В ту же ночь она покрылась потом, Жар утих, прошло сердцебиенье… Доктор бормотал тихонько что-то, Долго удивляясь исцеленью. Что ж тут удивляться, доктор милый? Помогает нашему здоровью Лучшее лекарство дивной силы, То, что называется любовью. Октябрь — ноябрь (?) 1942 МЕЧ Кто с мечом к нам придет, от меча и погибнет. Александр Невский «Клинок с чеканной рукоятью Тяжел на поясе твоем, И сапоги покрыты пылью, — Ты утомлен, войди в мой дом. И шелковое одеяло Я постелю, желанный мой, Омыть и кровью и слезами Успеешь грудь земли сырой». И голос молодой хозяйки Немецкий услыхал майор, Он в дом вошел, дверями хлопнул И смотрит на нее в упор. «Кто ты, красавица, не знаю. Но ты годишься для любви. Обед готовь, достань мне водки И поскорей в постель зови». Сварила курицу хозяйка И водку льет ему в стакан. Глазами масляными глядя, Майор ложится, сыт и пьян. Тогда она, покорна с виду, Сняв сапоги с «господских» ног, Берет мундир серо-зеленый И разукрашенный клинок. И, развалившись кверху брюхом, Объятий сладких ждет майор. Но вдруг он видит над собою Блеск стали и горящий взор. «Ты осквернил мой край родимый, Ты мужа моего убил — И раскрываешь мне объятья, Чтоб утолить свой подлый пыл! Ты пожелал, чтоб я ласкала Моей отчизны палача? О, нет! Кто к нам с мечом приходит. Тот погибает от меча». И до чеканной рукояти Клинок ему вонзился в грудь. Майор, головорез отпетый, Окончил свой бесславный путь. Он угощеньем сыт по горло. Кровь заструилась, клокоча. «Умри! Кто к нам с мечом приходит, Тот погибает от меча». Октябрь — ноябрь (?) 1942 ЗВОНОК Однажды на крыльце особняка Стоял мальчишка возле самой двери, А дотянуться пальцем до звонка Никак не мог — и явно был растерян. Я подошел и говорю ему: «Что, мальчик, плохо? Не хватает роста?.. Ну, так и быть, я за тебя нажму. Один звонок иль два? Мне это просто». «Нет, пять!» Пять раз нажал я кнопку. А мальчик мне: «Ну, дяденька, айда! Бежим! Хоть ты большой смельчак, а трепку Такую нам хозяин даст — беда!» Декабрь 1942 ЛИШЬ БЫЛА БЫ ВОЛЮШКА
1 Если б ласточкой я был, Если б крыльями я бил, В час, как солнышко зайдет И Чулпан-звезда взойдет, Дом родной, страна моя, Прилетел к тебе бы я, Только свет заря прольет. 2 Был бы рыбкой золотой, В час, когда волной крутой Белая кипит река, Затопляя берега, Тонкобедрая моя, Верь, приплыл к тебе бы я, Лишь туман падет в луга. 3 Был бы быстрым я конем, В час, когда живым огнем На траве роса блеснет, Ветер гриву разовьет, Дочь моя, звезда моя, Прибежал к тебе бы я, Лишь цветами ночь дохнет. 4 Нет, лишь воля мне мила, Лишь бы воля мне была — Я бы саблю в руки взял, Карабин свой верный ваял, Край любимый мой, тебя Защитил бы я, любя, В славной битве храбро пал! 1942 РАБ Поднял руки он, бросив винтовку, В смертном ужасе перед врагом. Враг скрутил ему руки веревкой И погнал: его в тыл под бичом, Нагрузив его груза горою, И — зачеркнут он с этой поры. Над его головой молодою Палачи занесли топоры. Словно рабским клеймом ненавистным, Он отмечен ударом бича, И согнулось уже коромыслом Тело, стройное, как свеча. Разве в скрюченном этом бедняге Сходство с воином в чем-нибудь есть? У него ни души, ни отваги. Он во власти хозяина весь. Поднял руки ты перед врагами — И закрыл себе жизненный путь, Оказавшись навек под бичами. То, что ты человек, — позабудь! Только раз поднял руки ты вверх — И навек себя в рабство ты вверг. Смело бейся за правое дело, В битве жизни своей не жалей. Быть героем — нет выше удела! Быть рабом — нет позора черней! Январь 1943 |
