Фабрицио (тихо графу). Разве вы не знаете, что за нею нет никакого приданого?
Граф (тихо к Фабрицио). Знаю лучше вас.
Чечилия. А где моя золовка? Ушла? И она меня бросила? Никого нет! Никто не желает мне помочь! Хотят довести меня до полного отчаяния! (Садится.)
Граф. Синьора, ведь мы с вами.
Фабрицио. Да, да, мы здесь. Будь, что будет, но мы вас не бросим.
Граф. Только, ради бога, синьора, не падайте духом.
Фабрицио. Уже три часа тому назад пробило полдень. Я бы советовал вам покушать.
Чечилия. Ах, не до того мне! И без еды тошно.
Граф. Ничего, ничего. Покушаете позднее, когда придет аппетит.
Фабрицио. Мы здесь и никуда не уйдем. Все другие, явившиеся к обеду, почуяли что-то неладное и ушли. Мы самые верные, самые постоянные друзья; мы останемся с вами.
Граф. Ну, синьора, вам вредно так долго не есть. Мы заботимся о вашем здоровье!
Фабрицио. Хотите, я велю повару сварить вам шоколаду?
Чечилия (сердито встает). Ничего я не хочу! Я никогда не думала, что синьор Андзолетто способен так предать меня. Даже не сказать мне ничего! Ни разу не посвятить меня в свои дела! Уверять меня, что он большой барин! Вбивать мне в голову небылицы! Нет, нет, он не смел так поступать со мной. Он предал меня, погубил! (Бросается в кресло.)
Граф. Синьора, вы слишком взволнованы.
Фабрицио. Я бы не хотел, чтобы наше присутствие расстраивало вас еще больше.
Явление седьмое
Те же и Андзолетто.
Андзолетто (в сторону). Бедная жена!
Чечилия (набрасывается на Андзолетто). Уходите прочь отсюда! Не толкитесь тут у меня под ногами!
Андзолетто. Ну, что же! Возьмите этот нож и убейте меня.
Чечилия (берет нож и отбрасывает его в сторону). Безрассудный, бесчестный человек!
Андзолетто. Дорогая жена, вы видите, в каком я состоянии. Все меня мучают. Проявите сострадание хоть вы! Ведь вы знаете, что если я делал долги, то это было для вашего удовольствия.
Чечилия. Что? Вы смеете говорить, будто делали долги ради меня? Да сколько истратили вы на меня? Где драгоценности, подаренные вами мне? Что я видела от вас, кроме тряпок? Да вот еще наняли эту проклятую квартиру, за которую, кстати, пока даже и не заплачено! А? Что вы тратили на меня? Много вы швыряли денег ради меня? Какие это долги заставляла я вас делать?
Андзолетто. Ничего, милая! Вы правы. Ничего я не делал, ничего не тратил. Просто брал дукаты и швырял их в воду.
Чечилия. Если я когда-нибудь что-либо подобное услышу от вас, смотрите у меня!
Андзолетто. Нет, милая, я ничего больше не скажу. (В сторону.) Все равно, конец один.
Граф (тихо Фабрицио). Несчастный мученик!
Фабрицио (тихо графу). Так ему и надо! Знал, кого брал.
Андзолетто. А где сестра?
Чечилия. А я почем знаю? Я уж часа два не видала ее.
Андзолетто. Не хотелось бы мне, чтобы она пошла…
Чечилия. Куда?
Андзолетто. К дядюшке.
Чечилия. Не знаю, право, что и сказать на это. Если она пошла к нему, то хорошо сделала. Не мешало бы и вам…
Андзолетто. Мне? Не пойду я унижаться перед дядюшкой, хотя бы мне грозила тюрьма!
Чечилия. Эх милый мой, когда попадешь в такое положение, надо учиться отказываться от сладкого и глотать горькое.
Граф. Что правда, то правда.
Чечилия (графу). А вы помолчите и не путайтесь в наши дела.
Фабрицио. Синьоры, мы ваши слуги и добрые друзья.
Чечилия. Добрые друзья познаются в несчастье. В нашем положении нужны не слова, а дела.
Граф. Если моя особа вам не по вкусу, честь имею кланяться. (Уходит.)
Фабрицио. Мое нижайшее почтение. (Уходит.)
Явление восьмое
Чечилия и Андзолетто.
Чечилия. Хороши друзья?
Андзолетто. Это вы мне говорите? Ведь все это люди, с которыми я водился ради вашего удовольствия.
Чечилия. Ну, довольно об этом! Так вы не хотите обратиться к дядюшке?
Андзолетто. Нет. Не могу заставить себя это сделать. И, кроме того, я уверен, что если явлюсь, то он выгонит меня, как собаку.
Чечилия. Если бы я могла поговорить с ним!
Андзолетто. Ничего не выйдет.
Чечилия. Почему?
Андзолетто. Потому что именно на вас он сердит больше всего.
Чечилия. Поверьте, я сумею успокоить его.
Андзолетто. Вы! Успокоить! Это с вашей-то горячностью!
Чечилия. О, теперь я знаю, что горячиться не время.
Андзолетто. Да, для меня время несладкое.
Чечилия. И у вас хватает духу язвить мне, когда я и без того так расстроена? Это просто гадко!
Андзолетто. Ну, хорошо, я помолчу. Ступайте, делайте как хотите, садитесь в гондолу, отправляйтесь к нему, устраивайтесь, как находите нужным.
Чечилия. Поедемте вместе.
Андзолетто. Ни за что!
Чечилия. Да, ума у вас на это не хватит. Ну, пусть тогда хоть ваша сестра поедет со мною.
Андзолетто. Пусть едет, если согласится.
Чечилия. Должна согласиться.
Андзолетто. Надо узнать, где она. Лучетта!
Явление девятое
Те же и Лучетта.
Лучетта (за дверью). Ваша милость?
Андзолетто. Идите сюда.
Лучетта (за дверью). Сейчас.
Чечилия. Это будет хорошо, если ваша сестра поедет со мной. Во-первых, синьор Кристофоло меня не знает, ведь он никогда меня не видел. А кроме того, она тоже замолвит словечко. Уж вы предоставьте это дело мне, я ее научу по дороге, что нужно будет сказать.
Андзолетто. Где моя сестра?
Лучетта (входит, смущенно). Не знаю.
Чечилия. Как это так — "не знаю"?
Лучетта (так же). Право же, не знаю.
Андзолетто. Ну, живо, я желаю знать, где она!
Лучетта. Я вам скажу, ваша милость, но только вы уж не говорите, что узнали от меня.
Андзолетто. Нет, нет, ничего не скажу.
Чечилия. Ну-ка, ну-ка? Какие тут еще новости?
Лучетта. Она там наверху, у соседок.
Чечилия. Зачем она туда отправилась?
Андзолетто. Уж не хочет ли она рассказать там обо всем, что произошло?
Лучетта. Я вам все скажу, только, ради бога, не выдавайте меня.
Андзолетто. Обещаю, обещаю, не выдам.
Лучетта. Знаете, кто там наверху?
Чечилия. Уж верно этот проходимец Лоренцино?
Лучетта. Это и так понятно. Ну, а еще кто?
Андзолетто. Кто же?
Лучетта. Синьор Кристофоло.
Андзолетто. Дядюшка?
Чечилия. Там наверху дядюшка?
Лучетта. Да, ваша милость, но только, чур — молчите!
Чечилия (к Андзолетто). Скорей! Идемте туда!
Андзолетто. Куда?
Чечилия. Идемте со мной, говорят вам!
Андзолетто. Не пойду!
Чечилия. Идите, остолоп вы этакий, и увидите, какая у вас жена! (Хватает его за руку и уводит.)
Лучетта. Ну, раз так, надо и мне полюбоваться. Пойду и я.
(Уходит.)
