Воздух постепенно становился чище. Теперь Кассик мог рассмотреть все до мельчайших подробностей. Плотный ком чуждого газа, застрявший в его легких, рассосался.

– Куда вы их отправили? – спросил он.

– Есть небольшое запасное помещение. Чтобы можно было здесь делать профилактический ремонт.

Рафферти указал на бригаду роботов, входящих внутрь и быстро снимающих верхний слой почвы Убежища, чтобы добраться до подводящих коммуникаций.

– Оно, конечно, не такое, как это. Что-то вроде маленького фургона. И им тоже радость: им кажется, что они вырвались отсюда. Какое-никакое, а разнообразие. Мы переведем их обратно часа через два. Они любят посидеть там подольше. Пойдемте, я покажу, как они живут.

Кассику пришлось сильно нагнуться, чтобы войти в дверь дома.

– Должно быть, они маленькие,– пробормотал он.

– Очень маленькие, очень. Самый тяжелый, Луи, весит меньше сотни фунтов.– Рафферти остановился.– Здесь их кухня. Стол, стулья. Тарелки.

Все было миниатюрным, как в кукольном домике: крохотная мебель, крохотное столовое серебро... все было точно так, как и в любой другой кухне, только в уменьшенном виде. Кассик взял со стола пропитанный воском «Уолл-стрит джорнал».

– Они что, читают это? – недоверчиво спросил он.

– Конечно,– ответил Рафферти и повел его по крошечному коридору в боковую комнатку.

– Здесь живет один из них, его зовут Фрэнк. Взгляните. Здесь есть книги, магнитофонные записи, одежда – все как у нас. Это такие же люди, как и мы! Такие же человеческие существа и в культурном, и в духовном, и в моральном, и в психологическом смысле! В умственном развитии они так же близки к нам, как...– он сделал неопределенный жест рукой,– ближе к нам с вами, чем эти маньяки со своими криками, лозунгами и значками.

– Боже мой,– произнес Кассик, разглядывая шахматный столик, электробритву, подтяжки и календарь с изображением красивой девушки. На туалетном столике лежала книга Джеймса Джойса «Улисс».

– Но ведь они мутанты. Они стали такими из-за войны?

– Нет,– ответил Рафферти,– это мои дети.

– Вы хотите сказать, фигурально?

– Нет, буквально. Зародыши были взяты из матки моей жены и помещены в искусственную среду. Я породил каждого из них, мы с женой их родители.

– Но все-таки,– тихо сказал Кассик,– они же настоящие мутанты.

– Конечно. Я работал над ними более тридцати лет в соответствии с нашей программой. Мы многому научились... К сожалению, большинство первоначальных опытов закончилось смертью.

– Сколько их всего?

– Всего было сорок. Остались живы лишь восемь. Семеро живут в Убежище, а один, еще ребенок, в отдельном инкубаторе. Работа тонкая, деликатная, взять нужную информацию неоткуда.– Маленький доктор говорил, не повышая голоса, он только перечислял факты. Он гордился своей работой, но в его словах не было и тени хвастовства.

– Искусственно выращенные мутанты...– Кассик прошелся по тесной комнатке.– Так вот почему у них все общее.

– Вы, наверное, видели нечто подобное во время войны?

– Бывало.

– Ну тогда вас не удивишь. Это можно понять не сразу. Конечно, тут есть, я полагаю, что-то слегка забавное. Некоторые мои коллеги сначала просто смеялись. Они такие маленькие, они такие хрупкие, они так смешно хмурят брови, когда их что-то беспокоит. Очень похоже на меня. И они трудятся в своем Убежище, они спорят, что-то обсуждают и дерутся, нервничают, занимаются любовью. Все как у людей. Убежище – это их мир, в котором они составляют органичное человеческое общество.

– Но зачем все это, для чего? – спросил Кассик. Он уже смутно догадывался, для чего именно, но хотел услышать об этом прямо от автора проекта.– Если они не способны жить вне Убежища, в условиях Земли...

– Вот-вот,– сказал Рафферти как о чем-то само собой разумеющемся.– Они не предназначены для жизни на Земле. Предполагается, что они станут жить на Венере. Мы пытались вырастить группу для жизни на Марсе, но ничего из этого не вышло. Марс и Земля – слишком разные планеты, а вот Венера чуточку похожа. Это Убежище, этот миниатюрный мир, по своим условиям – точное повторение условий, которые наши разведчики обнаружили на Венере.

Когда они вышли из миниатюрного здания, доктор Рафферти присел и поднял одну из губок, во множестве произраставших в Убежище.

– Она искусственная. Но на Венере существуют настоящие губки, во всем подобные этим. Несколько штук доставили на Землю, и наши люди смогли сделать по ним модели.

– А почему просто не посадили. Настоящие здесь не растут?

– Я вам объясню почему, но только попозже.

Выпрямившись, он повел Кассика к маленькому озерцу.

– Эти тоже ненастоящие.– И он вытащил из воды извивающееся, как змея, существо, отчаянно бьющее короткими толстыми ножками. Рафферти быстро открутил ему голову, и существо перестало извиваться.

– Механическая игрушка. Видите проводку? Но опять же точная модель одного из представителей фауны Венеры.– Он привернул голову обратно, и ящерица снова принялась отчаянно сопротивляться. Рафферти бросил ее обратно в воду, и она с довольным видом юркнула в глубину.

– А вон те горы,– показал Кассик,– на том заднике, тоже срисованы с венерианского пейзажа?

– Совершенно верно.– Рафферти оживился.– Можно подойти поближе, если хотите. Они любят свои горы.

По мере того как они вдвоем переходили от скалы к скале, Рафферти продолжал свои объяснения.

– Это Убежище не только среда их обитания, но вдобавок еще и школа. Оно призвано приспособить их к жизни во внеземной среде. Когда они попадут на Венеру, они уже будут готовы жить в ее условиях – по крайней мере, мы сделаем все, что в наших силах. Возможно, кто-то из них умрет – скажем, на них вредно подействует перемена обстановки. Но в конце концов, без ошибок ничего не бывает; мы сделали все, что могли, чтобы создать точно такие же условия, как и там, хотя, конечно, могут быть некоторые отклонения.

– Подождите,– перебил Кассик,– они-то сами что, тоже смоделированы по образцу гуманоидных форм Венеры?

– Нет, конечно,– ответил Рафферти,– это не имитация уже имеющихся форм, это совершенно новые существа. Эти существа созданы по принципу совокупного изменения всех свойств человеческого зародыша: мы подвергали их воздействию внеземных условий существования... а точнее, воздействию по всей шкале условий, существующих на Венере. Это чрезвычайно сложный процесс, и мы потерпели много неудач. Как только рождался ребенок с измененными свойствами, его тут же помещали в инкубатор, внутри которого были созданы условия, существующие на Венере. Другими словами, каждый зародыш с уже измененным строением подвергался воздействию непрерывно, включая и послеродовую жизнь. Как вы понимаете, человек не может жить в условиях Венеры, любые попытки колонизировать ее обречены. Федправ пытался это сделать, но безуспешно. А вот если внести в организм определенные физические изменения, колония землян с измененными свойствами вполне способна выжить на Венере. Если нам удастся соорудить особые шлюзы с промежуточными условиями жизни... организм постепенно привыкал бы... то есть я говорю об акклиматизации, понимаете? Точнее, об адаптации. Со временем в организмах потомства под воздействием внешних условий произошла бы мутация, а нам именно это и нужно. И постепенно в последующих поколениях сформировался бы устойчивый, способный к выживанию тип человеческого организма. Конечно, многие погибнут, но немало и выживет. И в результате мы получим квазичеловеческий вид существ, физически хотя и отличающийся от нас, однако вполне гуманоидного, родственного нам типа. Собственно, это будут такие же люди, только приспособленные к жизни на Венере.

– Понятно,– сказал Кассик.– Это люди из Федправа так придумали.

– Совершенно верно. Нам не найти другой такой планеты, как наша, с такими же условиями жизни,– одинаковых планет не бывает. И боже мой, нам просто повезло, что поблизости оказалась Венера, у которой такая же плотность атмосферы, близкая сила тяжести, влажность, температурный режим. Само собой, нам эти условия покажутся сущим адом. Но не так уж много нужно, чтобы Рай превратился в Ад: поднять температуру всего на десять градусов и увеличить влажность всего на один процент.– Сбив ногой растущий на камне лишайник, Рафферти продолжил: – Нам понадобилась бы тысяча лет, чтобы достичь этой цели другим каким-нибудь способом. А потом бесчисленное количество транспортов с питанием для колонии поселенцев. Люди мерли бы как мухи. Были бы несчастны. Природа может позволить себе такое, но мы нет. Народу это бы не понравилось.