Фингал стал из интенсивно-красного пурпурным, а потом приобрел этот уродливый болотный оттенок. И прошлой ночью я снова села за руль. Можете себе представить мое смущение – да что там, стыд, – когда пассажирка, выходя на Хайгейт, сочувственно тронула меня за плечо и протянула карточку с адресом убежища для женщин. Я попыталась отдать эту бумажку обратно, но она не взяла – только улыбнулась с понимающим видом и захлопнула дверцу. Да как он посмел… Да он…

– Извините, у вас все в порядке?

Замедлив ход, я обернулась. Джем, менеджер тренажерного зала, стоял рядом и с тревогой смотрел на меня.

– Что?

Он покраснел.

– Ну, просто…

Я остановилась, заметив, какие лица у рыжего задохлика, домохозяйки с книжкой и девчушки-японочки, которая, видимо, пришла, пока я гоняла тренажер. Все смотрели на меня.

И я с ужасом сообразила, что сыпала проклятиями ВСЛУХ.

Джем мучительно подыскивал слова, чтобы сообщить мне об этом потактичней. И, судя по пульсирующей жилке на лбу, очень нервничал. Наверное, решил, что я бешеная. Не знает, что взбесилась-то как раз не я.

Я слезла с тренажера.

– Извини, Джем. У меня та еще неделя выдалась.

– Ясно. – У бедняги явно отлегло от сердца. Напряжение спало. – А с глазом что?

– Да так, знаешь… Спорт, – брякнула я первое, что пришло на ум, и взяла полотенце. Полотенце было белое, но стоило мне провести им по лицу, как его тотчас украсили оранжевые разводы.

«Шаман» был стилизован под семидесятые: желтый кафель, леопардовый китч. Над шеренгой кресел тянулся ряд сушилок, похожих на водолазные шлемы, – их давно уже убрали отовсюду, кроме нарочито старомодных парикмахерских. Но здесь они были вполне уместны – дань иронии. Высматривая Джоэла, я оглядела посетителей и взбудораженных учеников в потрепанных джинсах, с взъерошенными обесцвеченными патлами и с прыщами.

– Вы на вечер учеников? – осведомилась синеволосая девица за столиком регистратора.

– Не совсем. – Я твердо решила не подпускать Джоэла к своей кудрявой шевелюре. В жизни ему не прощу, если он меня оболванит.

– Хотите записаться? – У девицы на лбу красовался индуистский кружок, но я подозревала, что в ее случае это к религии не относится. Скорее что-то вроде наклейки на библиотечной книге. У меня возникло искушение потянуть кружочек: отвалится или нет?

– Мне нужен Джоэл Марш.

Девица сразу смешалась:

– Джоэл? А… он ушел.

– Вы уверены? – Я снова взглянула на вдохновенных стилистов. Учеников – как сельдей в бочке, она могла и ошибиться.

– Секундочку. – Девица потянулась к телефону и набрала номер. – Джино? Ты на минутку не подойдешь? Тут одна леди спрашивает Джоэла. Ага. – Она положила трубку и повернулась ко мне: – Присядьте. – И указала на кожаные сиденья под шлемами фенов.

Пару минут я дожидалась какого-то Джино, гадая, что тут происходит. Наконец появился тип в черных джинсах и рубашке – уложенная гелем прическа, колечко в ноздре, волосатые руки. Он был очень бледен, волосы на лбу росли треугольным мысом – вылитый граф Дракула.

– Джино? – Я поднялась ему навстречу.

– Он самый. – Он потеребил кольцо в носу средним пальцем. – А вы… – и осекся в замешательстве. – Вы ведь не мать Джоэла?

Он совсем идиот? Не заметил, что Джоэл – черный? Причем не мулат, а стопроцентный?

– А вы ждали его мать?

– Ну, она тут говорила по телефону, что может… – Он злобно покосился на регистраторшу, будто та выманила его из кабинета под вымышленным предлогом. – Слушайте, если вы не мать Джоэла, то кто же тогда?

– Друг.

Джино был тощий и на полголовы ниже меня. Мне он совсем не нравился.

– Я не намерен вступать ни в какие дискуссии. – Джино хлопнул в ладоши, давая понять, что разговор окончен. – Если у парня есть какие-то претензии, пусть изложит их в письменном виде и направит моему адвокату. Но он зря потеряет время.

– Претензии? Вы о чем?

Джино разозлился. Дрянное маленькое личико даже порозовело. Он направил на меня палец:

– Вот что, леди. Я уважаемый бизнесмен, стилист, экс-чемпион мира! Я не допущу, чтобы мою репутацию пачкал в грязи каждый сопливый шантажист, которому вздумается войти в эту дверь, слышите? Мальчишка оказался вором и лгуном, и на этом точка! Всего вам наилучшего. – И повернулся к регистраторше: – Больше никаких гостей, Джуди.

Я бы не удивилась, застав у Джоэла все его семейство на военном совете, но на звонок в дверь никто не ответил. Поболтавшись у дома несколько минут, наконец сдалась и пошла обратно к машине – к пабу «Лорд Палмерстоун» на углу, где припарковалась. Шаря по карманам в поисках ключей, подняла голову – и увидела в окне…

Да, он. Джоэл. В пабе. Джоэл – в пабе?

– Что происходит? – Я взяла его пустой стакан и принюхалась. Запах аниса. – Что ты пьешь?

Джоэл сидел поставив локти на стол и уткнув подбородок в ладони.

– «Перно», – ответил он, не глядя на меня.

– Ты же не пьешь.

– Сегодня – пью. Ты мне еще купишь?

– «Перно»?

– С черносмородиновым соком. Пожалуйста, Кот.

Я с неохотой выполнила его просьбу. Себе взяла пинту «Стеллы» и еще креветочные чипсы для нас обоих. Пока бармен наливал мне пиво, я оглянулась через плечо на Джоэла. Он по-прежнему не шевелился и смотрел в пространство.

– Что случилось, Джоэл? – спросила я, садясь рядом с ним. – Я заходила в «Шаман» и говорила с Джино.

– Что он сказал? – Черносмородиновый сок оставил следы в уголках рта. Я вспомнила, как в детстве попробовала «Рибену». Интересно, сколько он уже принял?

– Мало чего. Он казался… испуганным. – Это дошло до меня только сейчас. – Решил, что я – твоя мать.

Джоэл фыркнул, но тотчас снова умолк.

– Обозвал тебя лгуном. И вором. И шантажистом. Что ты натворил, Джоэл?

– Да в гробу я их имел! – взорвался он. – Это Джино натворил, а не я!

– Да в чем дело?!

Джоэл осушил свой стакан и со стуком поставил его на стол. Потом сжевал пару чипсов. Крошки сыпались у него изо рта, когда он заговорил снова:

– Вчера. Под конец дня зазвал меня к себе в кабинет. Подумал, говорит, что надо нам побеседовать. Он у себя за столом сидел. Так что я только сверху его видел. И он мне сказал, что у меня все хорошо получается. Что он распознал во мне талант. И я уже, считай, прошел отбор, и он позаботится, чтобы я после курсов получил постоянную работу. Но только, говорит, я для него взамен тоже кое-что сделать должен.

– Джоэл, можешь ничего не рассказывать, если…

На меня смотрели испуганные глаза.

– А когда он встал, оказалось, что у него член торчит наружу. Наружу торчит, Кот. Он мне велел встать на колени…

– Урод долбаный… То-то он переполошился!

– Я не сделал того, чего он хотел, Кот. Я старался быть вежливым. Сказал, что я не по этой части. А он знаешь что ответил? Кончай, говорит, брехню нести, я, мол, педиков сразу чую и ни разу еще не ошибся. Велел, чтобы я не валял дурака и попробовал.

– Но ты сказал «нет».

– В самую точку, я сказал «нет». Представляешь, что он возомнил – будто знает меня лучше, чем я сам. А он тут и заявляет, что о работе я могу забыть и вообще чтобы проваливал. Орал, чтобы я убирался. Как будто это я с ним что-то сделать хотел.

Я обхватила его и притянула к себе покрепче.

– И ты пошел к маме.

Он кивнул, уткнувшись мне в грудь.

– И теперь она на тропе войны, а ты отсиживаешься здесь.

– Ага. – Джоэл поднял голову и только тут увидел мой фингал. – Что это с тобой?

– Пустяки. Разборка с пассажиром. Джоэл, что ты собираешься делать?

Он пожал плечами.

– Мама не может сражаться за тебя всю жизнь. Ты должен научиться защищаться сам.

Теперь Джоэл разозлился на меня. Его взгляд снова обрел ту сконцентрированную свирепость, которую я подметила еще в спортзале.

– Ну и что ты мне предлагаешь, Кот? Написать его адвокату письмо, как он и говорит? А кому из нас больше поверят? Я же просто безработный черномазый юнец. Бывший танцор, который даже в «Лихорадку в субботу вечером» не прошел. Ну да, это я тоже завалил. Я только на такое и гожусь. Ну и еще на отсос.