Кристофоло (в сторону). Ничего не возразишь на такие слова!

Чечилия. Теперь, когда вы оказались так добры и вы слушали меня, говорите, излейте гнев свой, и, если хотите наказать, — что ж, вы будете правы.

Кристофоло. Да, не мало мог бы я вам сказать… И вы знаете, что я прав. Это хорошо, что вы признаете мою правоту.

Чечилия (в сторону). Он подбирает выражения: хороший признак.

Кристофоло. Если бы все было так, как вы говорите…

Чечилия. Неужели вы не верите, что мы доведены до отчаяния, что мы нищие?

Кристофоло. Я не про то говорю, а про то, что, если бы это была правда, будто вы с мужем раскаялись и решили переменить образ жизни, то, хотя я и не обязан, хотя все, что я имею, нажито моим собственным трудом, все же сердце у меня не злое, и, быть может, я нашел бы возможным сделать кое-что для вас.

Чечилия. Знаете, я не хочу, чтобы вы полагались только на мои слова. Я женщина, я молода. Сейчас я думаю так, а вдруг я потом переменюсь? Выслушайте моего мужа. Возьмите с него слово. Когда муж чего-нибудь хочет, жена подчиняется; и, согласитесь, нужно быть совсем дрянной женщиной, чтобы вторично привести мужа к разорению.

Кристофоло (в сторону). Рассуждает так, что не устоишь. (Громко.) Где он, этот негодяй?

Чечилия (кричит за сцену). Идите, идите, муж мой! Провидение никогда не покидает несчастных.

Кристофоло (в сторону). И этот тут! Это не дом, а какое-то убежище для несчастных.

Те же и Андзолетто.

Андзолетто. Дядюшка, я не смею показаться вам на глаза.

Кристофоло. К делу! Список ваших долгов! Переуступка мне вашего имущества! Твердое обещание вести себя хорошо! И у вашего дяди, неблагодарный вы человек, найдется для вас сострадание, которого вы не заслуживаете, во которое подсказывает ему его сердце.

Андзолетто. Обещаю вам, клянусь, что не отступлю от ваших советов и ваших желаний.

Кристофоло. Вашу новую квартиру я оплачу, раз вы ее сняли, но в дальнейшем откажитесь от нее: она вам не по средствам.

Чечилия. Дорогой дядюшка, отведите нам комнатку у себя.

Кристофоло. У меня нет места.

Чечилия. Дорогой дядюшка, хоть временно, пока не подыщем другую квартиру.

Кристофоло. Ишь, плутовка! Как умеет ластиться! Ну, ну, переезжайте ко мне, но только таких платьев я не потерплю. Одеваться прилично, опрятно — это, синьора, разрешается; но чтобы было скромно! И, что важнее всего, помните: кавалеров для услуг я у себя в доме не допущу.

Чечилия. О, я вам заявляю заранее, что мне до того, опротивели те, кто у нас бывал, что уж больше я никому не позволю смеяться над собой.

Те же, Кекка, Менегина, Розина и Лоренцитто.

Кекка. Итак, все улажено?

Андзолетто. Благодарение богу и милому моему дядюшке, все улажено.

Менегина. А я, дядюшка, перееду к вам.

Чечилия. И я переезжаю к дядюшке.

Менегина (огорченная). И вы тоже?

Кристофоло (в сторону). Так. Все-таки не хочу я, чтобы две бабы в доме доводили меня до чертиков. Лучше отделаться хоть от одной. (Громко.) Синьора Кекка, раз уж я сделал кое-что для вас, не откажите и мне в любезности.

Кекка. Ну, еще бы! Приказывайте.

Кристофоло. Не согласитесь ли вы на такое беспокойство — сыграть у вас свадьбу племянницы моей Менегины с синьором Лоренцино?

Кекка. Конечно! Пожалуйста!

Лоренцино (подпрыгивая от радости). Свадьба, свадьба!

Менегина (так же). Моя свадьба!

Кекка. Так давайте сейчас же.

Кристофоло. Пожалуй, хоть и сейчас.

Кекка. Дети, подайте друг другу руки.

Менегина. Дядюшка, вы разрешаете?

Кристофоло. Разрешаю. Спросите также и вашего брата!

Менегина (к Андзолетто). Вы согласны?

Андзолетто. Конечно, синьора. То, что делает дядюшка, всегда хорошо.

Чечилия (к Андзолетто). Значит, он вовсе не нищий, как вы говорили?

Андзолетто (тихо). Милая, я говорил так потому, что не знал, как быть с ее приданым.

Кекка. Ну, давайте же руки.

Лоренцино. Моя жена!

Менегина. Муж мой!

Подают друг другу руки.

Розина. Поздравляю вас, синьора Менегина.

Менегина. Благодарю вас, синьора Розина.

Кристофоло (Чечилии и Андзолетто). Пойдемте ко мне, и если впредь проявите благоразумие, вам будет неплохо.

Андзолетто. Дорогая жена, этим счастьем я обязан вам.

Чечилия. Раз я была причиной разорения, хорошо, что я же сумела хоть немножко поправить дело. Одной из многих глупостей, происшедших по моей вине, была эта новая квартира. Но не было бы счастья, да несчастье помогло! Без новой квартиры мы не познакомились бы с этими синьорами, и все сложилось бы не так хорошо. Восхвалим же нашу новую квартиру! Нет, впрочем, не наше дело хвалить ее. Пусть хвалят или бранят ее те, кто находит, что это будет справедливо, кто понимает искусство, словом (к публике), вы, которые всегда полны к нам доброты, любезного внимания и расположения.

La casa nova

Комедия написана на венецианском диалекте, была представлена в первый раз в Венеции, в театре Сан-Лука, 11 декабря 1760 года, напечатана впервые в издании Паскуали (т. X, 1768 год).

Комедия посвящена французскому писателю Мармонтелю (1723–1799), имени которого Гольдони не называет, но это становится ясным из приложенного к посвящению логогрифа. Гольдони отмечает, что посвятил комедию Мармонтелю вопреки его желанию и поэтому ему пришлось прибегнуть к такому виду литературной шарады в своем посвящении.

Материал для комедии Гольдони почерпнул из повседневной жизни. "Как раз в это время я только что переменил квартиру, и так как я повсюду искал тем для комедий, я нашел одну из них в затруднениях, испытанных мною при переезде. Не из моей частной жизни извлек я сюжет пьесы, но все же личные обстоятельства подсказали мне заглавие, а само воображение прибавило остальное". {"Мемуары", т. II, стр. 365.}

Рассказывая о создании сцены спора между экономкой и рабочими, Гольдони пишет: "Я вложил в ее уста все те слова, которые сам говорил своим рабочим, а рабочие в пьесе пробуют отделаться такими же отговорками, как и те, которые бесили меня в продолжение двух месяцев". {Там же.}

"Новая квартира", — отмечает Гольдони, — чрезвычайно понравилась публике. Ею закончился осенний сезон, и она навсегда осталась одной из тех пьес, которые имеют неизменный успех у публики и всегда кажутся новыми в театре". {"Мемуары", т. II, стр. 370.}

Критика встретила комедию благосклонно. Гаспаро Гоцци писал о ней в "Венецианской газете": "Приятная комедия, полезная комедия, правдивая комедия; с полным основанием можно было бы сказать, что такую комедию разыгрывают сами зрители; неё это мы видим, чувствуем, слышим в интимных разговорах и всё это нам каждый день попадается на глаза… Автор упомянутой комедии, знаменитый Гольдони, живописец природы, используя свои таланты и не обращая внимания на карканье ворон (намек на Карло Гоцци. — И. В.), конечно, покажет, что в зеркале нравов, которым является комедия, могут отразиться только те, кто перед ним находится".

"Новая квартира" прочно вошла в репертуар итальянских театров и идет на сцене на диалекте и в переводе на литературный язык. Роль Чечилии с успехом исполняла актриса Карлотта Маркьонни.