Вот уж одиннадцать дней, как я прибыл в священную Трою. Род же веду от широкотекущего бога речного Аксия: нет на земле ни прозрачней воды, ни прекрасней. Он Пелегона родил копьеносца, а я, повествуют, Сын Пелегона царя. А теперь, Ахиллес, дай сразимся!" Так он сказал, угрожая. И ясень с горы Пелиона Поднял Ахилл, а троянец два бросил копья в одно время, Ибо и левой рукою владел он искусно как правой. В щит угодил он одним, но насквозь не пробил его медью: Золото было помехой, подарок великого бога; Локоть на правой руке он Ахиллу другим оцарапал. Брызнула черная кровь, но копье, пролетев над героем, В землю вонзилось, напрасно желая насытиться телом. Следом за тем сын Пелея свой прямо несущийся ясень В Астеропея метнул, порываясь лишить его жизни, Но промахнулся и в берег попал, возвышавшийся круто. До середины вонзилося в землю тяжелое древко. Сам же он меч обнажил, что висел у бедра заостренный, И налетел на троянца. Напрасно тот мощной рукою Ясень Пелеева сына из берега вырвать пытался. Трижды он встряхивал древко, обратно извлечь порываясь, Трижды его отпускал поневоле. Хотел он еще раз Взяться за ясень Пелида, погнуть и сломить посредине, Но Ахиллес подоспел и мечем умертвил его раньше. Чрево ему он рассек близ пупка, и на землю сырую Вылилась внутренность вся. Испустил он дыханье мгновенно, Сумрак окутал глаза. Ахиллес же, на грудь наступая, С тела совлек все доспехи и слово сказал, похваляясь: "Так и лежи! Не легко, даже будучи сыном Потока, В битву вступать и сражаться с потомством Кронида владыки. Ты говорил, что твой род происходит от бога речного, Я же горжусь, что рожденьем обязан великому Зевсу. Смертного сын я героя, вождя мирмидонян несчетных, Сына Эака Пелея; Эак же рожден от Зевеса. Если сильнее Зевес, чем потоки, текущие в море, То и потомство Зевеса сильнее, чем дети потоков. Ныне великий Поток пожелал оказать тебе помощь, Но никому не дано против Зевса Кронида сражаться. С ним не сравнится по силе ни сам Ахелой знаменитый, Ни всемогущий Поток Океана глубоко текущий, Он, из которого все вытекают моря и потоки, И родники, и ключи, и глубокие воды колодцев. Сам он, могучий, боится перуна великого Зевса, С ужасом внемлет громам, когда с неба раскатисто грянут". Слово окончив, извлек он из кручи копье боевое, Астеропея оставив лежать на песке бездыханным, Там на прибрежье, где черные волны его заливали, Угри и рыбы вкруг мертвого тела кишели, Мясом его насыщались и жир обрывали на почках. Сын же Пелея пошел на пеонян, бойцов с колесницы, Что в беспорядке помчались вдоль быстропучинного Ксанфа, Лишь увидали, что вождь их погиб в беспощадном сраженьи, Пал, умерщвленный копьем и рукою Пелеева сына. Он умертвил Ферсилоха, Мидона, вождя Астипила, Фрасия, Эния, Мнеса, равно как бойца Офелеста. Тут бы пеонян без счета убил Ахиллес быстроногий, Если б, глубокопучинный Поток, уподобившись мужу, В гневе тогда не воскликнул, из темной возникнув пучины: "О, Ахиллес, ты сильней и свирепей, чем прочие люди, Ибо тебе помогают всегда небожители сами. Если ж тебе Олимпиец дозволил губить всех троянцев, Ты бы меня хоть оставил и там бушевал, средь долины. Свежие воды мои уже мертвыми полны телами, И не могу докатить своих струй до священного моря, Трупами сдавлен в теченьи. А ты умерщвлять продолжаешь. Но перестань, о, владыка племен! Меня ужас объемлет". И, отвечая на то, Ахиллес быстроногий промолвил: "Будет, как ты повелел, о, Скамандр, питомец Зевеса. Я умерщвлять перестану надменных врагов, но не раньше, Чем в Илион загоню их и в битве померяюсь силой С Гектором, он ли меня усмирит, я ль его одолею". Молвил и вновь налетел на врагов, небожителю равный. С речью тогда к Аполлону глубокий Поток обратился: "О, сребролукий, Зевеса дитя, не блюдешь ты завета Сына великого Кроноса: он наказал тебе строго В битве стоять за троянское войско до сумерек поздних, Солнце пока не зайдет и поля не покроются тенью". Молвил. Тогда Ахиллес в середину валов устремился, С берега спрыгнув. И вздулся Поток, закипел, негодуя, Поднял валы, возмущенный, тела пораскинул без счета, Трупы героев троянских, убитых Пелеевым сыном. Их изрыгнул он на сушу, ревя, точно бык криворогий. Кто же в живых оставался, тех спас он от гнева Ахилла И приютил их на дне в своих темных пучинах великих. Страшно бушуя, чудовищный вал вкруг Ахилла поднялся, |
