— Блокируйте руку!

На руке повисло По-крайней мере трое, не давая выпрямить. Другие долбили по голове, не давая сосредоточиться. Спецназ получил подробные инструкции, и Стас подозревал от кого.

На полу ворочался ком из человеческих тел. На то, чтобы выскользнуть из ловушки, оставалась секунда-две, в противном случае сопротивление будет сломлено.

Стас выдернул руку, к ключу вытянулась чья-то пятерня. Он не стал жадничать, вложил туда ключ и тут же вцепился.

— Я держу его! — крикнул.

Темнота сыграла на его стороне, и объект атаки сменился. Стас почувствовал легкость, с него соскользнули тела, вцепились в коллегу, который закричал, пытаясь привлечь внимание к ошибке, но спецназ ориентировался исключительно на ключ. У кого ключ, тот и террорист.

На разбирательство ушло секунды 2–3, Стасу хватило, чтобы спустить со шлема ПНВ на глаза. Он вынул пистолет из кобуры и в мгновение ока расстрелял обойму. Бил под срез шлема, в шею, в руки и ноги.

— Прекратить огонь! Свет! — командир быстро пришел в себя.

Зажегшийся свет был ослепительным, все оказались в одинаковом положении. Бен Бакстер стоял чуть в стороне, осуществляя общее руководство. Стас схватил ключ у убитого, выставил вперед и полетел. Бен выстрелил, но не попал. Стас подхватил его, устремляясь прямиком в стену.

Раздался удар.

Устремившиеся в погоню, солдаты застыли, глядя на торчащие из стены ноги и половину туловища командира. Потом они свалились вниз.

Руки были изрезаны ножами, а правая рука еще и проколота. Но прежде чем заняться собой Стас прикопал половину туловища Бена Бакстера. Талантливый был стервец, несмотря на молодость. Как говаривал незабвенный старшина Шустов: «Новое поколение всегда лучше старого. У молодняка дыхалка крепче».

Обработав и залепив раны пластырем, Стас позволил себе отдохнуть. Светало. Насколько бы бесконечной не казалась ночь, она заканчивалась. Привалившись спиной к канистре, Стас глядел на возвышающуюся рядом кучу железа, позаимствованную им из арсенала базы EN5007. Автоматы, пулеметы, гранатометы. Они ему сейчас не понадобятся.

Американцы учатся на своих ошибках. Как впрочем, он на своих. И взаимно они действуют все жестче, злее, бескомпромиснее. Пока не сойдутся в последнем бою, когда один из соперников будет повержен.

Теперь они возьмутся за самое слабое его звено. За его дочь. Они будут прикрываться ею как щитом, рассчитывая, что таким образом смогут диктовать ему любые условия.

Самое неприятное, что все это правда.

Должен быть какой-то выход!

Он потер растревоженный бок. Боль все время жила там, ноющая, ни на что не рассчитывающая. Огляделся. Унылые пески, серые в утреннем сумраке. Осколок черного минарета. Покосившаяся, засыпанная песком башня. Безлюдье. И он один против базы EN5007. Хотя почему один?

— Нет, только не это, — прошептал он сам себе, глядя вдаль, на темнеющие склоны Ниджрау.

— Твой отец очень нехороший человек, — заявил Джош Келлер Светлане Бушуевой, когда ее привели в выбранное помещение.

Им оказалась бывшая камера для казни, а девочку без затей усадили на электрический стул. Вокруг стоял взвод спецназа в полном боевом. Кресло было многократно изгажено казненными, но тщательно вытерто. На подлокотниках и ножках имелись ремни для привязывания, чтобы приговоренные во время процедуры не соскользнули, вызвав электрическую дугу в 1000 вольт.

Но приковывать девочку подполковник не стал. Подросток все-таки. Хватило пары наручников, чтобы приковать ее к железному чудовищу.

Девочка сидела и устало смотрела на Келлера. Тот пытался вспомнить, что ей кололи в последнее время. Какая разница? Лишь бы смогла произнести, чтобы он сдался.

— Будешь делать и говорить, что я скажу, я тебя отпущу! — пообещал Келлер.

На самом деле у него был приказ накачать девчонку транквилизаторами и тайно вывести в Вашингтон. Кто-то в Ленгли решил, что способности отца могли передаться по наследству.

— А папа? — прошептала девчонка.

— Мы гарантируем ему жизнь, — обещать прерогатива военных.

На самом деле он проживет ровно столько, пока его мозги для изучения не разрежут на полоски толщиной в 10 микрон.

Группе техподдержки удалось выяснить, что каждое появление русского сопровождается флюктуациями магнитного поля. Они настроили имеющуюся аппаратуру и теперь могли предсказывать появление феномена. Основным недостатком проекта являлся чересчур малый интервал времени.

Руководитель группы майор Коул поднял руку, призывая к себе внимание:

— Возросла интенсивность магнитуды. Ориентировочно готовность 30 секунд.

— Всем внимание! — скомандовал Келлер, доставая пистолет.

Спецназ ощетинился стволами, перекрывая сектора обстрела. Момент триумфа Келлера наступал. Я отправлю его голову, заспиртованную в колбе, мечтал он.

В помещении возник озоновый ветерок. Затхлость плохо вентилируемого воздуха пробил поток свежести.

Одновременно с неяркой вспышкой появился Стас. Невооруженный, без бронежилета, на боку старая заскорузлая повязка. И самое неестественное, на что Келлер сразу обратил внимание. Во рту прикуренная сигарета.

Спецназ на ходу перестроился, перенацеливаясь. Защелкали затворы.

— Не стрелять! — закричал Келлер.

Все замерло.

Стас без эмоций смотрел на направленные на него стволы.

— Не делай глупостей, и никто не пострадает! — крикнул Келлер.

Открылась дверь, впуская еще взвод спецназа. Действуя чрезвычайно грамотно, они зашли сбоку и сзади, не перекрывая сектор обстрела первому взводу.

Стас отшагнул от них вперед, и тотчас Келлер, заблаговременно занявший позицию рядом со Светланой, приставил девочке пистолет к голове.

— Не делай этого! Еще шаг и я стреляю!

Стас остановился. Огляделся. Временами казалось, что он не понимает, как он здесь оказался и что здесь делает.

— Отбрось ключ в сторону!

Стас вытащил из-за ремня ключ, больше напоминающий меч, и с тем же непроницаемым лицом бросил на пол.

— Откинь его ногой!

Он безропотно выполнил команду.

— Ключ мне! — приказал подполковник.

Один из солдат, протиснувшись сквозь оцепление, принес его. Ключ весил больше, чем казалось. Эфес удобно лег в руку.

Поздравляю, полковник, сказал себе Келлер. Повышение за ключ от портала ему гарантировал лично генерал Ховард.

— Вытянуть руки и лечь на пол! — крикнул Келлер. — Повторять не буду!

И с хрустом отвел боек. Если сейчас русский подчиниться, то можно считать операцию законченной. Куда он денется без оружия, без ключа!

Он теперь обычный, прозрел Келлер. Его можно убить, можно препарировать как лягушку. Вернулась обычная логика вещей. Кошмар закончился. Теперь солдат НАТО самая сильная и неуязвимая боевая единица в России. С этого урода спросится за каждого убитого им рядового, не говоря уже о высшем командном составе базы EN5007.

— Света, с тобой все в порядке? — хрипло, словно разучился говорить, спросил Стас.

— С ней все в порядке! — ответил за нее Келлер.

— Пусть она сама ответит.

Подполковник заглянул ей в глаза.

— Скажи отцу, что все нормально, и чтобы он не глупил и выполнял все команды беспрекословно! Я повторяю! Беспрекословно! Иначе мы будем вынуждены стрелять, и твой отец умрет.

— Нормально, — проговорила она.

Голос неживой, без интонаций, напоминающий этим голос отца. Не телепаты ли они, обеспокоился Келлер.

— Я хочу сказать, — начал Стас. — Благодарю командование вашей базы и лично Джоша Келлера за гуманное отношение к моей дочери.

— Не стоит благодарности, Стейси. Мы выполняли свой долг. А сейчас, пожалуйста, ляг на пол и вытяни руки.

Стас так резко поднял руку, что лишь чудом не был застрелен чересчур ретиво выполняющим свои обязанности спецназом. Келлер тоже отвлекся, а когда увидел засунутую в карман вторую руку, было уже поздно. Понимание, что жест был отвлекающим, тоже пришло позднее. Но не граната же у него там.