— По ночам? А может, вы слышите, как лошади топчутся в конюшне? Недавно, знаете, кто-то выпустил их, и они разбежались по всей округе.

— Нет, нет, не то. Шаги. Человеческие! Джеффри говорит: какая ерунда! Ведь там просто некуда ходить. Разве что владелец конюшни ходил проведать мисс Нидэм. Он был ее другом. Да… — Люси задумалась. — Может, и правда больше некому. А может, ветер гоняет сухие листья. А может, действительно у меня слишком богатое воображение. Джеффри ругает меня за то, что мне вечно что-то чудится.

Распрощавшись с Люси, Мередит задумчиво побрела по улице. У обочины чуть дальше от книжного была припаркована большая сверкающая черная машина — «форд-гранада». Дойдя до нее, Мередит остановилась. Когда она в самый первый раз увидела у дома Гарриет машину, она еще подумала: похоже на «гранаду». Но в темноте трудно было разглядеть наверняка. В маленьких городках вроде Бамфорда большие и дорогие машины — редкость. Раньше на местных улицах ей не попадались такие. Много ли в Бамфорде машин такой марки? Может быть, это просто совпадение? Мередит подошла к мясной лавке и принялась разглядывать выложенные в витрине свиные отбивные и фарш, то и дело украдкой поглядывая на «форд-гранаду». Стоянка здесь не превышала двадцати минут. Значит, водитель скоро появится.

Владелец дорогой машины объявился, когда Мередит уже почти оставила надежду его увидеть. Она столько простояла у витрины, что мясник начал бросать на нее недружелюбные взгляды. Мужчина быстро подошел к машине и открыл дверцу. Мередит была уверена: так много совпадений сразу не бывает. Всему есть предел!

— Добрый день, мистер Грин! — воскликнула Мередит, подходя к «форду-гранаде» и глядя его владельцу прямо в глаза.

Руперт Грин застыл на месте от неожиданности. Он долго смотрел на нее, но, по-видимому, так и не вспомнил.

— Извините, — холодно сказал он, — у вас передо мной преимущество. Мне кажется, я вас не знаю.

— Меня зовут Мередит Митчелл. Я сняла дом в Пакс-Коммон.

Черные глаза Грина настороженно сверкнули. Он вежливо улыбнулся. Но Мередит решила не останавливаться на достигнутом. Она поняла, что наконец-то попала в «яблочко».

— Насколько я понимаю, вы дружили с Гарриет Нидэм, — заявила она уверенно.

Грин пришел в замешательство.

— С чего вы взяли? — Он был умен и не стал с ходу все отрицать; видимо, сначала решил выяснить, что именно ей известно.

— Я заметила вашу машину, рядом с «Плющом».

Грин медленно захлопнул дверцу «гранады».

— Предпочитаю не разговаривать на улице и не перекрикиваться через крышу машины. Здесь рядом есть кафе. Пойдемте туда!

Мередит направилась к кофейне «Уютный уголок». Грин, вошедший следом за ним, огляделся и молча указал на столик в нише за колонной. Когда к ним подошла официантка, он отрывисто распорядился:

— Два кофе!

Официантка ушла, и Грин положил руки на столешницу, сложив ладони. Пальцы у него были лопатообразные, неприятные. Уродом он не был, скорее наоборот, но его броская внешность была какой-то грубой. Вызывающей. Мередит представился холст, на котором художник пробует контрастные сочетания красок.

— Что вам нужно? — сухо спросил Грин.

Мередит невольно вспыхнула.

— Мне ничего не нужно. Я хотела только поговорить о Гарриет. Не сомневаюсь, ее смерть расстроила вас, но не бойтесь, мне не хочется огорчать вас еще больше.

Грин не нашел, что ответить; взгляд его был неприветлив; держался он напряженно. Мередит показалось, что ему сейчас больше всего на свете хотелось бы испариться. Но поскольку сделать этого он не мог, то пришлось вести беседу.

— Вы очень заботливы, — холодно проговорил он после долгой паузы. — Естественно, ее смерть меня огорчила, особенно то, как все произошло. Я испытал большое потрясение, а поведение того хулигана меня просто взбесило. Однако, насколько мне известно, правоохранительные органы ведут расследование. Или вы хотите сказать, что они не справляются со своими обязанностями?

— Да нет. Справляются. Но дело оказалось сложнее, чем представлялось раньше. — Грин прищурился, плотнее сжал ладони, опустил голову и посмотрел на нее исподлобья. Видимо, так он ведет себя на заседании совета директоров, подумала Мередит. Но ее такой взгляд нисколько не испугал, и она продолжила: — Как вы, возможно, знаете, патологоанатом обнаружил в крови Гарриет следы транквилизаторов.

— Ну и что? — Грин поднял густые брови. Либо он был очень хорошим актером, либо действительно не понимал, куда клонит собеседница.

— Все люди, близко знавшие Гарриет, в полном замешательстве. Они в один голос утверждают: она не принимала транквилизаторы. Она вообще не принимала лекарств. И диагноз «депрессия» ей никто не ставил. В ее доме мы не нашли ни флаконов, ни упаковок из-под транквилизаторов.

— Кто такие «мы»? — спросил Грин, глядя на Мередит в упор.

— Я, ее родственники… и полиция. — Последнее слово Мередит произнесла после значительной паузы.

— Позвольте спросить, при чем же здесь я?

— Возможно, вы поможете объяснить это недоразумение. Не говорила ли она вам, что чувствует себя подавленной? Не рассказывала ли о том, что принимает транквилизаторы? Вы видели в ее доме какие-либо таблетки?

— На все ваши вопросы отвечу одинаково: нет.

Официантка принесла кофе. Грин положил на скатерть две монеты по фунту, махнув удивленной и обрадованной официантке, чтобы та поскорее уходила. Ага, заволновался, подумала Мередит, в высшей степени довольная собой. Такие люди, как Грин, обычно пересчитывают сдачу, даже покупая коробок спичек. Он испугался!

— Мисс… как вас там… ах да, Митчелл. Вот что я вам скажу. Мне не нравятся ваши расспросы. И если у вас нет какой-либо веской причины… — Голос Грина, его манера держаться явно были рассчитаны на то, чтобы простые смертные трепетали. Возможно, именно такое впечатление он и производил на своих подчиненных и конкурентов. Но только не на Мередит.

Мередит смотрела на Грина в упор и едва ли не с радостью думала: пусть только попробует запугать ее! Она не младший клерк в его конторе. Ей приходилось сталкиваться с людьми и похуже. На нее его гримасы и ужимки не действуют.

— Я думала, — рассудительно заметила она, — что вам захочется узнать, от чего умерла Гарриет. Ведь вы с ней были очень близкими друзьями.

— Во-первых, я считаю, что ее смерть наступила по вполне очевидным причинам, а во-вторых, вы преувеличиваете степень нашей с ней дружбы.

— Вы ведь были у нее на Рождество, правда? Во всяком случае, вечером. По-моему, это указывает на известную близость. — Мередит отпила кофе — специально, чтобы показать своему собеседнику, что руки у нее не дрожат.

— Чем вы занимаетесь — кроме того, что некоторое время были соседкой Гарриет? — сухо спросил Грин.

Мередит рассказала, чем занимается, и Грин сделался еще осторожнее. Он поднял со скатерти сцепленные кисти рук и положил на них подбородок. На поверхности его кофе, к которому он не притронулся, образовалась пленка. Он не был готов в свою очередь продемонстрировать Мередит свое хладнокровие.

— Послушайте меня, — сказал он тихо. — Я расскажу вам, какой на самом деле была наша дружба. И тогда, надеюсь, вы оставите меня в покое. Если же нет, я найду законный способ избавить себя от вашего внимания. Я не собираюсь обсуждать с незнакомым человеком свою личную жизнь и дела, но кое-что придется открыть. Будучи людьми цивилизованными, мы с женой договорились о раздельном проживании. Супруга числится совладелицей нескольких моих предприятий, а ее отец вложил крупный капитал в ряд принадлежащих мне торгово-промышленных фирм. Развод не отвечает ни моим интересам, ни интересам Фелисити.

Мередит быстро поставила на стол кофейную чашку. Фелисити? Оказывается, она совершенно неверно истолковала слова тетушки Лу! Речь шла не о политике, стороннике партии «зеленых», а о человеке по фамилии Грин. Тетя Лу толковала о фамилии: ведь «грин» как раз и значит «зеленый»! Тот ее «зеленый» муженек… Тот ее муженек по фамилии Грин…