Зверя настигнуть, кто многих послал на костер погребальный. Тут средь мужей этолийских, бесстрашных в бою, и куретов Брань возбудила богиня, и споры, и шум из-за вепря, Из-за его головы и покрытой щетиною шкуры. Долго, пока Мелеагр, любимец Арея, сражался, Трудно в бою приходилось куретам. Хоть было их много, Все же они не могли вне стены городской утвердиться. Вдруг обуял Мелеагра погибельный гнев, что порою Сердце волнует в груди у мужей и со здравым рассудком. Он на родимую мать рассердился в душе, на Алфею, И удалился к законной жене — Клеопатре прекрасной, От белоногой Марпессы, дитяти Эвена, рожденной И от Идеса, меж всеми людьми, населявшими землю, Самого сильного мужа: он против царя Аполлона Лук свой решился поднять, в борьбе из-за нимфы прекрасной. Ту Клеопатру отец и почтенная мать Алкионой Прозвали дома за то, что мать Клеопатры Марпесса, Равную с многострадальной имея судьбу Алкионой, Много рыдала, когда ее Феб Дльновержец похитил. Подле жены отдыхал Мелеагр, снедаемый гневом, (Ибо на мать рассердился: она в своей скорби великой Против него призывала бессмертных за братоубийство. Пав на колени, обильными грудь орошая слезами, Яростно била руками она по земле плодоносной И к Персефоне жестокой, к Плутону взывала с мольбою, Смерти для сына прося. И Эринния, ночи жилица, Неумолимая сердцем, вняла ей из мрака Эреба). Вскоре вблизи от ворот — так как башни низринуты были — Грохот сраженья раздался. Тогда этолийские старцы Самых почтенных жрецов к Мелеагру послали с мольбою Выйти и город спасти, обещая большую награду: От Калидона вблизи, где он почву найдет плодоносней, Лучший участок земли они выбрать ему разрешили, Мер в пятьдесят, позволяя одну половину нарезать Средь виноградных садов, а другую — средь пахоти цельной. Старец наездник искусный Эней убеждал его долго, Стоя извне у порога пред спальным покоем высоким, В дверь запертую стучась, преклоняя колени пред сыном. Братья просили его и почтенная мать умоляла. Он отвечал им отказом. Просили товарищи брани, Те, кто вернее других ему был и дороже всех прочих, Но не могли преклонить его гордое сердце, покуда Спальный покой не затрясся. А куреты меж тем поднимались На крепостные валы и уж город кругом поджигали. Тут Мелеагра супруга прекрасно одетая стала, Плача, его умолять, исчисляя пред ним все напасти, Что угрожают народу, чей приступом город берется: Мужи убиты оружьем, дома превращаются в пепел, Дети уводятся в плен, как и пышноодетые жены. Внемля ужасным делам, Мелеагр душою воспрянул, Из дому вышел, одетый в доспехи блестящие брани. Так он погибельный день отклонил от мужей этолийских, Сердцу покорный. Они же обещанной щедрой награды После ему не вручили, — однако, он спас их от бедствий. Не подражай ты ему, мой любезный! Пусть боги иначе Мысли настроят твои. Корабли, коль они запылают, Будет спасти нелегко. Но теперь, примиренный дарами, С нами ступай. Точно бога, тебя будут чтить аргивяне. Если ж, отвергнув дары, ты потом уже вступишь в сраженье, Даже когда победишь, не дождешься ты почестей равных". И, отвечая ему, так сказал Ахиллес быстроногий: "Феникс, потомок Зевеса, о, старец родной! Не нуждаюсь В почестях их. Я Зевесом почтен; свою помощь, надеюсь, Мне на судах многоместных и впредь он окажет, покуда Станет дыханья в груди и колени носить меня будут. Я же другое скажу, ты в уме это слово запомни: Душу мою не смущай, понапрасну стеная и плачась, Сыну Атрея в угоду: его и любить ты не должен, Чтоб ненавистным не сделаться мне, кто давно тебя любит. Должен со мною ты всех оскорблять, кто меня оскорбляет. Царский мой сан и почет пополам разделяй ты со мною. Эти пускай отправляются с вестью; а ты, здесь ночуя, Ляжешь на мягкое ложе. Затем, с появленьем рассвета, Вместе обсудим: вернуться ль к своим иль остаться подТроей". Кончивши слово, Патроклу он знак дал бровями безмолвный Фениксу мягкое ложе немедля постлать, чтоб скорее Вспомнили те об уходе из ставки. Тогда Теламонид Богоподобный Аякс такое им слово промолвил: "Зевса потомок, Лаерта дитя, Одиссей многоумный, Должно, как видно, идти, ибо, кажется, цели посольства Этим путем не достигнем. Скорей возвестить аргивянам Слово ответное нужно, — хотя и недоброе слово. Нас поджидая, они, может быть до сих пор заседают. Сделалось диким теперь Ахиллесово гордое сердце. Злобный, не думает он о приязни товарищей прежних, |
