Во всем остальном положение было отчаянное. От жены Наташки, послушной Репкиной дочки, ни одной малявочки не заехало. Адвокат, Виктор Иванович, в прошлом прокурорский работник, рвачом оказался. Семьсот баксов, что мама, Катерина Васильевна, наскребла, его не устроили, еще триста вымогал. При этом ничего хорошего не обещал, утешал только да врал, что судья хороший его знакомый и даст меньше меньшего:

— Пришлите еще триста, и я с ним, может быть, как-нибудь на днях поговорю.

И на дачу уехал. Сволочь. А где их взять, эти триста. Мамочка уже вся в долгах, ей собак кормить не на что. Все денежки на передачки уходят. Работа у нее малооплачиваемая. Сторожиха она в универмаге по ночам. Вместе со своими овчарками дежурит. Зарплата тысяча пятьсот рублей и псам по восемьсот — не разгуляешься. Тут чтобы разок записочку передать — рублей двести цирику надо, и то, гад, нос воротит. К Репкиным не сунешься: честь папочкиного мундира — для них святое, с уголовником они знаться не пожелают, нет, эти скорее удушатся.

Вот так и сидел Чернявенький в прямом и переносном смыслах, думал думы свои горькие. И вдруг — бах! Осенило!

«Равиль! — сверкнула надежда. — Но как этого архаровца припутать? Небось Глеба уже до нитки обобрал, а обо мне и думать забыл, но попробовать можно».

Через полчаса Юрик уже скребся в кормушку.

— Че надо? — закричал через дверь цирик, он только решил покемарить. — Чего вам, зекам, не спится?

— Открой! Записку срочно передать, две сотки тебе отдадут, я там написал… — зашептал Чернявчик в щелочку.

Катерина Васильевна нашла Равиля в тот же день. Татарин сначала не понял о чем речь. О Юрике он уже подзабыл. Своих проблем хватало, родственники долги требовали, а с родными лучше не ссориться.

«Равиль! — писал Юра. — Месяца через полтора суд. Есть возможность получить условно, но для этого адвокату Шахову необходимо заслать еще триста баксов. Помоги! Если вырвусь, то с меня по два косаря в месяц плюс сорок процентов от каждой сделки. Шахов уже семьсот взял, но без этих трехсот он дальше работать отказывается. Дача его находится в Сосново… Твой должник на всю жизнь! Юра».

Катерина с мольбой и надеждой смотрела на Равиля. От сынка своего она уже достаточно натерпелась, но что делать, родная крови-ночка. Бедняжка мучается.

Татарин тупо соображал. Постоянных доходов у него не имелось, а тут такое предложение! Скоро тридцать пять, грабить уже надоело. С последнего скачка всего-то компьютер да телек вынесли, чуть не засыпались на реализации да на троих делили. Лажа.

— Иди домой, мамочка! Завтра позвоню. Чего-нибудь придумаем.

Равиль решил посоветоваться с Ящером, баксов все равно не было.

«Может, с адвоката семьсот возвратки содрать, раз работать не хочет? Ох уж эти адвокаты оборзели!» — справедливо подумал он.

У Ящера роман с Флорой был в самом разгаре, так что советы давать ему было некогда:

— Звони Макарычу. Он адвокатов с полоборота разводит.

— Леша! Ты скоро? — пропела длинноногая Флора.

— Щас, лапонька!

Макарыч держал юридическую консультацию, он с них мзду получал. Ничего удивительного, у адвокатов тоже иногда с бандитами не складывается, им тоже крыша нужна. Так что «корочки» у Макарыча были нетуфтовые. Он с этими «корочками» много чего для братков полезного делал, особенно для тех, кто засыпался. Он им грев на зоны подгонял и разные другие дела с мусорами или в прокуратуре решал, чтобы пацанам послабуху какую выбить. За взятки, конечно, просто сочувствующих сейчас нет. И это понятно, к этому мы еще вернемся.

* * *

Историю бывшего следователя горпрокуратуры Виктора Ивановича Шахова Макарыч знал. На взятках и погорел этот недостойный работник юстиции. Посадить — не посадили, но из органов вышибли, вот его в адвокатуру и поперло.

Адвокат он был никакой, но иногда вопросы решал через своих бывших коллег в прокуратуре. За что и получил погоняло Прокурор. Своих клиентов он обдирал как липку, на обещания не скупился, а когда подопечные получали солидный срок, разводил руки:

— Не получилось, судья — сволочь!

Много парней по зонам поминают Прокурора нехорошими словами.

— Ты что так с этим придурком носишься? — спросил Макарыч Равиля. — Может, он твой внебрачный ребенок?

— Он мне по косой в месяц отстегивал. — Татарин протянул записку. — Сейчас две обещает. Если получится — будешь в доле. Надо адвокату триста баков догнать.

У Макарыча деньги были, но отдать их Шахову — все равно что в унитаз спустить. Макарыч это знал наверняка.

— Попробуем семьсот вернуть. Другой адвокат — не проблема. Поехали…

Виктор Иванович приехал на стрелу с двумя телохранителями, те деловито осмотрели крыши и окна окружающих строений. Только после этого Шахов вытащил из машины свое нескладное тельце.

«Весь на понтах! — подумал Макарыч. — Видать, Константинова перечитал, теперь приблатняется».

— Виктор Иванович, вы делом Чернявенького занимаетесь. Какие там перспективы? — спросил старикаша.

— Он мне еще триста должен. Привезли, что ли? С судьей я уже договорился, все будет о'кей. Выйдет из зала суда условно. Дело плевое, развалю за две минуты, — вдохновенно соврал адвокат, хотя дело он не читал.

Макарыч разозлился:

— Прокурор, что ты гонишь? Тебе напомнить, сколько пацанов с твоей лапшой по зонам маются? Рано или поздно тебя разорвут, не ускоряй события.

Такого поворота Шахов не ожидал. Он неуверенно посмотрел в сторону своих охранников. Равиль мощной грудью перекрыл обзор.

— Не суетись, никто тебя здесь не тронет, — продолжал Макарыч, — и не вздумай пальцы крутить. «Адвоката-2» из себя корчишь, козел! С тебя возвратка!

— Но я работал! — вяло запротестовал Виктор Иванович. Про Макарыча он тоже был наслышан, даром, что ли, этот парень навел движения на всех зонах области. Конфликтовать с ним в планы Шахова не входило.

— Перетрудился, бедненький, не пропотел? — не отпускал инициативу Макарыч. — Может, тебя вообще без клиентуры оставить? Будешь только разводами заниматься. Соответствующую рекламу я тебе сделаю, — блефанул он. — Гони бабки, мусор!

— У меня столько с собой нет, — быстро сдался Виктор Иванович, отмусоливая в кармане несколько стодолларовых купюр из пачухи, на свет появилось пять соток…

Испуганный адвокат в расстроенных чувствах резко нажал на газ, унося с собой долгую память о потерянных деньгах.

Парни рванули в другую сторону с пятьюстами баков, взятых без особых хлопот и волокиты.

— Пускай двушкой подавится, петух гребаный. — Оба прекрасно понимали, что Прокурор от них будет ныкаться.

Шахову не впервой было возвращать гонорары, жизнь научила его, в отличие от других подобных деятелей, делать это легко, ведь здоровье — далеко не лишний предмет ширпотреба. Спорить не будем. Разумно…

Георгию Кротову еще на три месяца продлили срок предварительного заключения. Теперь уже за подписью самого Генерального прокурора России.

Ничего удивительного, дело его было непростое. Ему следователи шили ни много ни мало похищение. Эти следователи ну никак не могли найти одного импортного гражданина. Господин этот прибыл к нам из туманной Великобритании всего-навсего в качестве спонсора Игр доброй воли.

Вот он приехал к нам с берегов далекой страны, чтобы своим присутствием осчастливить эти грандиозные соревнования. Ну конечно, самое главное начальство его обнимало и хлебом-солью приветствовало: «Не изволите ли, мол, шампанского там с лимончиком откушать? Или еще чего…»

Ну сами знаете, с богатыми интуристами у нас особо не церемонятся. Апартаменты в «Гранд-Отеле» выделили, мол, очень ждем, когда вы раскошелитесь, свое-то у нас уже почти все украдено: «Без ваших миллионов мы уже давно на подсосе живем, даже скучно стало в пустой казне ковыряться, а тут еще это международное мероприятие затеяли, так что не пора ли доставать чековые книжки?»