* * * Лишь о тебе скучаю и молюсь, Когда с надеждой думаю о воле… Спит на холме серебряная Русь, Не ведая ни горечи, ни боли. К тебе одной своей душой стремлюсь, Когда в лучах горят твои закаты… Спит на холме серебряная Русь, Забыв скитанья, войны и утраты. Пройду тропой, иконкой осенюсь О нежных днях, листвою отшумевших… Спит на холме серебряная Русь И помнит всех живых и всех ушедших. Лишь одного по-прежнему боюсь, — Что счастья на земле совсем немного… Спит на холме серебряная Русь И видит сны, и ждет, и верит в Бога. * * * Я позову вас в зимний сад, Когда звезду окликнет полночь, И тень луны, как желтый обруч, Скользнет с небес на белый плат… Я позову вас в зимний сад. Я расскажу вам, не таясь, О том, что было в этой жизни, — В дни ожиданий… в снег и в ливни… Кого я ждал, судьбе молясь… Все расскажу вам, не таясь. Так будет тих и нежен взгляд У вас… и вы меня поймете И тихо за руку возьмете… А снег закружится в полете, И в нем исчезнет зимний сад. * * * Ушедшей жизни миражи, Луны серебряные тени… Видны сквозь годы запустений Забытых далей рубежи. Там все беднее и дороже, Нежнее даль родных полей. Там кто-то, на меня похожий, Надеждой окрылен своей. Томим любовью, ожиданьем, С улыбкой светлой на устах… Еще не зная о скитаньях, Грядущих бурях, страшных днях. И о страстях неукротимых, Испепеляющих навек. О невозвратных и красивых, Которые пройдут, как снег… А полночь время закружит Листвой далеких сновидений… Все дальше – счастья миражи, Луны серебряные тени. * * * Отцу
С тобою в жизни столько связано, И столько пройдено с тобой… Да вот о многом недосказано Недолгой песней и судьбой. С тобой одним так много пройдено Дорог и дней… всего-всего… Не в первый раз заплачет родина, Теряя сына своего. В былую даль тропа заказана, — Пусть чаще снится дом родной… С тобою в жизни столько связано, И столько пройдено с тобой! * * * Я говорю: «Да… жизнь не удалась…» Я не ищу в твоих глазах участья, Сочувствия и призрачного счастья… Ты словно эхо мне отозвалась. Отозвалась и сердцем, и судьбой, Волненьем неисполненных желаний… Горит, горит огонь воспоминаний, Словно листва кружится над водой. И снова вечер дымно-голубой Зовет… но ничего душе не надо. И в сумраке редеющего сада Так просто говорить сейчас с тобой. О всем… пусть эта жизнь не удалась, И за ночной рекой молчат ненастья… Но в ожиданье призрачного счастья Ты словно эхо мне отозвалась. * * * Таким недолгим было счастье, — Вновь стали хмурыми поля… Вы боль надеждою украсьте Про отчий дом и тополя. Тогда не будет радость зыбкой, В ночи зажгутся вдруг огни. Придите с ласковой улыбкой В места утраченной любви. Пусть позабудутся ненастья, Пусть станут нежными поля… Надеждой грусть свою украсьте Про отчий дом и тополя. * * * Склонились побеги овсов, Поникли в лугах купыри, Сиреневый терем лесов Охвачен пожаром зари. И моет река берега, И оловом волны полны. Над омутом стынет дуга Холодной багряной луны. Безгласность серебряных трав, Покой отлюбившей земли. В сиянии мертвых дубрав Отчетливей небо вдали. И кто-то судьбу превозмог, И кто-то навеки почил… На изморозь сонных дорог Неслышно октябрь ступил. * * * Отчего ты, зима, погубила весну, Застудила метелями терем? Колдовством извела и любовь, и красу, Отворила украдкою двери. В спальню девичью ночью пришла на постой, Где весна о купавах скучает… И стоит ее дом – позабытый, пустой, Лишь метель старый сад заметает. И остались до лета пустые поля, Дни опять – неприметны, убоги… Не шумят золотистой листвой тополя, В даль ночную не манят дороги. Доживу долгий век в позабытом лесу, Не смогу позабыть о потере… Отчего ты, зима, погубила весну, Застудила метелями терем? * * * Как свет молитв вечерних Мне сон родных полей, Молчанье храмов древних, Плач белых журавлей. Как будто дым калины Над берегом реки, За тихою долиной Мне взмах твоей руки. Когда тебя встречаю, То одного боюсь — Уйду и не узнаю Твоей улыбки грусть. В краях дубрав полдневных, Где свет родных полей, Напев молитв вечерних И оклик журавлей. |
