– А доллары? – подсказала я вопрос разговаривавшему по телефону с Цыганом Олегу. Я спрашивала про отданные мной вчера Расторгуеву купюры из пачек, лежавших у меня дома.
Пока вся имеющаяся аппаратура показала, что доллары – настоящие, но Юрий Леонидович собирался провести еще одну проверку – самую последнюю, для чего в США уже вылетел человек. Именно эта проверка и сможет подтвердить качество американских денег. Цыган никак не мог поверить, что они настоящие. Я не представляла, что и думать. Правда, одно можно было сказать с уверенностью: фальшивомонетчики свое дело знали. И сколько же этих бумажек уже гуляет по просторам моей необъятной Родины?.. Обычная-то аппаратура их не берет.
После того как Олег повесил трубку, за телефон взялась я. Первой из подруг Маринки дома не оказалось. Вообще никто не снял трубку. Со второй нам повезло.
Я представилась. Диана Ладушкина тут же сообщила, что у нее уже были из милиции, но она им ничего не могла сказать. Я попросила о встрече, заявив, что мы подъехали бы к ней с нанятым Маринкиной матерью частным детективом. Я тоже заинтересована в поиске убийцы, нам нужна любая информация. Частный детектив хотел бы поговорить с самой Дианой. Она согласилась. Мы с Расторгуевым снова запрыгнули в его «Мерседес» и помчались к Диане.
В первую очередь нас интересовали Маринкины мужчины.
– Неужели она с вами не делилась, Саша? – Диана сделала большие глаза. – Ведь вы же…
– Дианочка, – обратилась я к Маринкиной подруге и однокласснице, – я не лезу в личную жизнь подчиненных. Я никогда не задавала Марине вопросов интимного характера. Да, мы были в очень хороших отношениях, мы много лет работали вместе, но ее мужчин я не знала.
– А… – протянула Диана.
Я решила выяснить, знает ли Ладушкина, почему Маринка была уволена из нашей фирмы. Оказалось, что Громова представляла своим подругам совсем другую версию: она ушла сама, потому что ее последний друг обещал оставить ее дома. Просто требовал, чтобы она бросила работу.
– Имя и фамилию этого друга знаете? – подал голос Расторгуев. – Видели его когда-нибудь?
– Алеша. Фамилию не знаю. Видела мельком, он как-то забирал от меня Маринку, я вышла ее проводить. Он сидел в машине.
Расторгуев попросил описать этого Алешу. Диане бросилось в глаза, что он очень заросший: длиннющая челка, со всех сторон свисают патлы.
– Ну не совсем как бывают у рок-певцов, но длинные для нормального человека. Может, я неточно выражаюсь…
– Покажите, какие, – попросила я.
Диана провела рукой над плечами и опять пустилась в объяснения, что волосы не пышные, а прямые, в общем, не прилизанные, но как бы прилипают к голове, русые, прядки неровные.
– Возникало желание взять ножницы и подстричь его, – заявила она.
– Усы, борода?
Диана покачала головой.
– Рост, телосложение?
– Я видела его только сидящим в машине, – сказала она. – Нормальный… Ну то есть не гренадерского роста, но ни в коем случае не маленький. Выше среднего, скорее высокий. Не полный, но и не худой. Но крепкий. Накачанный. Бандитского вида. – Диана смущенно улыбнулась.
– Марка машины? – спросил Расторгуев.
Диана опять смущенно улыбнулась:
– Я не разбираюсь. Иностранная.
– Но нашу от иностранной отличить можете?
– Это-то да. Дорогая иностранная.
Я подумала, что понятие «дорогая» тоже весьма относительно. Для кого-то дорогим будет подержанный «Опель», а для кого-то и новенький «Мерседес» вполне по силам, в особенности если сравнить его с «Феррари».
– А цвет хотя бы помните?
– Синяя.
Расторгуев предложил выйти во двор и осмотреть стоявшие там машины. Диана согласилась. Если она не ошиблась в цвете, это был синий металлик. Мы вернулись в квартиру. Диана усиленно вспоминала, не говорила ли Марина что-то про своего Алешу, но ничего конкретного вспомнить не смогла.
Тогда Олег поинтересовался Андреем. Про Андрея Диана даже не слышала. На прощание мы попросили ее дать нам телефоны других общих с Мариной Громовой знакомых, хотя и имели подобную информацию от Ольги Петровны. Диана открыла записную книжку, и тут ей в голову ударила интересная мысль.
– А вы Катю Штоль случайно не знали? – обратилась она ко мне.
Я ее когда-то видела. «Кстати, а почему Диана говорит в прошедшем времени?» – пронеслось у меня в голове. Оказалось, что в начале июня Катя уехала с мужем в Германию на постоянное место жительства. Катя – художница. И если она видела Алешу… Штоль перед отъездом собирали друзей – не всех сразу, а по паре, по трое, чтобы со всеми пообщаться напоследок. Марина могла быть у нее с Алешей…
Мысль, конечно, была интересная, но не тащиться же в Германию к этой Кате? Но на всякий случай мы попросили у Дианы и ее новый адрес. К сожалению, телефона Штоль у Дианы не было.
Вторая близкая подруга, Алла, телефон которой нам с Олегом дала Маринкина мать, все еще жила в загородном доме и в обозримом будущем перебираться в городскую квартиру не собиралась. Насколько было известно Диане, Алла с Маринкой в последнее время не общались – что-то не поделили. Правда, поклясться в этом Ладушкина не смогла бы. Может, уже и помирились. Она сама не видела Аллу с последнего Маринкиного дня рождения, то есть с февраля.
Мы поблагодарили Диану и удалились.
– Ну, что делать будем? – спросил Расторгуев, когда мы снова оказались в его машине.
– За город все-таки съездить стоит, – заметила я. – Например, завтра – суббота, почему бы и не прошвырнуться? Деток с собой прихватим, они там порезвятся где-нибудь на природе. Пикничок устроим и заодно к этой Алле заедем. Пути-то всего час пятнадцать, если не ошибаюсь?
– В принципе, да… – протянул Олег.
Что, не хочет ехать вместе с моими детьми? Так сказать, погружаться в семейный быт? Следовало пойти на попятный.
– Ладно, я одна съезжу, – твердо заявила я. – С мальчишками. Мне их в любом случае на выходных развлекать. Заеду и поговорю. Я ее смутно помню, и она должна меня вспомнить.
– Если бы ты еще могла и в Германию слетать… – вздохнул Расторгуев.
– Ишь, размечтался. Что я там забыла? Скажешь Цыгану. Если уж так надо, пусть отряжает кого-то. В любом случае я эту Катю почти не знаю. Но, может, и тут справимся.
– Деньги, наверное, у Алексея, – рассуждал вслух Расторгуев. – Наши в смысле. Или станок у него. Что-то из двух. Или и то, и другое. Искать надо…
– Если у него такая примечательная внешность, – заговорила я, – то кто-то его мог видеть. Кто-то из ваших с Юрием Леонидовичем знакомых. Кликните клич. Вдруг…
– Сашка! – перебил меня Расторгуев. – Он мог подстричься – раз, все эти патлы могли быть накладные – два…
– Вспомни, что Маринкина мать говорила про шрам на лбу. Тоже накладной? Она же его спрашивала, зачем он челку такую длинную носит, глаза портит, а он волосы поднял и показал ей. Может, и на шее под волосами тоже какие памятные метки остались. Про два шрама мы знаем – на лбу и на правом предплечье. Это уже что-то.
Расторгуев почесал за ухом.
– Что ты предлагаешь, Саша? – спросил он меня.
– Отчитайся перед Цыганом. Пусть он решает. Все-таки этот Алеша – не иголка в стоге сена.
Расторгуев опять ночевал у меня. Я сообщила ему, что сегодня днем наш начальник службы безопасности Виталий Сергеевич Туюсов как бы невзначай заметил, что я каждый вечер провожу в весьма странной компании, на что получил весьма резкий ответ. Олега это только рассмешило.
– Я вас предупреждала, Виталий Сергеевич, – твердо заявила я Туюсову во время разговора в его кабинете. – Заранее. Вы помните, что вы мне ответили?
– Да я-то помню. И мне, Александра, по большому счету наплевать на твою личную жизнь. Спи с кем хочешь.
– Тогда в чем дело? – настороженно спросила я.
– Шубаков забеспокоился.
– А ему что нужно?
– Сам на тебя виды имеет, наверное, – расплылся в улыбке Виталий Сергеевич, пытаясь разрядить обстановку. – Многие же любят миниатюрных женщин.
Я не отставала и выяснила у Туюсова, что Мишаня Шубаков весьма обеспокоен моей дружбой с Расторгуевым и настоятельно рекомендовал Виталию Сергеевичу, как начальнику нашей службы безопасности, обратить внимание на такое нехорошее поведение коммерческого директора подшефной фирмы. Виталий Сергеевич заверил Мишаню, что он в курсе моих постельных отношений с Олегом, более того, я заранее консультировалась с ним на предмет возможности возникновения таковых. Шубаков изобразил недовольную мину, но вроде бы успокоился. Однако мне следовало вести себя втройне осторожнее – пока не определюсь с выбором окончательно. Мне лично Шубаков не звонил, я ему – тоже. Но в понедельник, после выходных, сделать это следует обязательно. Иначе потом проблем не оберешься. Но за выходные я ведь что-то решу, не так ли? Лежа в объятиях Расторгуева, я вспомнила про остающееся в силе предложение Юрия Леонидовича о переходе в «Балттайм». В случае чего у меня есть запасные пути.
