите его в дом и уложите в кровать. Ему отведена спальня на втором этаже. Крайняя в левом крыле. Перед тем как уложить спать, не забудьте снять с него противогаз.
Молодой человек быстро закивал и кинулся к разбитому джипу. Теперь указаний от меня ждал Зураб Георгиевич. Роль матери-командирши мне нравилась все больше и больше.
– Где Вадим? – обратилась я к младшему Чкадуа.
– У него бензин кончился, – сообщил Зураб.
Я высказала вслух все, что думаю о Вадиме, бензине и «Лендровере». Больше всего, конечно, досталось Вадиму.
– Леня за ними поехал?
Зураб кивнул. Я подумала, что Вадим, наверное, все-таки решил добираться до дома в объезд. Но как же можно вообще выезжать на дело с неполным баком? Расслабился тут в своей деревне, балбес.
– Бабуля, – снова залепетал младший Чкадуа, – а как все-таки там Вахтанг? Я могу к нему поехать?
– Он скоро сам будет дома, – сообщила я.
– Но телефон не отвечает! Я звонил, звонил…
– Он звонит только сам, – отрезала я. – С ним все в порядке. Он в надежных руках. И вообще, хватит дышать воздухом. Пошли в дом. Я есть хочу.
– Конечно, конечно, – закивал Зураб Георгиевич. – Раз Вахтанг велел принимать вас как родную…
В эту секунду за воротами раздался рев клаксона. «Нашли время вернуться, – со злостью подумала я. – Ни раньше, ни позже».
Ворота, кроме меня и Зураба, открывать было некому. Я выглянула в «глазок» и, к своему большому удивлению, увидела огромную цистерну. Водитель-грузин призывно махал рукой, определенно зная о наличии «глазка» и его месторасположении.
Я жестом показала Зурабу, что ему следует взглянуть в «глазок».
– Знаешь его? – шепотом спросила я, имея в виду водителя.
– Племянник! Сын первой жены Вахтанга от второго брака.
Я не стала напрягать свое и так усталое серое вещество, разбираясь в родственных связях семьи Чкадуа, отодвинула засовы и взялась за левую створку ворот. Зураб взялся за правую.
Цистерна въехала во двор, мы закрыли створки и вернули на место все засовы. Племянник тем временем открыл заднюю часть цистерны – она, как выяснилось, отводилась вниз нажатием специального рычажка, словно крышка, приделанная к огромной кастрюле, и образовывала спуск. Внутри крышки оказались ступени.
