Старый Нелей отделил себе стадо быков криворогих, В триста голов отобрал он отару овец с пастухами, Ибо в великом долгу перед ним находилась Элида: Некогда он четырех лошадей с колесницей отправил На состязанья, в которых треножник назначен наградой. Авгий, владыка мужей, отобрал лошадей с колесницей, Только возница вернулся, потерей коней огорченный. Вот отчего, рассердясь на слова и поступки владыки, Старец взял выкуп несчетный, а прочее отдал народу Для дележа, чтоб никто не ушел, своей части лишенный. Все поделив, учреждали мы в городе жертвы бессмертным. Вдруг, торопливо собравшись, элейцы на третьи же сутки В наши пределы пришли; было много и пеших и конных. Вместе с другими явились в доспехах войны Молионы, Двое подростков, еще не изведавших бранной отваги, Некий есть город Фрион на высоком холме близ Алфея, Дальний, у самых пределов песчаного края Пилоса; Город разрушить желая, пилосцы его осадили. Только едва они дол перешли, как с Олимпа Афина Вестницей к нам среди ночи пришла и к оружью призвала. И не ленивый народ вкруг богини собрался в Пилосе, А порывавшийся в битву. Лишь мне ополчиться в сраженье Старец Нелей не давал и коней с колесницей припрятал, Ибо он думал тогда, что я в бранном не опытен деле. Все же, хоть пешим ушел, я средь конных бойцов отличался, Так как судьбою войны управляла Афина Паллада. Некий поток Минеей близ Арены вливается в море; Там на заре мы стояли — пилосское конное войско — И ожидали, покуда сходились ряды пехотинцев. Быстро собравшись, оттуда мы все устремились в оружьи И подоспели к полудню на берег священный Алфея. Тотчас прекрасные жертвы принесши верховному Зевсу, Также Алфею заклавши быка и бычка Посейдону, А синеокой Афине Палладе — корову из стада, К ужину мы приступили, и войско разбилось толпами. С тела оружья не сняв, мы немедленно спать уложились Подле Алфея реки. А надменные дети элеян Город уже осаждали, разрушить его порываясь, Но ожидало их раньше великое дело Арея. Ибо, когда над землею взошло лучезарное солнце, Мы завязали сраженье, Зевесу молясь и Афине. Только что битва разлилась по нашим рядам и Элейским, Первый я мужа сразил и угнал лошадей его быстрых, Храброго Мулия, зятя царя, ибо он себе в жены Старшую Авгия дочь, русокудрую взял Агамеду, Знавшую свойства всех трав, что растут на земле необъятной. Медным копьем я его поразил, когда он приближался. Грузно свалился он в прах; я ж, в его колесницу вскочивши, Стал меж передних бойцов. И отважные дети Элеян Все врассыпную бежали, увидев, как пал этот воин, Конных мужей предводитель, кто первым считался в сраженьи. Черной подобный грозе, я за ними в погоню пустился, Взял пятьдесят колесниц. И двое героев при каждой, Землю хватали зубами, моей укрощенные медью. Я б уничтожил и Актора юных детей Молионов, Если б отец Посейдон, всемогущий земли колебатель, Их из сраженья не спас, осенив своей тучей густою. Славу великую Зевс в этот день приготовил пилосцам, Ибо преследуя их, по обширной мы мчались долине И умерщвляли мужей и доспехи вослед подбирали, Долго, пока не пригнали коней в многохлебный Бупрасий И к Оленийской скале и к холму, от Ализия близко. Только оттуда назад нашу рать повернула Афина. Там я последнего мужа убил и отстал. И ахейцы Взад повернули коней из Бупрасия к стенам пилосским. Все прославляли в бессмертных Зевеса, а Нестора в людях. Вот я какой среди воинов был, если был когда-либо. Но Ахиллес насладиться один своей доблестью хочет. Много, боюсь, будет плакать он после, как войско погибнет. Вспомни, о, милый мой друг, что тебе заповедал Менойтий В день, как из Фтии тебя к Агамемнону в войско отправил. Мы, обретаясь внутри — я с божественным сыном Лаерта — Слышали все во дворце, как тебя он напутствовал словом. Ибо в то время пришли мы к Пелею в дворец населенный, Войско вербуя везде по Ахейской земле плодородной. Там мы внутри увидали Менойтия, храброго мужа, Также тебя с Ахиллесом. Пелей, престарелый наездник, Жирные бедра быка сожигал Громовержцу Зевесу, Стоя в ограде двора. И он чашу держал золотую, Темным вином окропляя горевшие части от жертвы. Вы ж рассекали, как следует, мясо быка. И в преддверьи Я с Одиссеем стоял. Вдруг Ахилл, изумясь, устремился, За руку взял нас и ввел, указал нам сиденья обоим И предложил угощенье, какое гостям подобает. После того, как едой и питьем усладили мы сердце, |
