Светлее не стало, но окружающие предметы обозначили себя. Их было видно, словно в голове включили ПНВ.

Он увидел, что лежит навзничь со сложенными на груди руками в комнате, захламленной неизвестно чем. У стен возвышались массивные предметы, задрапированные темной тканью. Словно декорации в авангардистском театре.

Рядом в таких же позах лежали трое его спутников. Шумное дыхание, так перепугавшее его в начале, принадлежало снайперу.

Стас подошел к нему и осторожно дотронулся, спрашивая, как это принято у американцев:

— Ты в порядке?

Вместо ответа Фарклоу проговорил, не открывая крепко зажмуренных глаз:

— Мне нельзя здесь быть.

— Это почему же?

— Я убивал людей, я грешен.

— Что за бред? Ты может, глаза-то откроешь?

— Мне нельзя смотреть, он разозлится.

Подоспела помощь в виде оклемавшегося Карадайна.

— Встать! — гаркнул он. — Возьми себя в руки, сынок. Ты просто устал.

Эдди, наконец, открыл глаза, вид которых Стасу не понравился: бегающие, с кровяными белками.

— Голова болит, — пожаловался Фарклоу. — Он на меня давит.

— Да кто он?

Он указал пальцем в никуда. Или на все.

— Это пройдет, сынок. Ты, наверное, ударился об эту черную консервную банку.

На лице Люка возникло выражение испуга.

— Не говорите так о нем, сэр.

— О ком? — не понял офицер.

— О минарете. Он нас слушает.

— Хорошо, не буду. А теперь вставай, сынок. Нам надо выбираться отсюда.

Они встали и огляделись. Освещение (которого по большому счету и не было вовсе) оказалось чрезвычайно хитрым. Они видели вокруг себя, громоздкие штуки вокруг. Но что за ними? Если стены, потолок? Если есть, то какие и как далеко (высоко)? Ограниченная зрячесть. Или локальная слепота?

Канн пощупал один из окружающих предметов.

— Непонятный материал. На ощупь как ткань, но твердый как гранит.

— Так не бывает.

— Умели раньше вещи делать.

— Брось, Рик, — оборвал его офицер. — Древним и не снились подобные технологии.

— Что вы этим хотите сказать?

— Здесь все чересчур мудрено для дикарей в набедренных повязках. Включая и способ, которым мы попали сюда. Вернее, нас затащило.

— Вы думаете, здесь кто-то есть? Зачем мы им?

— Для экспериментов! Брось задавать дурацкие вопросы.

— Слушай, Эдди, — Стас попутался воззвать к голосу разума снайпера. — Посмотри на нас. Разве среди нас есть святые? Мы все солдаты. Все убивали. И что? О каких смертельных грехах ты говоришь? Какой бог? Третье тысяче распаковали, — и остановился, почувствовав теплый ласковый луч лазерного прицела на собственном лбу. — Что-то я разболтался сегодня.

— Прекратите вы там! — прикрикнул Карадайн. — Никто ничего не слышит?

Установилась тишина. Все напряженно прислушивались. На грани слышимости стал слышен голос. Или это было эхо их дыхания?

— Вроде зовут? — сомневаясь, произнес Канн.

— Куда? В ад? — с издевкой спросил офицер.

— Этого нам не узнать, пока мы не туда не пойдем, — сказал Эдди.

Пол вздрогнул.

— Что ты наделал? — вскричал Стас. — Что бы оно там ни было, оно прислушивается к нашим словам, а ты вольно-невольно согласился с его предложением. Надо было сразу отказаться. Мы не согласны!

Кажется, американцы тоже что-то кричали, но ничего не было слышно из-за громкого шума невидимых гигантских жерновов. Окружившие их громоздкие предметы разом провернулись вокруг. Пол с воем выдернулся из-под них. Они повалились словно кегли. И все закончилось.

— Чертов эскалатор! — украдкой выругался Стас, боясь быть услышанным снайпером и получить пулю, которую тот давно для него припас.

На первый взгляд они оставались все в той же комнате, с той лишь разницей, что в стене появились широкие ворота из светлого металла, похоже, из серебра.

Стас хотел подойти, но был остановлен взволнованным Эдди. Стас еще удивился, какие горячие у снайпера руки.

— Не ходи туда, мы все погибнем, если войдем.

— Может быть, там выход. Мы должны куда-то двигаться, потому что не можем вечно торчать на одном месте. У нас нет ни еды, ни воды, и мы сдохнем в любом случае, если даже не войдем туда, а будем сидеть и ждать.

— Зачем ждать, когда можно попросить.

— О чем это ты?

«Кто о чем, а вшивый о бане», — зло подумал Стас, а вслух сказал, старательно копируя интонацию полковника:

— Сейчас зайдем и попросим.

Он вежливо, но настойчиво отодвинул в сторону снайпера, потом то же самое проделал со створом ворот и вошел.

За дверью оказалась еще одна комната. Они продолжали видеть только то, что им разрешали. Из стен они видели только одну, но то, что они увидели, облегчения им не принесло.

Указанная стена состояла из прозрачных ячеек со стороной примерно метр, заполненных жирно блестящей прозрачной субстанцией, внутри которых смутно просматривались нечто, отдаленно напоминающие человеческие тела.

Пара ячеек была разбита, забрызгав соседние прозрачной консистенцией, засохшей причудливыми фистулами. На полу оказались такие же. Когда Стас случайно наступил на одно такое сооружение, то оно захрустело, словно вафля и рассыпался в труху.

— Кто интересно там внутри? — поинтересовался Карадайн. — Не знаешь, Стейси?

— А сейчас посмотрим, — заявил Канн.

Никто не успел его остановить, как негр двинул прикладом в одну из ячеек. Все оторопело уставились на треснувшее стекло, моля бога, чтобы этим все и закончилось. Однако через мгновение оно оглушительно лопнуло.

— Берегись! — вскричал офицер, и они попрыгали от опасного места в разные стороны.

Из открытой ячейки ударил бурный фонтан. В мгновение ока все содержимое ячейки оказалось на полу. Студнеобразная жидкость дергалась словно живая, внутри нее просматривались более темные сгустки, от которых всю массу пронзали нитеобразные отростки.

В глубине ячейки раздалось громкое сопение, хлюпанье, и наружу высунулась желтая мокрая голова. После это существо выскользнуло, словно рыба и со стуком упал на пол. Пошатываясь, оно поднялось на ноги, и они смогли его рассмотреть.

Существо имело рост порядка метр-девяноста, узкие плечи, две очень длинные руки и две ноги, но пальцев на каждой руке насчитывалось шесть, а на ноге — три. Причем, ноги больше походили на лапы, потому что не имели стоп. Существо было безволосое и желтокожее.

В лице было что-то птичье. В большей степени сходство было обусловлено формой челюстей, вытянутых вперед наподобие клюва. Клюв на конце был покрыт ороговелой кожей.

Пара глаз круглой формы не прикрывалась веками, но была защищена обильными рыжими ресницами толстыми как у коня. Под подбородком болтался просторный зоб.

Тварь постояла, потом в груди ее внезапно открылся розовый и влажный, словно внутренность улитки, клапан, с шумом втянувший внутрь воздух. Из этого же отвратительного отверстия донеслись режущие слух звуки, похожие на те, которые исторгла бы ворона, задумай она заговорить:

— Голод! Кушать!

Монстр, переставляя негнущиеся ноги, двинулся прямиком на них.

— Стреляйте! — крикнул Стас, до него не сразу дошло, что он и сам, пожалуй, мог пальнуть.

— Не стреляйте! — прямо-таки возопил Фарклоу и, видно, в недобрый для себя час, потому что существо, услыша голос, повернуло на снайпера.

— Стреляй же, идиот! — крикнул Стас и, наконец, сорвал с плеч винтовку.

Первая же очередь зацепила тварь и отбросила к стене, но она вновь поднялась и двинулась к снайперу, на этот раз гораздо быстрее, ноги ее дробью застучали по полу.

— Кушать! Его! — каркая, монстр замахнулся на Эдди клювом, и зоб его воинственно раздулся.

С полными ужаса глазами Фарклоу поднял винтовку и выстрелил. Пуля попала в центр лба существа. Тот дернул головой точно от пощечины, но движения не прекратил.

К этому времени стреляли уже все. Тварь разорвало на куски, но даже разорванное пополам она приподнялась на руках и снова проговорила:

— Его! Вкусный!