Простому камню грубость

Оставь, каменотёс,

Клади его, как Рубенс

Фазана — на поднос.

Пускай щербат и кряжист

И в выбоинах сплошь,

Чтоб чувствовалась тяжесть,

Когда его кладёшь.

Поэт, на стих отважась,

Не прыгай налегке,

Пусть чувствуется тяжесть

Такая же в стихе,

Пусть чувствуется грубость,

Пусть будет стих щербат,

Клади слова, как Рубенс

Клал в чашу виноград.

Тот думает о ближних,

Тот знает ремесло,

Кто слово, как булыжник,

Ворочал тяжело.

Всю ночь музыкант на эстраде

Качался в слоистом дыму,

И тени, по-волчьему, сзади

На плечи кидались ему.

Себя самого растревожа,

Он несся в какой-то провал

И нежно во влажное ложе

Протяжные звуки вливал.

Здесь всякий приятель со всяким,

И всякий здесь всякому рад.

Артисты, пропойцы, гуляки.

Толкаются, пьют, говорят.

Над столиком тонкий светильник

Мелькает в зеленом стекле.

Привет тебе, мой сомогильник,

Еще ты со мной на земле.

Привет тебе, мой современник.

Еще ты такой же, как я,

Дневной неурядицы пленник

Над рюмкой ночного питья.

Какая-то тусклая жалость

Из труб серебристых текла.

Какая-то дрянь раздевалась

На сцене ночной догола.

Картины кострами сложите

И небо забейте доской!

Не надо уже Афродите

Рождаться из пены морской.

Не всплыть ей со дна мифологий,

И пена ее не родит,

Тут девка закинула ноги,

Тут кончился век афродит.

Я пальцами в такт барабаню,

Я в такт каблуками стучу,

Я тоже со всей этой дрянью

В какую-то яму лечу.

В голове крутились строчки

Неоконченных стихов.

Шла луна в одной сорочке

Тонких, дымных облаков.

Как во дни царя Гороха,

Бродит в небе до утра.

Ты бы спать пошла, дурёха,

И светилам спать пора.

Напечатай объявленье

Или вывеску привесь,

Что прекрасные мгновенья

Останавливают здесь.

Прибивают здесь закаты

Между двух больших берёз,

Чтоб стояли розоваты

И никто их не унёс.

У заката, как у сцены,

Тут поставлена скамья,

Где остались неизменны

На столетья ты и я.

На ребре волны стеклянной

Встал огромный пароход.

Ни в какие океаны

Он от нас не уплывёт.

И волна хрустальным клювом

Навсегда загнулась здесь,

И как будто стеклодувом

Изготовлен вечер весь.

Здесь забот и странствий бремя

Никого не тяготит.

Здесь вырезывают время

Так же, как аппендицит.

Я на заре вечерней

Стою перед харчевней.

Смотрю я в глубь витрины,

Где ты перед жаровней

Вращаешь кус свинины,

Огромный и неровный.

Где ты — король сосисок,

Ты — царь окороков,

Блистаешь среди мисок,

Паришь среди горшков.

Ты создаешь еду!

Ты тот, кто обессмертил

Котел, прославил вертел,

Внес в мир сковороду!

Жир со свинячьей кожи

Ты так умело льёшь,

Должно быть, ты и рожей

На медный чан похож.

Но, осторожно пятясь,

Ты повернулся вдруг,

В лице твоем и святость,

И бледность, и испуг.

Твои глаза с ознобом,

Под ними темный кант,

Акварелист, должно быть,

Должно быть, музыкант.

Как ты зрачками юркнул,

Мышонок, а не царь,

Как ты устал от буркал,

От рож, от рыл, от харь.

Они ежевечерне

Толпятся у окна,

Из глубины пещерной

Встают, как муть со дна,

И отсвет шевелится

На каждом кровяной,

Как будто эти лица

Все куплены в мясной.

Сюда ежеминутно

Заносит их прилив.

И я расплылся мутно,

И я к стеклу прилип.

Ты, малыш,

Крепко спишь!

Спи, дружок,

Сном невинным.

Твой чулок

Над камином.

Звезда, раскаляясь,

Мигает тебе,

К тебе Санта Клаус

Летит по трубе.

Остерегайтесь! По городу

Шныряет такой же дед,

Наклеил такую же бороду,

В такой же кафтан одет.

Он с виду почти что пастырь

И благодетель ваш.

Не верьте ему — он гангстер,

Маклер, делец, торгаш!

Бородищу всем на зависть

До сверканья выбелил,

Распевает он акафист,

Посвященный прибылям!

Ах, какой же он смешной,

Весь в улыбке, весь в снегу,

Он пришел сюда с мошной,

Выколачивать деньгу!

Он товару и себе

Расточает похвальбу,

Он спустился по трубе,

Чтоб тебя пустить в трубу!

Разрумяненный, эдемский,

Сверхблаженный старичок!

На звезде на Вифлеемской

Нацепил он ярлычок, —

Возвестил благую весть,

Что на звезды цены есть.

У преддверья Рождества

Льстиво ерзающий,

Это он из торжества

Сделал торжище!

Оборотист этот дед,

Старикашка прыток,

Это он придумал бред

Праздничных открыток,

Продает на пятак

Хлама разного!

Рождество Твоё

Разве так

Надо праздновать?

На пятак продает

Хлама сущего,

Рождество Твоё

В оборот

Дедом пущено!

Побрякушки горят

Ерундовые!

Рождество Твоё

Напрокат

Арендовано!

Заклинаю я поколеньями

В Бога веровавших людей —

Старикашку с его оленями

Гнать бичами пора с площадей!

Пожалей нас,

Святой Николай!

Нам увидеть

Звезду

Пожелай!..