И вот теперь оказалось, что он запутался в преступных делах и продал свое достоинство, свою честь и моральные принципы ради какого-то миллиона. Неужели именно столько стоит его душа? Нет, сейчас уже поздно сожалеть о содеянном. Он сделал несколько глотков спасительной жидкости, выкинул пустую банку, а вместе с ней отбросил и мучительные угрызения совести, о существовании которых пару недель назад даже не подозревал. Да и чего, собственно, переживать? Спайсер был отъявленным мошенником, Ярбер и Бич — тоже. Все они были ворами, а ворам неведомы честь и достоинство.

На входе в приемное помещение Тревора, как всегда, встретил охранник Линк.

Тревор сунул ему пару банок пива и заглянул в комнату для свиданий. Спайсер сидел за столом и, по обыкновению, читал газету. Какое-то время Тревор стоял перед дверью, переминался с ноги на ногу и заметно нервничал. Каким же нужно быть мерзавцем, чтобы притащить на встречу с клиентом микрофон! Он был большой, размером с мяч для гольфа, и покоился на дне видавшего виды кожаного брифкейса под слоем бумаг. Чеп и Уэс не стали скрывать от Тревора, что это чрезвычайно мощный микрофон, улавливающий даже самые незначительные шорохи.

— Добрый день, Джо Рой, — с кислым выражением лица произнес Тревор.

— Добрый, — коротко ответил тот, складывая газету.

— Позвольте осмотреть ваш брифкейс, — с напускной важностью пробормотал Линк.

Тревор предупредил Чепа и Уэса, что охранник иногда проверяет его дипломат. Бросив быстрый взгляд в открытый брифкейс, Линк повернулся к Тревору:

— Вроде все нормально. Что это за бумаги?

— Письма.

— Сколько? — решил уточнить тот.

— Восемь.

— Вы сегодня уже получали почту? — спросил он у напряженно молчавшего Спайсера.

— Нет, сегодня не получал.

— Хорошо, — смилостивился Линк. — Я подожду в коридоре.

В это время люди Клокнера, сидевшие в белом фургоне, внимательно слушали разговор адвоката с охранником. Вот хлопнула дверь, послышались удаляющиеся шаги, и воцарилась неожиданная тишина. Сначала они думали, что адвокат и его клиент просто играют в молчанку, а потом вдруг с ужасом поняли: произошло нечто непредвиденное.

Как только Линк вышел из комнаты, Тревор подхватил брифкейс и выставил его за порог, плотно прикрыв за собой дверь. Охранник удивленно посмотрел на него, но счел за благо не вмешиваться не в свои дела. Собственно говоря, ему за то и платили, чтобы он делал вид, будто ничего не замечает.

— Зачем ты это сделал? — еще больше, чем охранник, удивился Спайсер.

— А зачем он нам нужен? — равнодушно пожал плечами Тревор. — Ведь он совершенно пуст. Пусть начальство видит, что нам нечего скрывать. — Это был последний приступ самобичевания, в котором совесть неожиданно одержала верх. Может, он оставит в комнате микрофон в следующий раз, но только не сейчас. Что же до его новых боссов, то он им скажет, будто охранник забрал у него дипломат — это действительно иногда случается.

— Ну да ладно, черт с ним, — быстро успокоился Спайсер, нетерпеливо просматривая конверты с письмами. Наконец он дошел до двух конвертов, которые были заметно толще остальных. — Это деньги? — уточнил он.

— Да, но только сотенные купюры.

— Почему? — Спайсер бросил на него недовольный взгляд. — Я же просил тебя привезти купюры достоинством двадцать и пятьдесят долларов.

— Я привез то, что удалось достать, — буркнул Тревор. — И вообще, я не понимаю, зачем тебе столько денег.

Спайсер промолчал и стал внимательно изучать обратные адреса остальных писем.

— Так что произошло в Вашингтоне? — неожиданно спросил он, пристально посмотрев в глаза адвокату.

— Дело оказалось довольно трудным, — нехотя пояснил Тревор. — Это почтовое отделение находится на окраине города, работает круглые сутки, без выходных, почтовых ящиков очень много, но еще больше людей, которые то и дело шастают возле них. Не волнуйся, рано или поздно мы все узнаем.

— Кого ты нанял для этого дела?

— Одного парня из частного сыскного бюро в районе Чеви-Чейз.

— Как его зовут? — продолжал допытываться Спайсер.

— Что значит — как его зовут? — возмутился Тревор.

— Как зовут того частного сыщика, которого ты нанял для нашего дела? — повторил Спайсер, теряя терпение.

В комнате воцарилась гнетущая тишина. Тревор понимал, что Спайсер подозревает его в чем-то, но ничего путного в голову не приходило. Он просто не ожидал, что Спайсер начнет так дотошно расспрашивать его.

— Я не помню, — едва слышно прошептал он, не поднимая глаз.

— А где ты останавливался?

— Что все это значит? — попытался возмутиться Тревор.

— В какой гостинице ты останавливался? — продолжал напирать Спайсер.

— Какая разница?

— Я твой клиент и имею право знать все, — медленно и со злостью напомнил адвокату Спайсер. — Тем более что ты получаешь за это большие деньги. Еще раз повторяю: в какой гостинице ты останавливался во время поездки в Вашингтон?

— «Ритц-Карлтон», — выдавил Тревор.

— В какой именно? — не отступал Спайсер. — Там много гостиниц с таким названием.

— Я не помню, — понурился адвокат. — Просто «Ритц-Карлтон», и все.

— В том районе находится две гостиницы с таким названием. В какой именно ты останавливался?

— Не знаю, — тихо промямлил тот. — Она была не в центре города.

— Хорошо, а на каком самолете ты туда летел?

— Авиакомпания «Дельта».

— Номер рейса?

— Не помню.

— Ты прилетел домой вчера утром, то есть двадцать четыре часа назад. Неужели не помнишь, какой это был рейс?

— Не могу вспомнить.

— А ты уверен, что был именно в Вашингтоне? — с издевкой спросил Спайсер.

— Разумеется, — ответил Тревор хриплым от нервного напряжения голосом, в котором не было и крупицы искренности. Он и сам понимал, что плетет ерунду, но ничего не мог с собой поделать. Все произошло так неожиданно, что он полностью растерялся.

— Ты не помнишь номер рейса, не знаешь, в какой гостинице останавливался, не можешь назвать имени частного детектива, которого нанял на мои деньги и с которым якобы провел два дня. Ты что, за идиота меня принимаешь?

Тревор насупился и молчал, думая только о спрятанном в брифкейсе микрофоне. Как хорошо, что он выставил его за дверь! Не хватало еще, чтобы Чеп и Уэс стали свидетелями такого позора.

— Ты все это время беспробудно пил, не так ли? — не отступал Спайсер.

— Да, — охотно подтвердил Тревор и с облегчением вздохнул, решив, что при данных обстоятельствах это самое удобное оправдание.

— Ты и сегодня выпил?

— Всего баночку пива.

— Или две.

— Да, две.

Спайсер резко подался вперед и вперился в него помутневшими от ярости глазами.

— У меня плохие новости для тебя, Тревор. Ты уволен.

— Что?!

— Уволен раз и навсегда, — отрезал Спайсер.

— Это невозможно, — попытался возразить Тревор.

— Еще как возможно, — ухмыльнулся тот. — Это решение далось нам нелегко, но было принято единодушно. Мы сегодня же поставим в известность администрацию, чтобы твою фамилию вычеркнули из списка адвокатов. Так что ты никогда больше здесь не появишься в качестве нашего адвоката. И советую тебе забыть обо всем, что ты здесь слышал.

— Но почему? — слабо возмутился Тревор.

— Потому что ты постоянно лжешь, слишком много пьешь и бездельничаешь. Короче говоря, ты потерял доверие своих клиентов и они в твоих услугах больше не нуждаются.

Слова Спайсера были справедливыми, но в душе Тревора зародилась обида. Ему и в голову не приходило, что собратья посмеют уволить его, да еще с таким треском.

— А как же наш общий бизнес? — привел он последний аргумент.

— Общего бизнеса у нас больше не будет. Ты получил свои деньги, и на этом все для тебя закончилось.

— А кто же будет заниматься вашими финансовыми делами и почтой?

— Мы найдем выход из положения, — заверил его Спайсер с ухмылкой. — А тебе придется зарабатывать на жизнь честным трудом, если ты еще способен на это.