— Как же он прошел и никто не видел?

— Вениамин Александрович, ты не видел, как сюда заходил… Суворов, что-ли, его фамилия. Ну тот, хряков на ферме тогда потравил?

— Генералов.

— Помню, военная фамилия, — сказал начальник милиции. — Так вот капитан Неретин говорит, что он зашел сюда, один из этих… кобелей перегрыз ему сонную артерию, и он истек кровью.

— Ну вот, а ты мне тут лапшу вешаешь, — повернулся к егерю Инчерин. Вытащил десантный нож. — Достоимся, они детей погрызут. — Выглянул на крыльцо. — Лейтенант Казарин, ко мне. Подстрахуй, я туда зайду, овчарку и этого бультерьера завалю ножом. Если что, стреляй!

— Стрелять на поражение?

— Если они будут мне горло рвать, не в воздух же!

— Есть стрелять на поражение, товарищ полковник! — кинул руку к виску посиневший от холода лейтенантик, взял автомат наизготовку. Инчерин оттолкнул егеря и открыл дверь, шагнул в коридор. Сбоку от порога в луже крови лежал Майконг. На скрип двери он открыл глаза. Даже в тамбуре стало слышно, как редко, со всхлипами он дышит.

Полковник двинулся в сторону игровой. Кинг поднялся с пола. Дети сбились в кучку. Во все глаза смотрели на Инчерина. Полковник спрятал руку с ножом за спину. Прикрикнул на пса:

— А ну пошел отсюда!

Кинг оскалился, зарычал.

— Дяденька, не убивайте его, он не виноват, — пискнула одна из девочек. — Это не он.

— Этот тоже может вас загрызть. Он… людоед. — Полковник взял нож наизготовку.

— Дяденька, не надо. Он добрый. Он нам лапу дает. Он нас охраняет.

До Кинга оставалось метра три. Пес присел на задние лапы.

— Эй ты, вонючий коп, еще шаг и я стреляю! — Вон с моей фермы! Полковник вздрогнул. Мальчонка в беленькой майке целился ему прямо в живот, держа пистолет двумя руками. Глаза у него горели. В первое мгновение Инчерин подумал, что пистолет игрушечный. Но потом определил: «Макаров». Вспомнил про выстрел, который они слышали, стоя в тамбуре. Значит, заряженный.

— Не стреляй, мальчик. Я ухожу. Видишь, ухожу. Не волнуйся.

— Не спуская глаз с мальца, допятился до двери. Выскочил в тамбур.

— Там пацаненок с пистолетом. Кричит, застрелю, — выругался полковник.

— Какой он из себя?

— Такой… крепенький в майке.

— Вовка. — Егерь шагнул в коридор. Прошел мимо издыхающего Майконга к игровой. Кинг опять зарычал. Посреди комнаты, окруженный детьми, стоял Вовка с пистолетом в руках.

— Он у тебя на предохранителе? — спросил егерь. Дети вздрогнули от его окрика. — Поставь быстро на предохранитель. Вон тот красный рычажок сдвинь вниз. Положи на пол!

— Я положу пистолет, а вы убьете и этого, и Найду, и всех-всех, — сказал Вовка.

— Он же не пускает вас домой. Вы умрете с голоду.

— Отец, — вдруг каким-то чужим, с иностранным акцентом голосом крикнул Вовка, — не пудри мне мозги. Ты продался копам за их вонючие деньги!

— Вовка, паршивец. Кому говорю, положь пистолет на пол, — крикнул егерь. Кинг рычал.

— Отец, — все тем же чужим голосом сказал Вовка, — если ты сейчас убьешь его, я продырявлю себе голову, — поднес к уху пистолет.

— Убери сейчас же!

— Спешу и падаю!

— Убери. Смотри, я уже ухожу. — Егерь, пятясь, отшагнул к двери. Он во все глаза смотрел на сына. У него было ощущение, будто в мальца вселился чей-то чужестранный жестокий дух, и Вовка являл для него лишь оболочку.

— Молодец. Ты вменяемый мэн. С тобой можно иметь дело. — Вовка стоял посреди игровой, широко расставив ноги, держа перед собой в опущенных руках пистолет. — Слушай меня внимательно, старик. Пусть все эти копы, вся эта срань господняя выметается с территории. Мне нужен вертолет и миллион долларов. Иначе ты увидишь своего сына в гробу. — Он упер ствол себе в животишко. — Время пошло!

— Вов, опусти пистолет, — как можно спокойнее сказал егерь. — Чтобы найти вертолет и миллион долларов, нужно время.

— Я не спешу в преисподнюю. — Вовка опустил пистолет. Егерь выдохнул.

«Господи, он же вошел в эту роль, как самолет в штопор, — понял Венька. — Это «отец», «вертолет и миллион долларов», «срань господняя». Все это он, Венька, уже где-то слышал.

В памяти, как при вспышке молнии, высветилась зеленая лужайка перед замком. По ней бежал человек. Пули взметывали вокруг беглеца клочья дерна. Они с Танчурой смотрели, как дочка миллионера, спасая беглеца, приставляла пистолет к голове и требовала у отца вертолет и миллион долларов. Но Вовки тогда еще не было. «А ты забыл, как у нее тогда ходуном ходил живот?… Ночью начались предродовые схватки. Он все сделает, как в том фильме», — в ужасе подумал егерь.

— Вов, куда ты полетишь на вертолете?

— Маршрут я назову пилоту. Но тебе скажу. Я беру с собой всех собак и лечу в Париж. «Увидеть Париж и умереть!» — будто кто шепнул егерю на ухо.

— Зачем?

— Там живет актриса Бриджит Бардо. У нее есть собачий приют. Я отвезу их туда, а Найду оставлю себе…

— Париж очень далеко. Давай, мы сами возьмем этих собак домой. Будем кормить.

— Не испытывай мое терпенье, отец. Иди и скажи этой срани господней мои условия. Или они соглашаются, или я труп. — Вовка опять наставил пистолет себе в висок. — Так как?!

— Ты убедил меня, парень, опусти пистолет, — холодея, подхватил ифу Венька. — Я все им передам. Одно условие, ты поставишь эту пушку свою на предохранитель. О кэй?

— О кэй, — сказал Вовка, но шпенек не передвинул. Дети смотрели на него во все глаза. Никто не произнес ни слова. В открытую дверь туманом полз морозный воздух, расстилался понизу. Егерь вышел в тамбур. В течение следующего часа с Вовкой пытались говорить два раза. Говорил Инчерин, минут двадцать мальца уговаривала Наталья. Со всеми Вовка разговаривал тем же чужим гнусавым голосом.

Полковник Инчерин предложил ему обменять пистолет на автомат.

— Автомат же надежнее и в нем пуль больше. Я кладу его, а сам выхожу. Ты оставляешь пистолет и берешь автомат.

— Поцелуй меня в задницу, коп. — Ему тяжело было держать пистолет все время навесу. Вовка сел к стене, приставил ствол к животу. Ни от двери, ни из окна не было видно, поставил ли он его на предохранитель.

Когда на околице приземлился вертолет, уже стемнело. На милицейских машинах группу спецназовцев подвезли к детсаду. Генерал вместе с Эн подошел к крыльцу. За ними двигался командир спецназовцев. Остальная группа сидела в машине. В черных масках, с короткими автоматами, молчаливые, они ждали команды.

Начальник райотдела милиции, увидев генерала, — по телефону была договоренность только о приезде спецназа, — вскинул руку к норковой шапке.

— Где террорист? Обеспечьте мне с ним связь, — сказал Эн.

— Обеспечь связь, — эхом повторил генерал.

— Так точно. Обеспечу. — Он все еще держал ладонь у виска. — Вот в дверь и направо по коридору. Он в игровой комнате. Идемте, я вас проведу. Там овчарка охраняет. Мальчик… Идемте. — Егерь загородил дверь.

— Что вы хотите?

— Я хочу переговорить с террористом, — глядя сквозь Веньку, чеканно выговорил Эн. — Я предложу ему условия, от которых он не сможет отказаться. Вы кто?

— Отец ребенка.

— Какого еще ребенка, — на ходу спросил Эн, шагнул и вдруг тонко закричал. — Арго! Аргошка! Ко мне!

Белый сеттер выскочил в коридор, бросился к Эн. Прыганул к нему на грудь, взвизгивал.

— Арго, Арго, Аргошка. Пойдем, там Юля тебя ждет.

Эн схватил пса на руки. Тот забился, вырвался и опять убежал в игровую комнату. Эн шагнул за ним. Опешил, увидев перед собой взрыкнувшего Кинга.

— Отойдите, — поймал его за рукав начальник милиции. — Это очень опасно.

— Где твои ребята? — обернулся Эн к генералу. — У нас нет времени. Юля…

— Эй, приятели. Я не могу ждать вечно, — все тем же чужим с гундосинкой голосом крикнул Вовка. — Вертолет и миллион!

Генерал только теперь увидел через проем двери мальчика в белой маечке, засмеялся.

— Во-от этот террорист?

Первая пуля ударила в косяк двери. Вторая вонзилась в стену над их головами, осыпав всех белой крошкой.