Всякому, кто бы к нему ни приблизился, смертью грозил он, Громко и страшно крича. Диомед взял метательный камень Крупный булыжник, — его не снесли бы и двое из смертных, Ныне живущих. Легко сын Тидея один его бросил. И угодил он Энею в бедро, на то место, где голень Входит, вращаясь, в бедро — оно чашкой зовется коленной. Чашку ему раздробил он, порвал обе жилы под нею И угловатым булыжником кожу содрал. Пошатнувшись, Стал на колени герой, упираясь рукою мясистой В землю. И черная ночь его очи окутала тотчас. Так бы тогда и погиб бы Эней, предводитель героев, Если б его не увидела вдруг Афродита, дочь Зевса, Что родила его в свет от Анхиза, берегшего стадо. Белые руки она обвила вокруг милого сына, И распростерла над ним покрова блестящие складки, Верный оплот против стрел, чтоб никто среди конных данайцев, Медью попав ему в грудь, не исторг его душу из тела. Так удаляла она из сражения милого сына. Сын Капанея Сфенел между тем не забыл поручений, Что возложил на него Диомед, среди боя отважный. И в стороне от сраженья поставил он твердокопытных Быстрых коней, вкруг перил намотавши прекрасные вожжи. Сам же, вперед устремясь, лошадей густогривых Энея Он отогнал от троянцев к ахейцам в прекрасных доспехах. И передал Диониму (товарищу милому — больше Сверстников всех он его почитал за согласие в мыслях). Чтобы отвел их к судам углублелнным. И, сделавши это, Снова герой, в колесницу вступая, взял светлые вожжи, Твердокопытных коней вслед за сыном Тидея направил, Бурным, — но тот за Кипридой погнался с безжалостной медью, Ибо он знал хорошо, что бессильная это богиня, Не из числа тех богинь, что мужами в бою управляют, Не как Афина Паллада иль грозная в битвах Энио. Так догоняя, настиг он богиню в толпе многолюдной. И замахнулся тогда сын могучего сердцем Тидея. Острым ударив копьем, оконечность руки ее нежной Ранил герой. И копье заостренное в кожу проникло Чрез благовонный покров (он самими Харитами сделан), Тронув ладонь. И богини нетленная кровь показалась, Светлая влага, текущая в жилах богов беспечальных: (Хлеба они не едят, не вкушают вина огневого И оттого все бескровны и носят названье бессмертных). Громко она застонала и прочь оттолкнула Энея. Феб Аполлон той порой его бережно на руки принял, Синею тучей покрыл, чтоб никто среди конных данайцев, Медью попав ему в грудь, не исторг его душу из тела. Громко ей крикнул тогда Диомед, среди боя отважный: "Прочь, о, Зевесова дочь, от войны и жестоких сражений! Или с тебя не довольно, что слабых ты жен обольщаешь? Если же в битву сюда ты вернешься, то сильно, надеюсь, Станешь бояться войны, где б о ней ни заслышала после". Молвил. Она ж удалилась, тревожная, мучаясь страшно. Шла ветроногая с нею Ирида, ведя из сраженья, Обремененную горем; темнела прекрасная кожа. Бурного бога Арея она увидала сидящим Слева от битвы, — на туче покоились стрелы и кони. Тотчас она на колени пред братом возлюбленным пала, И лошадей златосбруйных просила ей дать, умоляя: "Дай мне своих лошадей, пожалей меня, брат мой любезный, Чтобы могла на Олимп я вернуться в жилище бессмертных, Слишком я стражду от раны, — ее мне нанес сын Тидея, Смертный, который теперь и с Зевесом готов состязаться". Молвила так. И Арей уступил ей коней златосбруйных. И в колесницу она поднялась, милым сердцем терзаясь. Рядом Ирида вступила и, вожжи собравши руками, Сильно хлестнула коней, — полетели послушные кони. Прибыли вскоре они на Олимп, где жилище бессмертных. И ветроногая тотчас коней удержала Ирида, Выпрягла из колесницы, подбросив нетленную пищу. Дивная пала тогда Афродита к коленям Дионы, Матери милой. Диона, в объятия дочь принимая, Нежно рукой потрепала и молвила слово такое: "Кто из бессмертных тебя незаслуженно, дочь дорогая, Так оскорбил, словно ты перед всеми дурное свершила?" Ей отвечала на то Афродита, привычная к смеху: "Ранил меня Диомед, сын Тидея, надменный душою, Из-за того, что Энея из битвы похитить хотела, Милого сына, который из всех мне любезнее смертных. То уже гибельный бой не троянских мужей и ахейских: Ныне сражаться данайцы с бессмертными стали богами". Дивная в сонме богинь ей на то отвечала Диона: "Милая дочь, претерпи и снеси, как душе ни обидно. Ибо терпели не раз на Олимпе живущие боги Через людей, причиняя друг другу несчетные муки. Тяжко терпел бог Арей, когда сыновья Алоея, |
