* * * Родина! Мы виделись так мало, И расстались. Ветер был широк, И дорогу песня обнимала — Верная союзница дорог. Разве можно в землю не влюбиться, В уходящую из-под колес? Даже ивы, как самоубийцы, С насыпей бросались под откос! Долго так не выпускали ивы, Подставляя под колеса плоть. Мы вернемся, если будем живы, Если к дому приведет Господь. * * * По стенам комнатушки разбросаны Наших кленов последние письма. Это всё, что осталось от осени, Это всё, чем к зиме запаслись мы. С той поры, как с тобой мы подхвачены Этим роем, по миру носимым, — Мы привыкли готовиться начерно И к разлукам, и к бедам, и к зимам. Что с того, что мы делаем промахи? Вся-то жизнь, что ни день — то и промах. Где-то в мире раскиданы холмики И родных, и друзей, и знакомых. За какими озерами синими, Под каким неисхоженным кряжем, Под какими крестами без имени На разлуку последнюю ляжем? Слушай, Господи! Жизнь уже порвана. Одари хоть когда-нибудь щедро. Раздели между нами Ты поровну Эти два с половиною метра! * * * Снова Муза моя взаперти. А просил я ее о немногом. Хоть подкову на счастье найти И прибить у себя над порогом. На деревьях плоды вороша, Наливается соками август. И, как плод, тяжелеет душа, И молчанье становится в тягость. Эту плотную ночь расколоть Может только певучее слово. На земле человеку Господь Утешения не дал иного. * * * Вячеславу Завалишину Уже закаты буйствуют по клёнам, Уже дрожит святая гладь чернил, И сердца предосенние знамёна Необоримый ветер накренил. И сердце снова выдумками бредит, Но день пройдет, как проходили все, И тот же самый грузовик проедет По асфальтированному шоссе… Оставлю дом. Стучаться буду в сотни Чужих дверей, но дома не найду, И где-то в самой грязной подворотне Мне суждено споткнуться о звезду. Мой скудный мир! Он обернется щедрым, И станет на мгновение видна Береза, захлебнувшаяся ветром, Возникшая из черного вина. И в память мне листвой она ворвется, И детством, и оконцем, и крыльцом, И крышей, и бревенчатым колодцем, И матери исплаканным лицом. И прошумит родительским порогом: — Мой бедный сын! Тебя зовут сады. Мой бедный сын, идущий по дорогам, Оставленный на произвол звезды! * * * Не страшен эшафот. Позорный столб не страшен, Ни гибель на костре, ни смерть на колесе, Когда колокола оповещают с башен, Когда на площади тебя увидят все. Пусть кони хмурые волочат к месту казни, И стража по бокам, и взведены курки. Подскакивай, фургон, и в колее завязни! Смыкайтесь, улицы, в сплошные тупики! Еще милей дома. Заря еще огромней, Все подоконники наводнены людьми. Ты, липа встречная, приветствуй и запомни. Во славу смертника, столетняя, шуми. Твой дьявольский кортеж, твой сумасшедший выезд, С помоста брошенное зрителям bon mot — На этих зданиях, на этих лицах выест Неизгладимое и гневное клеймо. Что ты не оценил, — мы за тебя оценим. Теперь любой из нас легко бы жизнь отдал, Чтоб умереть, как ты, — поднявшись по ступеням. …………………………………. Мы — те, кто умирать спускается в подвал. * * * Борису Нарциссову Видно, дела плохи Великолепной эпохи: Полицейские атташе При каждой живой душе. А ведь была ж когда-то Без кляпа во рту душа У обезьяны мохнатой, Вышедшей из шалаша, Прислушивающейся к дебрям, Таящейся у корчаг, В единоборстве с вепрем Отстаивающей очаг! А ведь была ж обида У глядящего из-под лба, Воздвигавшего пирамиды Египетского раба! И вера была — знамя! Раскольничий поп с костра Просовывал сквозь пламя Мятежные два перста! Пел — на костре скорчась! Слушай — сегодняшний, ты! Где же твоя гордость? Где же твои персты? * * * Луна огибает барак. Какого-то сна отголосок Донесся из груды коряг, Из черного штабеля досок. То ночь занялась грабежом, И я уже вижу и слышу, Как длинным зеленым ножом Луна перерезала крышу. Ты вынырнешь из-за угла И грязь этих улочек выдашь. Куда тебя ночь завела? Ты плачешь, небесный подкидыш! Ты тянешь алмаз по стеклу И близишься всё вороватей, И чертишь на голом полу Тоску двухэтажных кроватей. Ну что, разглядела вблизи? Теперь убирайся за сосны! Оттуда сквози. Погрузи Навеки в раствор купоросный. Как хочешь меня озирай. Но только, ты слышишь, не сетуй! Мне домом не этот сарай, И ночью дышу я не этой. |
