— Я его урою! — коротко, но уверенно произнес Равиль.

Макарыч понял, что это была не просто угроза.

— Нет, — сказал он, — мы его разведем на бабки. Завтра-послезавтра Репкин получит от кротовских сто тысяч баксов. До этого нам надо нашего придурка вытащить на разборку с «тамбовскими» — крышей салона. В качестве «тамбовских» выступят наши пацаны. Помучают и повесят на Юрика косарей шестьдесят. Мы, как крыша Чернявчика, отмажем тысяч двадцать. Я думаю, с помощью Наташки он выпросит у Репкина нужную сумму или придумает что-нибудь сам — ведь он же актер. Мы останемся для него добрыми, а «тамбовичи» — злыми. Дальше будет видно.

Татарину идея понравилась…

Итак, операция передачи денег из общака кротовских в руки пополнившего широкие массы взяточников судьи Репкина началась.

Во вторник вечером Вадим, Вова и две адвокатессы подъехали к дому Василия Ивановича, где их встретил Чернявенький. Парни тщательно осмотрели подъезд, вернулись к машине, еще раз пересчитали количество пачек и вручили пакет Юрику. Таня и Галя, заранее договорившиеся с фармазоном о дальнейших действиях, незаметно от братков наперегонки подмигивали ему, мол, ждем, не задерживайся, не заставляй страдать.

Чернявчик в сопровождении обоих амбалов поднялся на нужный этаж, своим ключом открыл дверь и скрылся за ней. Ему хватило нескольких секунд, пока влезал в домашние шлепанцы, выдернуть из пакета лишние пачухи и засунуть их себе в трусы. Немного подумав, он вытащил из брюк полы рубашки, сделав ее навыпуск, но чтоб не так заметна была неожиданно появившаяся полнота в районе… ну сами знаете чего.

В гостиной его нетерпеливо ждали Репкины дамочки. Василий Иванович стыдливо закрылся в спальне, он принципиально не хотел смотреть на источник своего падения. Юрик небрежно швырнул пакет на стол перед вмиг разбогатевшими скандалистками, подошел к окну и просемафорил условленным сигналом — все в порядке! О'кей!

Приняв сигнал, Вадим в ответ погрозил взяткопередавателю пальцем, как учитель расшалившемуся ученику, подумал и еще погрозил, на этот раз уже огромным кулаком, скорчив суровую рожу. Метавшийся в окне жулик сделал на морде подобострастное выражение, верноподданически приложил ладошки к груди и исчез в глубине квартиры.

С минуту потоптавшись, Вадим и Вовчик уселись в машину. Таня и Галя сослались на необходимость зайти в соседний универмаг, наоборот, из нее, попрощавшись, вылезли. Черный чемоданистый «мерс» резво стартанул и увез облапошенных братков по их бандитским делам. Юристки-авантюристки сделали отъехавшим дядям ручкой и направились к универмагу, но резко изменили направление движения, как только авто скрылось из вида. Они заняли позицию на детской площадке и уставились взорами на окна Репкиных, поджидая своего молодого дольщика.

В это время Нина Петровна, вынимая из пакета перетянутые резиночками пачки стодолларовых купюр, сосредоточенно пересчитывала деньги. Наташка суетливо крутилась рядом. Мамаша сунула руку в пакет за очередной пачкой, пошуровала внутри, побледнела, заглянула и, перевернув, потрясла… Из пакета выпал только надорванный чек из продуктового магазина на сумму двенадцать рублей пятьдесят копеек.

— Юрочка! — взволнованно прошептала старшая Репкина. — Здесь только сорок, а где же еще десять?

Чернявчик машинально потянулся рукой к поясу, но вовремя спохватился.

«Неужели обмишурился в темноте коридора?» — подумал он, но тут же нашелся что ответить.

— Все нормально, Нина Петровна, такова практика в этих кругах, сначала большую часть суммы, а потом все остальное после исполнения. Завтра по решению вопроса сразу передадут недостающие десять тысяч. Мне-то вы доверяете? — и состроил невинную физиономию.

Теща пристально посмотрела на Юрочку:

— А не обманут?

— Ну что вы, это же адвокаты, а не мошенники, — покривил душой прохиндей, которого на улице уже заждались жуликоватые адвокатессы.

Затем Юрик закрылся в туалете, как бы по нужде, и дергая за рычажок бачка для шумовой маскировки, быстро отлистал тридцать три тысячи триста долларов и засунул их опять в трусы с противоположной стороны, тем самым слегка похудев спереди, но поправившись сзади.

Выйдя из туалета, еще немного пообщался с женой и тещей, умело избегая телесных контактов с Наташкой, которая от избытка чувств так и норовила прижаться и поцеловать своего любимого мужа. Сославшись на срочные дела, попрощавшись с Ниной Петровной, послав воздушный поцелуй «любимой птичке» и пообещав ей увидеться ночью, Чернявенький вырвался на улицу.

На детской площадке он увидел нервно курящих юристок, под ними уже образовалась кучка напомаженых хабариков.

— Ну сколько можно ждать, Юрик? — скривила губки Таня.

— Ну как, все нормально? — спросила более деловитая Галя.

Все трое зашли за кусты акации, где аферист-комбинатор расстегнул ремень, ослабил пояс и, запустив руку в штаны со стороны спины, вытащил приличную пачку баксов. Таня с брезгливым видом взяла деньги.

— Сколько здесь? — поинтересовалась она.

— Тридцать три тысячи триста, — ответил вновь похудевший сзади прохиндей.

Деловая Галя решила напомнить бывшему подследственному его обещания, данные им в комнате для допросов «лебедевского» изолятора:

— Юра, ты не забыл, что тебе надо вернуть десять тысяч долларов, отданные за тебя судье? И две «девятки», мне и Тане, обещанные тобой за нашу работу?

— Деньги я должен не вам, а Жоре, тачки я обещал через месяц после освобождения, так что подождите до сентября, — без задержки ответил Чернявчик и одернул полы рубашки. — Или, может, я не прав?

Элегантные дамочки мысленно утерлись и предложили Юрику подбросить его до дома на такси. Самодовольный аферист снисходительно согласился, сегодня он был на коне и ему не терпелось пощупать выручку.

В такси все молчали. Таня судорожно сжимала в руках свою сумочку, Галя не сводила с нее глаз, а Юрик невинно сложил руки в районе паха. Вежливо распрощавшись с дольщицами, молодой делец выполз из машины и быстро зашагал к родной парадной.

Настроение у него было прекрасное, хотелось петь и делать глупости.

«Еще бы, за какие-то полчаса обмануть кро-товских братков, случайно кинуть судью Реп-кина на десять косарей, которые после суда можно и не отдавать, поставить на место зарвавшихся сучек-адвокатесс и поиметь в общей сложности двадцать шесть тысяч семьсот долларов — кому еще такое удастся?» — подумал Чернявенький, пощупал себя ниже живота и завернул за угол…

У родной парадной стояла белоснежная «вольво». В лучах заходящего солнца на скамеечке, развалившись, сидели Макарыч и Ра-виль. У Юрика что-то внутри ёкнуло, и он потянул полы рубашки пониже, при этом поджав и без того тощее пузо.

— Ты где был, урод? — спросил татарин, поигрывая миниатюрным радиотелефоном…

За пару часов до событий, произошедших в доме судьи Репкина, Макарыч и Равиль были на вокзале. Они провожали в Сочи Лешу Ящера, решившего пару недель поваляться на солнышке. Среди провожавших была и длинноногая Флорка, или, как ее подкалывал Леха, — Хлорка. Ей тоже очень хотелось к морю, но участие в конкурсе красоты не давало ей возможности последовать за своим авторитетным возлюбленным.

Рядом с боссом терлись два амбалистых телохранителя — Лещ и Клим. Оглядывая окрестности, делая видимость прилежного отношения к своей работе, они в душе посмеивались над рассказом Макарыча о событиях последнего воскресенья в квартире Чернявчика и понедельника в салоне «Hi-Fi Радио». Яшер же просто ржал, хватаясь то за рукав Макарыча, то за собственный живот, не в силах остановиться, заливаясь новыми приступами хохота. Эффектная Хлорка ехидно хихикала, прикрывая ладошкой пухлые губки. Равиль стоял серьезный и невозмутимый.

Насмеявшись, Ящер дал браткам несколько резонных советов:

— Когда будете «душить» Чернявенького, то не оставляйте следов на морде. Как он станет выпрашивать бабули у судьи, если будет с фингалами? Особо не грузите, такие придурки от безысходности, бывает, в мусорню ломятся, если переусердствуете. А в качестве «тамбовских» вон Леща и Клима возьмите, им все равно делать нечего…