* * *
Роман снял чудную квартирку под Сочи, совсем недалеко от моря. Хотя в ноябре наличие моря не имело никакого значения. Единственное – прогулка по берегу. Он вглядывался в даль, любовался закатами, кормил чаек.
Тоска съедала. Он не знал, чем занять себя, что делать. На работу, может, устроиться? Хотя какая работа в курортном месте не в сезон?
Однажды дозвонился сослуживцу на домашний. Тот испуганным голосом скороговоркой промямлил:
–?Плохие новости. Макса взяли. Дело завели. Тебя ищут. Ты... того... знаешь... не звони сюда больше, а то... сам понимаешь... весь отдел проверяют, следят...
Разговор занял меньше минуты, но подтвердил худшие опасения Романа. Значит, он здесь надолго. Надо бы как-то сообщить близким о себе, но так, чтобы не засекли. Телефоны-то наверняка на прослушке. Он полистал записную книжку. Как ни странно, нашел телефон Мышкиной подруги Милы. Хотя что странного? Он сначала познакомился с Милой, а потом через нее – с Надеждой, ну, с Мышкой то есть. Это было хоть каким-то шансом дозвониться незамеченным.
Мила оказалась смышленой, в душу не лезла, сказала только, что Надя в шоке, в слезах, обзванивает больницы...
–?Слышь, Мил! Передай ей, что со мной все в порядке, я на серьезном спецзадании. Боюсь, надолго. Связь только через тебя. Напрямую ей звонить не могу.
–?Ром... она ждет тебя... Может, не надо?! Может, это бессмысленно?
–?Что бессмысленно?
–?Ну ждать тебя?
Роман помолчал. Приятно, конечно, когда тебя ждут, скучают по тебе, волнуются. Хочется, чтобы любили, встречали, тревожились. Но все это хорошо, если взаимно. Тогда получается по-честному. А так, как у них... Он вздохнул:
–?Знаешь, Мил, – передай: пусть не ждет. Не будет ей со мной счастья. Не ее я мужчина!
И, помолчав мгновенье, добавил:
–?И пусть не ищет. Нигде! Никогда!
Оказалось, что записная книжка хранит и телефоны соседей, проживающих рядом с родителями, и даже какой-то давней маминой приятельницы.
Роман предпочел приятельницу. Коротко изложил свою просьбу: мол, передайте маме, я на выездном секретном спецзадании. Все нормально. Как только смогу, позвоню. Приятельница заохала, запричитала:
–?Ромочка, а ты не на войне? Не в горячей точке? Рома, скажи!
–?Нет, я не в зоне военных действий. И вообще ничего опасного, просто задание повышенной секретности.
Отец поймет, конечно. Он-то прекрасно знает, что должность Романа никаких сверхтаинственных перемещений по стране не предполагает. Хотя служба есть служба: всякое бывает. Однако в данном случае Роман был уверен: все будет правильно понято отцом. Эх, жаль, ни посоветоваться с ним, ни поговорить!
Ну, отсидится он здесь месяц-другой. Ну, пусть даже полгода. Дальше-то что? Возвращаться домой? Выходить на службу? Да-а-а, ну и попал в ситуацию...
* * *
Ноябрь выдался промозглый, холодный, неуютный. Хотя, можно подумать, он бывает уютным и приятным.
Аня ехала в электричке и с тревогой озиралась по сторонам: то кидалась к схеме, висящей на стене вагона, то сверялась с расписанием, то переспрашивала пассажиров, где ей выходить. В прошлый раз они с подругой ехали на машине, и Аня, конечно, не старалась запоминать дорогу. А в этот раз она подробно выспросила у Светки и адрес, и название станции. Та уговаривала:
–?Да подожди до выходных! Вместе съездим. Я ж теперь сама за рулем, нет никаких проблем!
Но ждать выходных у Ани не было сил. И она решилась на самостоятельное путешествие.
Когда она сошла с платформы и направилась в сторону бабы Сашиной деревушки, то невольно задумалась: как давно она была здесь? Оказалось, почти уже десять лет прошло... Ничего себе! Десять лет! Как же все изменилось: и вокруг, и в самой Ане. Тогда она ехала сюда скорее за компанию с подругой, пребывая в жутком горе, оплакивая мужа и судьбу свою несчастливую. Теперь она вновь замужняя женщина и тоскует по совершенно другому человеку, а мужа своего первого Алексея почти что забыла. Вспоминала изредка, но без боли, без печали...
Дом бабы Саши она бы, конечно, не узнала, не нашла, если бы не точный адрес. Ее приятно удивил свежевыкрашенный забор, аккуратный сад и вполне приличный вид домика. Ясно было, что и дому и двору уделяется внимание, за хозяйством следят. Почему-то из этого наблюдения Аня сделала вывод: баба Саша жива и здорова. И не ошиблась.
–?Заходи, заходи, милая! Давно ты у меня не была. Ох, и давно!
–?Да неужели ж вы помните? – в изумлении остановилась на пороге Аня.
–?Всех помню, милая, всех!
–?Ничего себе! – Аня восторженно заулыбалась.
–?Ну, как дела? С чем пожаловала?
Аня принялась рассказывать и думала, рассказу ее не будет конца, а оказалось, что десятилетний отрезок жизни можно уместить в несколько минут.
–?Всё как вы говорили, баба Саша: вышла замуж, родила третьего ребеночка...
Баба Саша молча кивала, чуть прикрыв глаза и слегка раскачиваясь, будто входя в резонанс с ей одной известной энергией, или течением, или потоком.
–?С мужем вроде бы все хорошо... Он заботливый, добрый... В общем, положительный во всех отношениях... Только в постели с ним никак. Ну, никаких желаний, никаких ощущений. Лежу, словно бревно, в лучшем случае изображаю возбуждение... Но притворяться невозможно же постоянно... Короче, все, как вы говорили: масса мужчин, множество связей...
А потом и про Рому про своего ненаглядного... Про него говорила долго... Вот ведь как интересно: про десять лет жизни – несколько фраз, а про четыре встречи – не остановишься...
Баба Саня и не останавливала. Дала выговориться, выплакаться... Взяла Анины руки в свои. И опять Аня, как и много лет назад, поразилась теплоте и мягкости рук старой женщины. И еще... тому спокойствию, которое сразу сошло на нее.
Баба Саша посмотрела на Анины ладони, покрутила их, погладила, молча достала свою старую колоду карт, которая стала еще старее, еще обветшалее, еще обтрепаннее...
–?Милая, тяни три карты. Левой рукой!
Быстро взглянула на то, что достала Аня из колоды, и отложила в сторону.
–?Еще три!
Ане вдруг показалось, что она немного не в себе. Вроде бы осознает, что она в деревенском доме, наедине с бабой Сашей. И в то же время такое новое ощущение пронзило ее: будто они одни во всей вселенной, будто нет ничего важнее на свете их неспешного разговора, мягкого света свечей, теплых бабы Сашиных рук... Состояние полутранса-полудремы и одновременно полное осознание происходящего. Она вытянула еще три карты. Всего получилось девять.
Баба Саня разложила их перед собой непонятным узором и, продолжая раскачиваться, сквозь полуприкрытые веки долго смотрела на расклад.
Аня молча ждала. Ни вопроса, ни нетерпеливого жеста. Спокойное, доверительное, уютное тепло разливалось внутри нее, и она почему-то не сомневалась: все будет хорошо! И в этой прекрасной надежде растворилась и спокойно ожидала откровений старой женщины.
–?Вот что скажу тебе, милая: далеко твой Роман. И надолго... Искать не надо. Не ищи! Большие неприятности у него... Женщины рядом нет. По тебе тоскует.
–?А что ж он не объявится? Не позвонит? Не даст знать? – вырвалось у Ани.
–?Тише, тише, милая! – Баба Саня неспешно продолжала свое предсказание.
–?Будет встреча у вас. Хорошая, романтическая... Будет... Не скоро, правда. Жди, милая. Непростая любовь у вас получится. Но очень яркая!
–?А как долго ждать? – осторожно спросила Аня.
–?Не скажу. Вот этого не скажу, милая! Карты говорят: будет. А когда – молчат.
–?Ой, баба Сань! Спасибо!
–?Погоди, погоди благодарить! Давай заговор-то тебе прочту от тоски. Уж больно ты изводишь себя. Незачем! У тебя семья, детки. Тебе надо спокойной быть, доброжелательной. Семья-то ведь не должна страдать из-за твоей любви. Согласна?
–?Да, согласна, конечно!
Уезжала Аня с таким огромным чувством умиротворения внутри, что казалось, оно и не умещалось в ней, а выходило за пределы тела и заполоняло все пространство вокруг. И она купалась в этом спокойствии, гармонии с окружающим миром, во вселенской любви.
