Ну, вот. Возвращаюсь к началу своего повествования. Пригласил нас приятель в гости. Он недавно сменил квартиру, сделал ремонт и справлял новоселье. Дом был очень даже приличный, квартира уютная, отлично отремонтированная, по-современному обставленная. Я даже шепнул супруге:

–?Обрати внимание на цвет стен, на шторы! Может, и нам стоит в этом же стиле обновить кое-что?

–?Да, мне тоже так подумалось... Посмотри, и люстра очень милая...

Мы подмечали про себя все те мелочи, которые могли быть полезны и в нашей квартире, вслух хвалили хозяев за тонкий вкус и удачный выбор ремонтников. Похоже, всем приглашенным, а всего нас было человек десять, новоселье понравилось. Хозяйка раскраснелась от похвал. Стол ломился от закусок. Приятель угощал мужчин дорогим коньяком, женщины обсуждали цены на мебель и ковры.

Вечер удался. Вполне. В самом благостном расположении духа гости засобирались домой... Всей гурьбой высыпали на лестничную площадку и, как это часто бывает, стояли между дверью и лифтом, прощаясь, обнимаясь, продолжая что-то рассказывать, о чем-то договариваться...

Женщины обменивались телефонами портних и косметологов, записывали названия модных диет и новых кремов...

В этот момент дверь соседней квартиры открылась и из нее вышел довольно молодой мужчина. Он кивнул всей компании, поздоровался с нашим приятелем и отправился выносить мусор.

До сих пор недоумеваю: ну, зачем он сделал это в половине двенадцатого ночи? Что ему мешало выйти на час раньше или отложить процедуру до утра?

...Все говорили одновременно. Шутили, громко смеялись. И только я стоял безмолвно и, наверно, совершенно не соответствовал настроению компании. Я смотрел в приоткрытую дверь соседа и видел там... Юлю. Да, я не мог ошибиться... Уж Юлю-то я узнал бы всегда и везде. Это была она. Я видел лишь часть коридора и кухню. Видел, как она убирала посуду, как передвигалась от раковины к столу, как до боли знакомым жестом поправляла волосы, пытаясь убрать непослушную прядь за ухо.

Какие-то несколько мгновений! Парень вернулся от мусоропровода, с улыбкой кивнул в нашу сторону и скрылся за дверью.

Я даже не знаю, как описать свое состояние в тот момент. Шок! Удар! Ужас! Меня сзади, со спины накрыла горячая волна, залила плечи, шею, голову, лицо... Стало тяжело дышать. Супруга то ли почувствовала, то ли заметила мое состояние:

–?Ну, ладно! Давайте вызывать лифт! – предложила она. – Душно очень!

Все стали расходиться. Кто-то побежал по лестнице. Кто-то остался ждать лифта. На мою удачу, прощание продолжалось и на улице. Я отошел к машине. Мне хотелось отвернуться от всех, отдышаться... Сел за руль, повернул ключ зажигания. Понимая, что надо бы выйти, сказать всем «до свидания», заставил себя подняться, пожать руки мужчинам, улыбнуться женщинам...

Супруга села в машину и всю дорогу восторгалась прекрасным вечером. Я только кивал: «да!», «конечно», «мне тоже», «я согласен»... Похоже, в большей поддержке разговора она и не нуждалась. Будучи переполненной эмоциями, она хотела выговориться, выплеснуть их, выразить восторженными словами... Кроме того, увиденное рождало в ней мысли по переоформлению нашей квартиры. Так что идеи сыпались из нее, как из рога изобилия.

А я... я в тот момент, видимо, еще не до конца осознал, что произошло. Надо было как-то обдумать, проанализировать случившееся... Но в машине я этого сделать не мог. Жена ведь говорила без умолку, то делала погромче новости, то слушала любимую мелодию.

Хорошо, хоть доехали быстро. Ночь. Ни машин, ни людей...

Супруга вошла в подъезд. Я поехал ставить машину в гараж. Не выдержал, позвонил:

–?Привет, дорогая! Как дела?

–?Хорошо. – Голос спокойный, ровный.

–?Ты не дома?

–?Нет. В гостях. – Опять никакого волнения.

–?Уже поздно.

–?Я знаю.

–?Домой не собираешься?

Она не ответила. Спросила:

–?А ты как?

–?Были у приятеля на новоселье.

–?Понравилось?

–?Да, очень!

–?Ну, ладно! До завтра, да?

–?Да. Я позвоню.

–?Обязательно!

–?Целую.

–?Я тоже.

Вот, собственно, и все. А что я хотел услышать? Правдивую историю? Нет уж, такое вряд ли. Ложь? Обман? Может, это и спасло бы. Ну, допустим, она могла бы сказать, что была в гостях у двоюродного брата или еще какого-нибудь родственника... Я бы поверил. Хотя, опять же, маловероятно. Если б я не видел ее тогда. А то она ведь была в коротком халатике, с голыми ногами. И самое неприятное в моем положении – это то, что я не вправе ни расспрашивать ее, ни тем более уличать. С какой стати? Мы же, если и играем, то на равных. Поскольку у меня есть семья, значит, есть отношения с женой. И если Юля не в курсе, что у нас нет интимной близости с супругой (а Юля не в курсе, потому что я ей никогда не говорил), то это ничего не меняет. И какие у нее с кем взаимоотношения, я не смел выяснять.

Хотя, конечно, меня это интересовало. И очень. Но, повторяю: она вела себя безупречно по отношению ко мне. Чего ж еще желать?

Видимо, я повторяюсь. Я распаляюсь вновь, когда вспоминаю ту минуту. Я настолько перестаю собой владеть, что моментально пот на лбу выступает, сердце быстрее колотится. Мне даже кажется, температура начинает повышаться. Хотя вряд ли такое возможно. Какая связь между воспоминаниями и температурой?

Ничего не изменилось. Мы так же плотно сосуществовали и дальше, только я все время приглядывался к ней, пытаясь увидеть что-то новое в глубине глаз, уловить перемены в интонации. Мне казалось, ее измена должна стоять глыбой между нами. Но нет. Юля оставалась прежней: доверчивой, легкой в общении, проникновенной, сопереживающей и такой моей... Такой любимой, что иной раз мне казалось, будто сердце не выдержит, разорвется от переполняющего его обожания, восторга, счастья...

Нельзя сказать, что я забыл ту историю. Нет, конечно. Тысячи раз прокручивал я в мозгу и открытую соседскую дверь, и парня этого с мусором и улыбкой, и кусок коридора, и часть кухни... Минута-две, не больше... А сколько мучений!

Ревность приходила ко мне какими-то острыми приступами. Я начинал воспроизводить их встречу, выстраивал в своей голове всевозможные подробности: как она его обнимает, как он ее целует. Вот она закрывает глаза в наслаждении... Вот она ласкает его молодое тело... Нет, допускать в себя ревность было непростительной ошибкой. Я боролся с ней, как мог. Получалось плохо. Более того, я же прекрасно понимал, что вряд ли их встреча ограничилась одним разом. Значит, она не просто изменила мне однажды, а вполне возможно, делала это неоднократно или даже всегда! Чувство было настолько мучительно, что я все-таки иногда не сдерживался, задавал дурацкие вопросы, типа:

–?Ну и у кого это мы бываем в гостях до глубокой ночи?

Или:

–?Интересуют ли тебя молодые мужчины?

В такие моменты она с удивлением и даже с некоторой досадой смотрела на меня, мол, как это я, с моим интеллектом и высоким уровнем самоорганизации, мог снизойти до ревности? И тогда я сам себе казался глупым, примитивным, банальным типом и становился неприятен самому себе. И злился на себя. А Юля говорила уже о чем-то другом, не считая возможным беседовать на бесперспективные темы. Тему наших взаимоотношений с третьими лицами она считала даже не бесперспективной, а попросту ненужной. Что ей беседовать о моей семейной жизни? Зачем? Если она навсегда, эта жизнь? К чему мне беседовать о ее потенциальных женихах? Очевидно же, что ей надо выходить замуж, создавать семью, рожать ребенка! Зачем рвать себе сердце?

Мы оба это прекрасно понимали. Но если она как-то справлялась со своей ревностью и не позволяла себе никаких выпадов в мой адрес, то я после того случая иногда опускался до глупых вопросов. Неумно, неправильно, но что делать?

В общем, были мы вместе еще какое-то время. А потом она вышла замуж. Нет, не за того парня. За зрелого мужчину. Уехала с ним жить за границу. Мы не ссорились. Простились по-дружески. Грустный вечер такой получился... Она плакала. Я страдал.