Что мертвецу подобает, сходящему в сумрак подземный. Пусть неустанный огонь его тело скорей уничтожит, Скроет навеки от глаз, чтобы войско вернулось к занятьям". Так он сказал и они подчинились, внимательно слушав, Ужин поспешно собрали и вместе за трапезу сели. И не нуждался никто в уделяемой поровну пище. После ж того, как желанье питья и еды утолили, Все по палаткам своим разошлись на покой полководцы. Сам же Пелид на прибрежьи лежал многошумного моря, Громко стеная, толпой окруженный бойцов мирмидонских, В месте просторном, где берег морская волна омывала. Там охватил его сон и разлился кругом, благодатный, Дух разрешил от забот, ибо сильно Пелид утомился, За Приамидом гоняясь вкруг крепости, ветрам открытой. Сон посетила душа злополучного друга Патрокла, Роста такого ж как он, похожая голосом звучным И красотою очей и одетая в те же одежды. Стала она в головах и промолвила слово Ахиллу: "Ты почиваешь, Ахилл, обо мне позабыл, об умершем, Хоть о живом ты когда-то радел. О, предай погребенью Тело мое поскорей, да проникну в ворота Аида. Души — подобья живущих — меня далеко отгоняют, Вместе с собой не дают переправится мне через реку: Праздно брожу вкруг широковоротного дома Аида. Ныне же руку, молю, протяни мне. Огню приобщенный, Больше к тебе не вернусь из подземного дома Аида, Больше не будем вдвоем, в стороне от любезной дружины, Сидя, как прежде, советы держать. Уж меня поглотила Грозная смерть, что судьбою назначена мне при рожденьи. Да и тебе, Ахиллес богоравный, назначено роком Здесь под высокой стеной благородных троянцев погибнуть. Но о другом попрошу я, быть может, ты просьбу исполнишь. Кости мои от твоих прикажи положить не отдельно. Вместе пускай почивают, как вместе мы жили в чертоге, С самого дня как Менойтий меня из Опуса ребенком В дом ваш привез, по причине печального смертоубиства: Амфидамасова сына убил я нечаянно в ссоре Из-за игральных костей, — безрассудный, убить не желая. Принял тогда меня в дом свой наездник Пелей престарелый, Нежно взрастил и велел мне твоим быть товарищем брани. Пусть же и наши останки хранит в себе общая урна, — Данная матерью милой тебе золотая амфора". И, отвечая, сказал быстроногий Ахилл богоравный: "Что, мой возлюбленный друг, ты стоишь предо мной, умоляя, И отчего так пространно мне просьбу свою изъясняешь? Все я охотно свершу и твоим подчинюсь приказаньям. Но подойди и приблизься. И пусть хоть недолгое время, Быть нам в объятьях друг друга, вдвоем насладимся рыданьем!" Так он сказал и руками обнять попытался Патрокла, Но не нащупал. Душа, точно дым, опустилась под землю С шелестом тихим. И с ложа вскочил Ахиллес изумленный, Громко руками всплеснул и печальное слово промолвил: "Боги! Ужели и вправду от нас остается в Аиде Только душа и подобье, а жизнь навсегда исчезает? Всю эту ночь надо мной злополучного друга Патрокла Близко стояла душа, безутешно стеная и плача, И обо многом просила, лицом на живого похожа". Так говоря, к мирмидонцам охоту к слезам возбудил он, Так что заря розоперстая, выйдя, в слезах их застала Вкруг бездыханного тела. И тотчас Атрид Агамемнон Многим по лагерю воинам дал приказанье на мулах Дров привести для костра. Во главе их герой устремился Вождь Мерион, непреклонного Идоменея товарищ. Воины взяли секиры и свитые крепко веревки И за дровами пошли; впереди выступали их мулы. На гору, под гору, вдоль, поперек они шли по тропинкам И на высоты взобралися Иды, обильной ключами. Там они стали поспешно рубить густоверхие дубы Остро отточенной медью, и с шумом валились деревья. Их разрубили ахейцы и мулам взвалили на спины, Крепко связав. И животные, меряя землю ногами, Чащей кустов пробирались, желая вернуться в долину. Все дровосеки несли по бревну — так велел им могучий Вождь Мерион, знаменитого Идоменея товарищ. К морю придя, они на берег бревна свалили, где место Выбрал Ахилл под курган для себя самого и Патрокла. После того как в несчетном числе набросали поленьев, Все в ожидании сели. Тогда Ахиллес богоравный Браннолюбивым своим мирмидонянам дал приказанье В медные латы облечься и впрячь лошадей в колесницы. Те устремились и быстро в доспехи войны облачились. На колесницы взобрались герои с возницами рядом. Конным вослед выступала пехота несметною тучей, А посредине шагали дружинники с телом Патрокла, Кудри срезая с голов и бросали, весь труп покрывая. |
