Ибо скорблю по тебе. Я б сильнее не чувствовал горя, Даже когда бы узнал, что погиб мой отец престарелый, Он, кто во Фтии теперь проливает горячие слезы, В грусти по сыне своем, средь чужого народа живущим, Из-за презренной Елены воюющим против троянцев. Или что умер мой сын, — тот, кто в Скиросе дальнем воспитан (Если он дожил доныне, Неоптолем боговидный). Я до сих пор постоянно ласкал свое сердце надеждой, Что на троянской земле я один лишь погибну, далеко От многоконного Аргоса, ты ж возвратишься во Фтию И на судах чернобоких со Скироса в отчую землю Милого сына доставишь и все ему дома покажешь: И достоянье мое, и рабынь, и чертог наш высокий. Ибо уже опасаюсь, что умер Пелей престарелый, Или, хотя и живет, удручаем он старостью тяжкой И ожидает со страхом прибытия вести печальной, Дня ожидает, когда о погибели сына услышит". Так говорил он сквозь слезы. И старцы глубоко вздыхали, Каждый в душе вспоминая о тех, кого дома покинул. Видя, как плачут они, пожалел их Зевес Олимпиец, Тотчас Афине Палладе крылатое слово промолвил: "Разве, дитя, отреклась ты от этого славного мужа? Разве тебя уже больше Ахилл не заботит нисколько? Вот посмотри, как сидит он среди кораблей крутобоких, Плача над другом любезным. Другие начальники войска Сели за трапезу все, только он не касается пищи. Ты же помчись поскорее и нектар с амврозией сладкой В грудь Ахиллесу пролей, чтобы голодом он не терзался". Так побуждал он Афину, — она и сама торопилась. Быстро, как будто орел большекрылый и звонкоголосый, С неба она понеслась по эфиру. В то время ахейцы Уж ополчались для боя. И тотчас она Ахиллесу Нектара в грудь пролила, а также амврозии сладкой, Чтобы мучительный голод ему не расслабил колени, И в крепкозданный чертог всемогущего Зевса вернулась. Вдаль от судов быстроходных рассеялись дети ахеян. Точно как снежные хлопья слетают без счета от Зевса, Мерзлым гонимы дыханьем Борея, питомца эфира Так в это время без счета из быстрых судов повалили Шлемы, блиставшие ярко, щиты, округленные ровно, Выпукло-крепкие брони и копья о ясенных древках Блеск доходил до небес, и кругом вся долина смеялась В ярком сиянии меди, звуча под ногами героев. А посредине рядов ополчался Ахилл богоравный. Гневом дыша, скрежетал он зубами, блестящие очи Словно огни пламенели, но сердце тоской нетерпимой В мощной терзалось груди. Он, к троянцам пылая враждою, Бога дары надевал, что Гефест изготовил, трудившись. Прежде всего наложил он на голени латы ножные, Дивные видом, — они на серебряных пряжках держались. После того на груди укрепил он блистающий панцирь И перебросил чрез плечи тяжелый свой меч среброгвоздый Медный, а в руки взял выпуклый щит, и огромный и крепкий. Блеск от щита исходил далеко, как от месяца в небе. Точно как в море открытом внезапно блеснет пред пловцами Яркий огонь, что горит одиноко на горной вершине, В месте укромном, меж тем как они против воли гонимы Бурей, вдали от друзей, по волнам многорыбного моря: Так от щита Ахиллеса, покрытого дивной работой, Блеск восходил до эфира. И шлем, от земли приподнявши, Сверху чело он покрыл. Как звезда, пламенел на герое Шлем о султане косматом. Густая из золота грива Грозно вдоль гребня кругом колебалась, — работа Гефеста. Весь облеченный в доспехи, Пелид их испытывать начал, Плотно ль приходятся к телу, свободно ль в них движутся члены: Точно как легкие крылья, они поднимали владыку. После того из ковчега копье он отцовское вынул, Крепкое, страшно большое. Никто не умел из ахеян Им потрясать, лишь Ахилл колебал без труда это древко — Ясень с горы Пелиона, отцу его данный Хироном, Срубленный им на верху Пелиона, героям на гибель. Автомедон и Алким подвели лошадей легконогих И запряги их, ремни через тело красивое бросив, В рот им вложив удила, от которых к сидению сзади Были протянуты вожжи. И бич захвативши блестящий, Автомедон благородный поспешно вскочил в колесницу. Рядом с возницею встал Ахиллес, ополчившийся в битву, Медным оружьем сверкая, как Гиперион лучезарный. Голосом зычным и грозным окликнул коней он отцовских: "Балий и Ксанф, далеко знаменитые дети Подарги! Больше всего помышляйте о том, чтоб спасти невредимым, Вынести быстро к данайцам возницу, как битву покончим. Не покидайте меня бездыханным в бою, как Патрокла". Ксанф быстроногий тогда под ярмом отозвался и молвил, Голову грустно понурив, меж тем как блестящая грива |
