Те же и Менегина.

Менегина. Ах, дядюшка!

Кристофоло (Менегине). Это что за наглость? (Кекке.) И не стыдно вам так обманывать порядочных людей?

Кекка. Где же тут обман? Как вам самому не стыдно? Что тут — на капиталы ваши, что ли, покушаются? Если я поступила так, то потому, что видела в этом доброе дело. Хотите вы или нет, но это ваша племянница, обделенная своим братом и доведенная до нищеты. А когда девушка в отчаянии, что только не придет ей в голову! Если выпадает ей случай пристроиться, то честь, жалость, родство, приличие должны заставить дядю помочь ей, дать порядочное положение, устроить должным образом. А если вам это не по вкусу — как угодно. Я действовала, как друг ее, а вы поступайте, как знаете.

Кристофоло. Вы кончили, синьора?

Кекка. Кончила, потому что решила кончить, а то наговорила бы вам еще и не того!

Кристофоло. Не беспокойтесь, я и так достаточно наслушался. (Менегине.) А вы, синьора, на что претендуете?

Менегина. Дорогой дядюшка, я ни на что не претендую. И на что я могу претендовать? Я — бедная девушка, очень несчастная. Безалаберность моего брата привела меня к беде.

Кристофоло. А почему вы не поселились у меня?

Менегина. Потому что была глупа, потому что дала брату уговорить себя. Дорогой дядюшка, простите меня!

Кекка. Честное слово, она могла бы растрогать даже камень!

Кристофоло (Кекке). Эх, дорогая синьора! Сострадание — хорошая вещь, но оно уместно, когда имеешь дело с людьми достойными, а не с такими, которые его не заслуживают.

Менегина. Несчастная я! Если вы мне не поможете, я вот-вот останусь без крова. Не буду даже знать, где переночевать.

Кристофоло. Что вы говорите? В своем ли вы уме? Ведь ваш братец нанял целое палаццо! Ведь он снял квартиру на шестьдесят дукатов дороже прежней!

Менегина. Эх дорогой дядюшка! Вы смеетесь надо мной и имеете на то право. Ведь за это палаццо еще до сих пор не внесена плата, и не сегодня-завтра наши вещи будут выброшены на улицу.

Кристофоло. Вот до чего дошел этот безобразник!

Менегина. А на той квартире опечатали его вещи, и у меня даже нет юбки и плаща, чтобы выйти на улицу.

Кекка. Не знаю, может ли быть более плачевное положение!

Кристофоло. А что же говорит наша дорогая невестка?

Менегина. Не знаю, право, синьор; знаю только, что в довершение всех моих бедствий мне приходится еще выносить от нее обиды и оскорбления.

Кристофоло. Она смеет оскорблять вас?

Кекка. И еще как. Могу вас уверить, что она обращается с нею хуже всякой мачехи.

Кристофоло (в сторону). Родная кровь, видно, не водица. Жаль мне ее! (Громко.) Так что же вы, синьора, намерены делать?

Менегина. Все, что хотите, дядюшка. Вот я здесь у ваших ног. Отдаю себя в ваши руки!

Кристофоло утирает глаза.

Кекка (в сторону). Ну вот, ну вот: сейчас все наладится.

Кристофоло. Встаньте. Хотя вы этого и не заслуживаете, я постараюсь помочь вам. Каковы ваши намерения?

Менегина. Да благословит вас бог! Я сделаю все, что вы прикажете.

Кекка. Дорогой синьор Кристофоло, она уже не маленькая девочка, и вам неудобно было бы держать ее у себя в доме. Раз тут есть случай выдать ее замуж, почему бы им не воспользоваться?

Кристофоло. Где же он, этот случай?

Кекка. Мой кузен!

Кристофоло. А на что он будет содержать ее?

Кекка. У него есть небольшой доход. Пусть купит себе должность.

Кристофоло. Посмотрим; я поговорю с ним…

Кекка. Хотите, я позову его?

Кристофоло. А где он?

Кекка. Да тут.

Кристофоло. А! Вот оно что! Теперь понимаю! Он тут! Он — тот самый, который приходил за мной! Он налицо! Он спрятан! Ждет, чтобы его позвали! Все заранее условлено, обман заранее обдуман, чтобы поймать меня, чтобы разыграть меня, как дурака! Знать ничего не знаю, ведать не ведаю! И ничего не желаю делать! (Уходит.)

Кекка. Ну, нет! Я не выпущу его, пока он не согласится.

(Убегает за ним.)

Менегина, потом Розина.

Менегина. Ох, беда моя!

Розина. Синьора Менегина, не отчаивайтесь.

Менегина. Что я буду делать?

Розина. Я все видела из-за двери. Вы умница! Отлично вели себя. Повторите еще раз то же самое. Бросьтесь на колени, плачьте, кричите, делайте вид, будто рвете на себе волосы. Бедняжка Лоренцино только на вас и надеется; он прямо умирает, едва в силах сдержаться.

Менегина. Бедняжечка! Чего только я не сделаю для него! Руки буду целовать дядюшке, ноги, биться лбом об пол… (Уходит.)

Розина. Да, уж если мы, женщины, чего захотим, так добьемся своего. Клянусь, слезы наши будут посильнее всяких мечей и копий.

(Уходит.)

Комната в новой квартире.

Чечилия, граф и Фабрицио.

Граф. Полноте, полноте, синьора. Не нужно так расстраиваться.

Чечилия. Ах, граф, вас это никак не затрагивает. Поэтому вам легко разводить учтивость и говорить хорошие слова. (Бросается в кресло.)

Фабрицио. Пословица говорит: все на свете поправимо, кроме горба на спине.

Чечилия. Сумасшедшая была я, дурища! Столько у меня было случаев выйти замуж за первейших людей и здешних, и чужих. И ходила бы я теперь в золоте с головы до ног. А тут связалась с человеком, от которого одни только охи да вздохи.

Граф. Увидите, что несчастье не так еще велико, как его изображают.

Фабрицио. Я уверен, что все уладится.

Граф. Где это бывало видано, чтобы из-за каких-то долгов целая семья была доведена до отчаяния?

Чечилия (встает). Да и мужу моему бедному нелегко! Скольких людей он кормил и поил, а вот пришла нужда — и хоть бы один нашелся друг, который захотел бы ему помочь! (Ходит по комнате.)

Фабрицио (тихо графу). Это она про вас.

Граф (тихо). А по-моему, про вас.

Чечилия. Ах! И все это должна терпеть я, женщина, воспитанная в неге, утопавшая всегда в довольстве, окруженная услугами, как принцесса, почитаемая, как королева! (Бросается в другое кресло.)

Граф. Вы всегда будете окружены услугами и почитанием, синьора Чечилия.

Чечилия (встает). О, дорогой граф, кто не в состоянии больше угощать обедами, того не многие удостаивают посещением. (Ходит.)

Граф (тихо к Фабрицио). Вот теперь уж она прямо про вас.

Фабрицио (тихо графу). Нет, про нас обоих.

Чечилия. И куда это провалился синьор Андзолетто? Скрылся! Ушел! Бросил меня среди этой кутерьмы! Черт возьми, хоть бы мои вещи оставили в покое. (Ходит.)

Граф. Синьора, я бы советовал вам застраховать приданое.

Чечилия. А как это делается?

Фабрицио. Мы устроим, если прикажете.

Граф. Побываем, где надо, и сделаем, как полагается.

Чечилия. Ну, что ж! Окажите мне хоть эту маленькую услугу.

Фабрицио. Покажите мне ваш акт на приданое.

Чечилия. Да разве нужен для этого акт?

Граф. Непременно. Необходим контракт, либо нотариальный, либо домашний — какой-нибудь.

Чечилия. Ну, нет, я не хочу, чтобы потом сказали, будто я разоряю мужа. Никто из моих родных этого никогда не делал; не сделаю и я. (Ходит.)