Он полулежал в расслабленной позе, прислонившись к валуну, и наблюдал за ней, укрывшись в тени. На нем были бриджи и сверкающие начищенные сапоги и еще белая батистовая рубашка. Ни сюртука, ни шейного платка. Однако во взгляде мужчины не было и следа той небрежности, что прослеживалась в его позе и одежде. Взгляд его неторопливо блуждал по телу Бринн.

Встревоженная, она отступила. Как он нашел дорогу к этой каменистой полоске суши перед утесом? Заметил ли он пещеру под утесом – пещеру, где располагался вход в тайный туннель, ведущий в дом? На таможенника он похож не был, но исключать такую возможность Бринн не стала. Частенько на берегу рыскали государственные люди, вынюхивая контрабанду.

– Кто вы? – еле слышно спросила она. – Как вы сюда попали?

– Спустился с утеса, – ответил он и посмотрел наверх, на скалистый обрыв у Него над головой.

– Вы не ответили на мой первый-вопрос.

Он был высок и сухощав, с темными волнистыми волосами, которые несколько длиннее, чем того требовала мода. Он чуть изменил позу, и лицо незнакомца вышло из тени. Он оказался поразительно красив: узкое лицо с правильными аристократическими чертами, крупный чувственный рот, голубые глаза, опушенные густыми ресницами.

– Меня зовут Уиклифф, – с достоинством сообщил незнакомец.

Бринн было знакомо это имя. Граф Уиклифф, богатый и наделенный немалой властью человек, пользовался известной репутацией в лондонском свете. Она слышала о его любовных похождениях и не только о них. Он был одним из самых активных членов клуба «Адский огонь», закрытого клуба распущенных аристократов, прожигающих жизнь в кутежах и разврате.

Бринн, словно опомнившись, осознала, что сейчас ей угрожает опасность даже большая, чем та, что представляли собой таможенники. Ее репутация была в опасности уже потому, что она находилась один на один с этим мужчиной.

– То, что вас зовут Уиклифф, никак не объясняет того, что вы здесь делаете, – язвительно сказала она.

– Я навещаю друга.

– Вы понимаете, что вторглись на чужую территорию? Губы его сложились в чарующую полуулыбку.

– Я не мог отказать себе в удовольствии полюбоваться морской нимфой, резвящейся в своей стихии. Я даже не был до конца уверен в том, что вы существо из плоти и крови.

Он протянул ей полотенце, но Бринн боязливо отступила. Чутье подсказывало ей, что надо спасаться бегством, но прямо за спиной начиналось море.

– Вам не следует меня бояться, – попытался ее успокоить незваный гость. – Не в моих правилах приставать к женщинам, даже таким красавицам, даже если на них почти ничего нет.

– Я слышала другое, – возразила, было Бринн, но тут, опомнившись, опустила глаза и едва не вскрикнула. Рубашка от воды сделалась прозрачной, облепив контуры ее тела.

Она выхватила из рук Уиклиффа полотенце и обернула его вокруг тела.

– Я не стал бы причинять вам зла. В конце концов, я джентльмен.

– В самом деле? – спросила она скептически. – Джентльмен сразу бы ушел и позволил бы мне одеться без посторонних.

Уиклифф даже бровью не повел. Никуда уходить он, по-видимому, не собирался. Раздраженная его наглостью, Бринн направилась к камню, на котором оставила свое платье и туфли. Однако она не успела сделать и четырех шагов, как ступню ее пронзила острая боль – она наступила на осколок раковины или острый камень. Бринн поджала ногу и остановилась, кляня себя за неуклюжесть.

– У вас кровь, – обеспокоено произнес Уиклифф.

– Со мной все в порядке.

Бринн решила как-нибудь доковылять до своей одежды, но, не успела она и шагу ступить, как Уиклифф поднял ее на руки.

Бринн вскрикнула.

– Как вы смеете! Отпустите меня сейчас же! – потребовала она, пытаясь высвободиться, но усилия ее был напрасны. Уиклифф был не только высок и проворен, но еще и на удивление мускулист. К тому же он не привык подчиняться, скорее наоборот. Властная манера его проявляла себя как в разговоре, так и во всем, что он делал: в том, как он держал ее, как смотрел, как говорил. Не сказать, чтобы Бринн это нравилось.

– Тихо, – приказал он. – Я всего лишь хочу взглянуть на вашу рану.

Он понес ее на руках так, словно она была не тяжелее пушинки. Возле приглянувшегося ему валуна он остановился, приподнял ее повыше и усадил на камень так, что колени ее уперлись ему в грудь.

Бринн зло уставилась на него, но он, казалось, не замечал ее недовольства. Он улыбнулся ей и подмигнул. Заметив, что он скользнул взглядом до ее груди, Бринн потуже запахнула полотенце. Но ноги от его взгляда она спрятать все равно не могла.

Наконец он переключил внимание на ее ступню. Он осторожно взял ее ступню в ладони и слегка повернул, чтобы рассмотреть кровоточащий порез на своде стопы. С удивительной нежностью он стряхнул с ее ступни песок и чуть нажал на ранку подушечкой большого пальца.

– Не похоже, чтобы порез был слишком глубоким, – пробормотал он.

– Я говорила вам, милорд, что со мной все в полном порядке. И прошу вас ко мне не приставать.

Лорд Уиклифф ничего не стал отвечать. Он молча выпростал рубашку из бриджей.

У Бринн расширились от страха глаза.

– Что вы делаете?

– Хочу оторвать кусок ткани от рубашки, чтобы перевязать рану. У меня при себе нет ни бинтов, ни даже носового платка.

Рубашка была из батиста самой тонкой выделки и стоила столько, сколько хватило бы простолюдину, чтобы неделю кормить семью, но граф Уиклифф был богат: он мог порвать и дюжину таких рубашек, не задумываясь о том, сколько они стоят.

– Вы испортите свою рубашку, – попробовала урезонить его Бринн, но он в ответ лишь усмехнулся и, блеснув глазами, сказал:

– Но жертвую я ради доброго дела.

Он оторвал полоску батиста и принялся перевязывать рану.

Закусив губу, Бринн смотрела на его склоненную темную голову. Сердце ее учащенно билось. Волосы графа оказались не черными, как ей показалось вначале, а темно-коричневыми, цвета темного шоколада, и сквозь терпкий запах моря пробивался его запах – мужественный и чистый.

Похоже, он тоже по-мужски ощущал ее близость, если судить по тому, как он к ней прикасался, бинтуя ногу. Завязав узелок на подъеме, Он замер, а когда поднял на Бринн глаза, в них горело желание.

Господи. Ей был знаком этот взгляд. Мужчины не раз смотрели на нее так. В нем читалась примитивная похоть самца. Она сидела на камне мокрая, нечесаная, а этот незнакомец смотрел на нее как на самую обворожительную женщину на свете. Вот оно, цыганское проклятие! Это оно вновь напомнило о себе. Цыганское заклятие заставляло мужчин сходить с ума по женщинам из ее рода вот уже почти двести лет. И сейчас Бринн оказалась наедине с этим распутным лордом, одетая в одну мокрую сорочку.

Бринн поежилась. Ей стало холодно, и это несмотря на то, что солнце припекало ей голову.

– Вы замерзли? – внезапно охрипшим голосом спросил ее Уиклифф.

– Нет… Я сказала вам, что со мной все в порядке. Или было бы все в порядке, если бы вы ушли и оставили меня в покое.

– Как истинный джентльмен я не могу оставить вас в таком состоянии. Вы получили травму.

– Я прекрасно справлюсь и без вас.

– Вы не сможете дойти до дома, сирена. Где вы живете? Я вас отнесу.

Бринн пребывала в нерешительности. Она не могла позволить ему нести ее на руках. Она не могла допустить, чтобы ее увидели в столь компрометирующих обстоятельствах с джентльменом высокого ранга, особенно учитывая то, как она была одета. Она даже боялась сказать ему, кто она такая, дабы не навлечь неприятности на них обоих.

Если бы он ушел прямо сейчас, она могла бы вернуться домой, воспользовавшись туннелем в пещере.

Изобразив сожаление, Бринн опустила глаза. Будет лучше, если она притворится служанкой. Тем более убедить Уиклиффа в этом будет нетрудно. Скорее всего, он и так считал ее таковой, ибо ни одна настоящая леди не стала бы плавать в море в одной рубашке.

– Моему господину не понравится, если домой меня станет провожать незнакомец.