Суд прошел спокойно, скучно даже, все как положено, по протоколу. Объяснения Чернявенького были короткими: «Пришел, увидел, схватил, вылез и… попался».

Не отличались и показания потерпевшей стороны. Обвинение, защита, последнее слово, и судьи ушли заседать.

Удивляло только одно, никто не вспомнил о первой Юриной судимости. Забыли, что ли?

Через час объявили приговор: четыре года с отсрочкой на четыре, то есть гуляйте, пока не засыпались.

Последующее изумило всех. До этой минуты вялый, как бы ко всему безразличный Юрик резко сорвался со скамьи подсудимых и, вместо того чтобы подойти обнять маму, поздороваться с Равилем, бросился на выход и исчез.

— Он, случаем, не дебил? — спросил у Кати Макарыч и увидел в ее глазах недоумение.

Катерина получила у секретаря паспорт сына, парни обыскали все дворы в округе, подождали у входа часа полтора. Юра исчез как видение.

Дома ждали часа два, высказывали разные версии, вплоть до похищения неизвестными недоброжелателями. Наконец мужчины оста — вили несчастную Чернявенькую, наказав ей сразу отзвониться, если Юрик проявится. Ситуация была напряженная.

— Что ты можешь сказать? — спросил Макарыч, оставшись с Равилем вдвоем. — Может, ты его лупил как Сидорову козу, и он от тебя рванул?

Равиль ответил не сразу:

— Чернявенький, типа, более двадцати крутых фирм как бы на десятки косарей кинул. Мне кажется, он в зале кого-то увидел и теперь заныкался.

— Хорошо бы не от нас. Мне жалко вложений, я очень ценю свое время, кроме того, сорванные с Шахова пятьсот бачков мы вполне могли бы оставить себе. Конечно, не плохо бы иметь с этой овцы по косарю в месяц, но этот черт больше похож на пэтэушника, чем на жулика.

— Я его порву, — зарычал Равиль.

Трубка запищала около полуночи, звонила Катя:

— Только что разговаривала с Юрочкой по телефону. Он сказал, что мне через час надо приехать на Большой проспект. У аптеки меня будут ждать. На вопросы отвечать отказался. Что делать?

Макарыч быстро оценил сообщение:

— Катя, оставайся дома. Я подтяну пацанов. К тому времени мы обложим все вокруг аптеки. Жди звонка, не волнуйся.

Через сорок минут на Большой проспект на шести машинах подкатило около двадцати парней из команды Ящера. Равиль быстро объяснил ситуацию, все заняли свои позиции у аптеки. Макарыч поставил свою «вольво» на противоположной стороне.

— Интересно знать, какие сюрпризы нас ждут? — процедил он.

Равиль ответить не успел. На тротуаре появился Юрик в сопровождении двух солидных парней, обвешанных цепями и кольцами, как новогодние елки.

— Макарыч, что будем делать?

— Хватаем и увозим!

Все произошло как в боевике. Оставляя черный след, «вольво» пересекла поток машин и резко остановилась в метре от Чернявенького. Еще через мгновение его уже запихнули на заднее сиденье и Макарыч нажал на газ. Следом стартанули еще шесть тачек. Ошалевшие братки на тротуаре заторможенно смотрели вслед…

— Ты че, гандон штопаный, делаешь? Тебе, типа, жить надоело, козел вонючий? Урою, петух недоделанный! — Татарин не давал Юрику опомниться, каждая фраза сопровождалась увесистым тычком в живот. — Учти, сука, я из тебя покойника буду делать, как бы медленно, понял? Или тебе для начала яйца оторвать?..

Макарыч остановил авто в глухом переулке. Следом подкатили пацаны. Ну здесь, конечно, произошла бандитская процедура благодарности за поддержку и прощания, которая всегда умиляла каждого, кому посчастливилось это видеть с обниманиями, боданиями, похлопываниями и рукопожатиями. Старикашу очень, обрадовали отзывчивость, оперативность и солидарность коллектива, руководимого авторитетным Лешей Ящером.

К этому времени Чернявенький уже оклемался и неожиданно потребовал отвезти его обратно:

— Вы не понимаете, там решается вопрос жизни и смерти!

Татарин отвесил Юрику очередной подзатыльник:

— Рассказывай, придурок, во что ты, типа, вляпался?

— Это не моя тайна, — попытался съехать от ответа незадачливый мошенник, но после нескольких ударов Равиля неохотно выложил: — Там братки Кротова и адвокаты обсуждают, как подъехать к судье Репкину — моему тестю.

Ситуация начала проясняться. После обмена мнениями парни решили сами пообщаться с кротовскими.

Через пять минут все трое стояли у массивных металлических дверей, вошедших в моду в эпоху демократизации. Такие двери, а также металлические жалюзи на окнах в последнее десятилетие стали символом разделения имущих и неимущих. Правда, стоит упомянуть, что от профессиональных грабителей эти причиндалы не спасали, но заставляли чесать репу всякую шушеру.

Равиль знающим оком оценил стальную конструкцию, пожал плечами и нажал на звонок.

После непродолжительного шуршания в районе глазка загремели замки и дверь отворилась. Из полумрачного коридора на непрошенных гостей неморгающе смотрели две пары глаз и две «тэтэшки», одна — в направлении живота Равиля, вторая — в лоб Макарычу.

Немая картина длилась минуты две.

— Спокойно, — нашелся татарин. — Есть базар.

— Вы что, братки, с обрыва упали? — демонстрируя пустые ладони дополнил Макарыч.

— Ты кто? — спросил один из отморозков.

— Мы с тобой одной крови, я — Андрей, ящеровский, ты — от Кротова. Опусти пушку, нашумишь понапрасну.

Опыт подсказывал, что необходимо вызвать агрессивных парней к диалогу.

— Вы у нас человечка сдернули, может, объяснишься? — Ствол пистолета не шелохнулся.

— Человечек под нашим контролем. — Макарыч кивнул в сторону Равиля, обстановка начинала раздражать. — Мы сами на измене, похоже, вы первые слямзили Чернявенького из зала суда. Да убери ты «плётку», давай потрещим.

Отморозки переглянулись и медленно отошли в глубь квартиры.

— Заходи, — скомандовал один из них.

В коридоре за спинами кротовских стояли испуганные адвокатессы Таня и Галя.

После нескольких вступительных фраз отморозки убрали «тольтоличей» в карманы, а через пять минут все уже пили по первой стопке водки за знакомство. Один представился Вадимом, тот, кто помладше, Вовой. Дамы забрали Юру и ушли в другую комнату.

— А что мы могли думать? — глаголил Вадим. — Мы вышли встречать маменьку Чернявчика, а тут подлетает «тачило», двое парней хватают Юрика и сдергивают. И еще несколько тачек, набитых пацанами, со всех щелей повылазили. Я решил, что и нам кранты. Пришли обратно, девчонки в истерике, они же придурка этого с кичи отмазали, кстати, за наше лавэ. Десятку зелени на это выложили, а то бы парился за особо крупные размеры, да и про условный срок следователь и судья забыли не бесплатно. И еще, Чернявчик обещал Тане и Гале по авто «девятке» за работу. Так что загрузился он по уши, мы его отпускать не собирались, пока дело не сделает и бабульки не отдаст. Представляете, что бы было, если вы бы его не вернули?

Макарыч обдумывал сообщение:

— А Катя вам зачем?

— Ну во-первых, она в нашем деле может помочь, а во-вторых, чтоб кипиш не поднимала. — Было видно, что о сути своего дела Вадим распространяться не хотел.

— Юрик как бы наша овца, — вступил в разговор Равиль, — и он нам нужен. Нет ни какого смысла его держать, он должен, типа, работать и приносить лавэ.

— Похоже, все встало на свои места, если не ошибаюсь, Чернявенький потребовался Кроту для решения вопросов с судьей Репкиным? — спросил Макарыч. — Поэтому вы были столь щедры, проявляя заботу об этом придурке. Я угадал?

Вадим задумался. Новый знакомый попал в «десятку», и, видимо, не было смысла скрывать свои намерения, тем более что у этого седоватого парня наверняка есть какая-то информация.

— Андрей, у нас проблема. Крот парится под следствием уже второй год, мы пытались договориться с прокуратурой о замене меры пресечения, но дело под контролем в верхах, и следак не решился. Последняя надежда — суд, конкретно — Репкин, а он — козел конченый. Подходов к нему нет. Чернявчик сам подъехал к Кроту с предложением помочь, и похоже, это — шанс, ведь они родственники. Поэтому, Юрик побудет под нашим контролем, пока не договорится с папочкой своей жены. Судебное заседание через неделю. Завтра погоним Чернявчика на переговоры с Репкиным.