Что лежит в конце этого пути — безумие или озарение?

Мы знаем, что наш автор находится за пределами нашего мира, но ему могут быть не чужды наши проблемы. Возможно, что он тоже задается вопросом, не является ли он персонажем беллетристического произведения, а созданная им вселенная — пьесой в пьесе? Не заставляет ли он меня писать это эссе и, в особенности, этот абзац, чтобы выразить свои опасения?

Для нас было бы замечательно, если бы наш автор и впрямь являлся бы героем беллетристического произведения, а вымысел, созданный им, описывал бы настоящий мир, в котором обитает его автор, тот, кто создал его. В таком случае мы оказались бы выдуманными персонажами, которые без ведома нашего (но не его!) автора соответствовали бы настоящим людям. (Не поэтому ли мы выглядим такими реальными?)

Должен ли существовать где-нибудь верхний этаж, мир, не являющийся чьим-нибудь вымыслом? Или эта иерархия бесконечна? Исключены ли из нее петли, даже самые узкие, в которых некий персонаж одного мира создает собственный вымышленный мир, герой которого в свою очередь создает мир первого персонажа? Может ли подобная петля быть затянута еще туже?

Существуют теории, описывающие наш мир как менее реальный, чем некий другой, и даже как иллюзию. Однако к идее нашей онтологической неполноценности не так-то легко привыкнуть. Чтобы облегчить наше задачу, давайте подойдем к нашему миру с точки зрения литературного критика и попытаемся выяснить, к какому жанру он принадлежит. Что это — трагедия, фарс, театр абсурда? Какова сюжетная линия и в каком акте пьесы мы находимся?

Подобный статус не лишен преимуществ: например, мы продолжаем жить после смерти, навеки законсервированные в литературном произведении — а если и не навеки, то, по крайней мере, до тех пор, пока продолжается наша книга. Можем ли мы надеяться, что живем в вечном, классическом произведении, а не в пьесе-однодневке?

Более того, не может ли Гамлет с некоторым правом сказать про себя: “Я — Шекспир”? Что общего между собой у Макбета, Банко, Дездемоны и Просперо? Сознание того, что у них общий автор, Шекспир, который стоит за их поступками и чувствами. (Таким же образом существует и братство людей.) Имея в виду запутанность нашего онтологического статуса и личного местоимения первого лица, каждый из нас может правдиво утверждать: “Автор — это я.”

Представьте себе, что я начну вас уверять, что все вышеизложенное — чистой воды беллетристика и что “я” в тексте относилось не ко мне, автору, а к моему лирическому герою. Или представьте, что я скажу, что это вовсе не литературное произведение, а шутливое и в то же время вполне серьезное философское эссе, написанное мною, Робертом Нозиком (не тем Робертом Нозиком, который назван как автор в начале этого сочинения — тот, насколько мы знаем, может быть всего лишь еще одним литературным героем, — а тем, кто закончил сто шестьдесят пятую школу). Ваша реакция на это эссе будет зависеть от того, что я о нем скажу — если вы, что маловероятно, согласитесь принять мои слова на веру.

Могу ли я решить, говорить ли вам, что это беллетристика или философское эссе, только сейчас, после того, как закончу писать этот постскриптум? Как повлияет мое решение на характер того, что вы уже прочли? Могу ли я отложить свое решение до того момента, когда вы уже закончите это читать, и только тогда определить статус и жанр написанного?

Может быть, Бог еще не решил, какой мир он создал — фиктивный или настоящий. Примет ли он это решение в Судный день? И что зависит от того, какое решение он примет — что то или иное решение изменит в нашем положении?

И на какое решение вы надеетесь?

Почти каждая тема, затронутая в “Глазе разума”, исследована более детально в быстро растущей литературе по “когнитивной науке”, к основным ветвям которой относятся, например, философия разума, психология, искусственный разум и неврология. Разумеется, существует также множество научно-фантастических произведений на эти темы, но мы не станем включать их в каталог лучших и наиболее легко читаемых книг и статей; здесь читатель найдет описания странных клинических случаев, отчеты об экспериментальной работе и теоретические исследования. Каталог организован по темам в том порядке, в котором они идут в предыдущих главах. Каждая приводимая рекомендация в свою очередь ведет, через содержащиеся там ссылки, к дополнительной литературе по той же теме. Те, кто последует указанными путями, найдут огромное дерево с причудливо переплетающимися ветвями открытий, предположений и аргументов. Конечно, это дерево не будет включать все, что написано по данной теме, но то, чего в нем не хватает, избежало внимания и большинства экспертов.

Идея обмена телами привлекает философов столетиями. Джон Локк, в своем “Трактат о человеческом разуме” (John Locke, Essay Concerning Human Understanding, 1690), спрашивал себя, что произошло бы, если бы “душа принца” вошла бы “в тело бродячего торговца”, вместе со знаниями и памятью принца. С тех пор возникли десятки вариантов на эту тему. Двумя прекрасными антологиями, полными воображаемых случаев пересадки мозга, расщепления личности, слияния личностей (две или больше личностей сливаются в одну, с несколькими наборами вкусов и воспоминаний) и удвоения личностей, являются “Личный характер” (1975, изд. Джон Перри) (John Perry, Personal Identity) и “Характеры личностей” (1976, изд. Амели О. Рорти) (Amelie О. Rorty, The Identities of Persons), обе изданные в Беркли в издательстве California Press. Еще одна хорошая книга — “Проблемы личности” Бернарда Вильямса (Bernard Williams, Problems of the Self. New York: Cambridge University Press, 1973).

Действительно ли существуют разум и личности — сверх и помимо атомов и молекул? Подобные онтологические вопросы (вопросы, касающихся тех типов вещей, о которых можно сказать, что они существуют, и того, каким способом эти вещи могут существовать) остаются одной из основных тем философии со времен Платона. Возможно, одним из самых серьезных и влиятельных онтологов на сегодня является Виллард В. О. Квайн из Харвардского университета. Его классическое эссе “О том, что есть” впервые было опубликовано в 1948 в “Обзоре метафизики” (Willard V. О. Quine, On What There Is, Review of Metaphysics). Оно перепечатано в собрании собрании его эссе, “С логической точки зрения” (From a Logical Point of View, Cambridge, Mass.: Harward University Press, 1953). Его “Слово и объект” (Word and Object, Cambridge, Mass.: MIT Press, 1960) и “Онтологическая относительность и другие эссе” (Ontological Relativity and Other Essays, New York: Columbia University Press, 1969) содержат дальнейшие разработки бескомпромиссной онтологической позиции автора. В забавном диалоге Дэвида и Стефани Льюис, “Дыры” (David and Stephanie Lewis, Holes, Australian Journal of Philosophy, vol. 48, 1970, pp. 206–212), упрямый материалист оказывается загнанным в угол. Если существуют дыры, то как насчет голосов? Что это такое? Этот вопрос обсуждается в первой главе книги Дэниэла Деннетта “Значение и сознание” (Daniel Dennett, Content and Consciousness, London, Routledge & Kegan Paul; Atlantic Highlands, N.J.: Humanities Press, 1969), где выдвинуто предположение о том, что разум существует в том же смысле, как и голос, то есть не так проблематично, как привидения и гоблины, но и не только в материальном смысле.

Литература о сознании будет рекомендована по подтемам далее в этой главе. Обсуждение сознания во Введении было взято из главы Деннетта на эту тему в готовящейся к печати энциклопедии (ed. R. L. Gregory, Oxford Companion to the Mind, New York: Oxford University Press). Принадлежащее E. P. Джону определение сознания цитируется по книге “Основы когнитивных процессов” (R. W. Thacher and Е. R. John, Foundations of Cognitive Processes, Hillsdale, N.J.: Erlbaum, 1977, p. 294); упоминающийся эксперимент со слушанием приводится в статье Лакнера и Гарретта (J. R. Lackner and М. Garrett, Resolving Ambiquity: Effects of Biasing Context in Unattended Ear, Cognition, 1973, pp. 359–372).