Но когда она и через пару минут не бросилась выполнять его требование, выражение его лица изменилась. Он улыбнулся ей, сама нежность и обаяние, и ей вдруг стало теплее.
Бринн хорошо понимала, почему ему удалось соблазнить столько женщин. Трудно было сопротивляться такой обезоруживающей улыбке. И эта улыбка вкупе с природным мужским магнетизмом и убийственным очарованием представляла собой весьма грозное оружие.
Ее тянуло к нему против воли. И она не сомневалась в том, что он не замедлит выполнить угрозу – жалость вряд ли была ему ведома.
Неслышно выругавшись, Бринн села рядом с ним на кушетку. Спину она держала очень прямо, и смотреть на него она отказывалась.
– Я считала, что вы с вашим опытом и умениями могли бы найти женщину, готовую исполнять ваши прихоти с большей охотой, – проворчала она, – вместо того, чтобы постоянно меня насиловать.
Он еле слышно рассмеялся – словно теплый ветерок прошелестел.
– Мне неприятно вас разочаровывать, дорогая, но это не изнасилование. Только поцелуй.
Только поцелуй, пронеслось в голове у Бринн. Тогда почему у нее так участился пульс?
Близость его опьяняла. Она собрала волю в кулак, чтобы не поддаваться. Граф Уиклифф склонился к ее лицу, губы его щекотали ее затылок… мочку уха.
– Как сладко, – пробормотал он. – Прямо сахарная.
– Вы не могли бы просто сделать то, что задумали, и побыстрее с этим покончить? – сквозь зубы пробормотала она.
Он погладил ее по щеке и повернул лицом к себе.
– Вначале вам придется расслабиться, – тихо сказал он со смешинкой в голосе. – Как мы сможем проверить ваше утверждение, если вы не идете мне навстречу?
– Мне ни к чему проверять истинность своего заявления. И потом я же не желаю вас целовать.
– Тогда просто сделайте мне одолжение… – Он нежно, но настойчиво прижался губами к ее губам.
Бринн попыталась что-то пробормотать, протестуя, но убежденности в своей правоте она больше не чувствовала. Граф провел языком по ее зубам, пальцы порхали по ее лицу, вызывая в ней мелкую дрожь. Грудь ее тяжело вздымалась. Когда язык его скользнул внутрь ее рта, она сдалась с тихим вздохом.
Язык его проник еще глубже, и Бринн занялась огнем с шокирующей внезапностью. Потом тело ее словно обмякло. Руки взметнулись вверх, пальцы погрузились в его волосы. Они оказались мягкими и шелковистыми на ощупь, и прикосновение к ним возбуждало так же, как и его поцелуй.
Она не оказала ему сопротивления, когда он привлек ее к себе. Она таяла в его объятиях. С губ ее сорвался то ли стон, то ли всхлип. Затем Уиклифф откинулся на спинку дивана, увлекая Бринн за собой.
Она сдавленно застонала. Нельзя. Так нельзя. Она просунула руку между их телами и ладонью толкнула его в грудь. Она не могла, не должна была позволить этому случиться. Но самое большее, что она могла сделать, чтобы предотвратить беду, это оттолкнуть его.
Собравшись с духом, Бринн резко села. Сердце колотилось в груди, голова кружилась, но Уиклифф, похоже, чувствовал себя вполне адекватно, не то что она.
Он распрямился, пристально глядя на нее, затем провел пальцем по ее губам, все еще влажным от его поцелуев.
– Мне все равно, действует ли то проклятие или нет, но я очень хотел бы оказаться с вами в постели.
Бринн смотрела на него затуманенным взглядом и молчала. Губы графа сложились в ту самую легендарную полуулыбку, которая свела с ума стольких женщин.
Она заморгала, пытаясь отогнать наваждение. Наконец ей удалось прийти в себя. Она соскочила с дивана, и книга упала с ее колен на пол.
Несколько секунд Бринн продолжала стоять, где стояла, во все глаза, глядя на Уиклиффа. Затем, ни слова не говоря, сорвалась места и бросилась вон из библиотеки.
Лусиан уже второй раз за время их недолгого знакомства наблюдал ее бегство. В нем боролись разные чувства: озадаченность, желание, восторг…
Но желание, пожалуй, было самым сильным из них. Он бы бессовестно солгал, если сказал, что эти несколько минут жарких объятий оставили его безучастным, каким он притворился перед ней. Он хотел ее с той же силой, как и тогда, когда она убежала от него в бухте.
Лусиан нахмурился. Он не верил ни в какие заклятия, но все же что-то в ней не отпускало его. Он не мог не чувствовать, как сильно его к ней тянет. Только громадным усилием воли ему удалось справиться с бездумной жаркой похотью. И сейчас еще боль от неутоленного желания не отпускала его. Под атласными бриджами он все еще был мучительно тверд.
И все же то, что он к ней испытывал, было глубже и серьезнее обычного физического влечения. На ум приходило слово «очарование». Да, она его околдовала. Эта огненно-рыжая, зеленоглазая чаровница, женщина из снов…
Лусиан презрительно скривил губы и тряхнул головой. Он увлекся. Сентиментальные фантазии – удел подростков. Он всегда любил женщин, но эта любовь касалась женщин вообще. А мисс Бринн Колдуэлл сумела зацепить его, причем она не собиралась сдаваться без боя, ускользала и убегала, но это не объясняло, откуда взялось это острейшее желание сделать ее своей – и только своей.
Он хотел ее. Он очень хотел ее и готов был сделать невозможное, лишь бы получить ее.
В тот первый раз он вынес о ней ошибочное суждение. Сейчас в ее поцелуе он ощутил вкус невинности. Она действительно была совершенно неопытна – в этом она ему не солгала.
Для этого он и устроил весь этот фарс с испытанием действенности заклятия. Ему нужно было понять, девственница ли она. Если он решил сделать ее своей женой, то ему нужны доказательства того, что она его не дурачит. Женщина, которая унаследует его имя и титул, должна быть добродетельной.
Уиклифф довольно усмехнулся. Итак, он нашел себе невесту. Мисс Бринн Колдуэлл обладала красотой, у нее было знатное происхождение, она воспитана, как подобает, и, что весьма важно, у нее была здоровая наследственность. Ее живость и непосредственность особенно выигрывали в сравнении с хитростью и льстивой лживостью лондонских невест, которые успели надоесть ему своими домогательствами за последние несколько лет. Пусть она остра на язык, но зато, она не даст ему умереть со скуки.
Невеста. Жена.
Наверное, только безумец стал бы принимать едва ли не самое важное в жизни решение после столь недолгого знакомства. Обычно спутницу на всю жизнь выбирают обдуманно, принимая во внимания самые разные соображения. Сейчас, когда он находился при исполнении, брак мог серьезно помешать ему в работе. Он не планировал жениться, по крайней мере, до тех пор, пока не закончится война, пока выскочку в треуголке не загонят обратно в его пещеру.
И, тем не менее, внутренний голос подсказывал Лусиану, что он должен добиться Бринн сейчас: сейчас или никогда. Действовать надо быстро. Он хотел оставить после себя наследника, а рыжеволосая красавица больше всех подходила для того, чтобы родить ему здорового сына, да и согреть его постель. К тому же он мог смело утверждать, что узнал свою будущую жену ближе, чем большинство аристократов могли бы узнать своих невест до брака.
Он был готов к тому, что мисс Колдуэлл будет возражать против брака с ним. Возможно, ей совсем не захочется рожать ему сына или даже просто становиться его женой. Она заявила, что вообще не желает выходить замуж, хотя засушить в девичестве такую красоту было бы настоящим преступлением. Лусиан даже головой покачал при этой мысли.
Ну что же, тогда ему ничего не остается, кроме натиска. Умелая тактика и мощный напор способны преодолеть ее сопротивление. У него даже настроение поднялось при мысли о предстоящей борьбе. Его воля против ее воли. Он не сомневался, что заставит ее сдаться, и наглядным свидетельством тому был их недавний поцелуй. Бринн не осталась безучастной к его ласкам, что бы она там ни говорила.
Он мог бы взять ее прямо здесь, на диване. И если бы соблазнил ее, Бринн вынуждена была бы согласиться на брак с ним – у нее просто не было бы иного выхода. Но он не хотел, чтобы их брак начинался со скандала.
