Традиция дает возможность современному человеку обратиться вспять, наперекор всем модернистским "революциям" вернуться к исконному, "детскому" состоянию, адекватному Абсолюту. Собственно, вернуть революции ее подлинное, этимологическое значение. Наделить потерянным смыслом модную лингвистическую пустышку. И в конце концов — поставить человека обратно с головы на ноги. Здесь чрезвычайно важны средства, формы, методы. Активная форма рок-н-ролла даже чисто внешне, в этимологическом плане, великолепно подходит для такой трансформации. Перевернув наоборот фабулу классической литературной сказки, "Алиса" вышла из зазеркалья — команда "пасынков звезд" и "камикадзе".

     Выбросив сор непроросших семян,

     Вычистив купель,

     Сочными травами застелем святую постель.

     Мы начинаем движение вспять.

     Мы устали молчать.

     Мы идём. Эй, твёрже шаг.

     Отныне мы станем петь так, и только так.

     "Станьте, как дети" — призвал Спаситель пару тысячелетий тому назад. Что ж, это сложно, но мы стараемся. Каждый, кто вопреки всем законам обывательской логики и банальному самосохранению поднимается из очередного бытового окопа в атаку, наплевав на автоматический и мгновенный свинцовый отпор — как раз такой вот ребёнок, непреодолимый в своей наивности. А значит — Победитель.

     Рок-н-ролл придуман дерзкими беглецами, отвергнувшими преподаваемую в школе теорию неизбежного фиаско, тотального компромисса. Теми, кто дезертировал из стана взрослых пораженцев. Предателями паспортов и военных билетов. Дети очень любят деньги, они их даже едят. Но и рвут в клочья, в отличие от своих бережливых родителей. Рок-н-ролл — это деньги на ветер, это ошмётки купюр в радужных под закатным солнцем пивных лужицах. Мик Джаггер не должен нас смущать, и Джон Леннон, и даже Андрей Макаревич. Они ведь тоже родом из детства. Масс-медиа нас шокируют космическими размерами гонораров рок-звёзд? Дышите глубже, учитесь плавать или идите к чёрту. Все правильно, это ведь, как в безоблачном детстве: волшебство, большой куш просто так, клад с сокровищами, сундук и пятнадцать мертвецов в придачу! Золотой век, когда дурацкого блестящего золота навалом. Деньги — это здорово! Вот долги и обязательства — уже очень плохо. Детство проходит… зрелость… старость… смерть. Все идёт по плану. А ведь и букет на могиле тоже надо заслужить!

     История русской рок-группы "Алиса" — сказка. Страшная, волшебная, восхитительная. Четверть века шутовства и служения, бравады да драки. Лихой атаман Константин Кинчев — инок, воин и шут в одном лице — ведёт свое шумное воинство сквозь буреломы последних времен, словно бесстрашный капитан попавшей в шторм пиратской каравеллы. Верно ведёт, — твердой рукой и зычным словом. Только у "Алисы" есть своя армия. Красно-черные флаги, бывало, ставили на дыбы мегаполисы, даже могучие Москва и Питер нервно ощетинивались омоновскими щитами в ответ на клич: "Мы вместе!"; вагоны метро содрогались от согласных движений сотен рук. "Это чем-то похоже на спорт… чем-то на отряды Махно", — все верно, так и есть. Чем-то похоже, да!

     Взрослый неуч и юный книжник, гопник и фарисей в один миг вдруг отпрянут прочь при виде неистового Кинчева, похожего на лермонтовского Демона. Еще и перекрестятся всуе, услышав зычное: "Мы — православные!" А вот ребенок подойдет, прислушается и улыбнется искренне. Как мой двухлетний сын, например. Не понимая еще разумом, зато привечая сердцем. А восьмилетний, — тот уже хвастается в школе, что ходил на "Алису". На зависть всем родителям!

     Кинчевский "демон" не стареет, а его ангел-хранитель хранит улыбку благоволения. Внешний дуализм, а на деле нонконформистская огненность — непременное условие подлинного рок-н-ролла. Черное-белое, красное-черное, зло-добро — такие вещи по-настоящему интересуют лишь детей, а по версии некоторых газет — "наркоманов, фашистов, шпану". Маргиналы? Ну и хорошо, зато живые, зато с горящими глазами! А "тем, кто ложится спать — спокойная ночь", как поёт вечно молодой Цой, а вторит ему снова Кинчев.

     Как доброе вино, музыка "Алисы" с годами становится сильнее букетом и вкусом — крепче, тяжелее, круче. Громче, так что старики не выдерживают, удаляясь в зону тишины, щадящего формата радиостанций.

     От "новой волны" и пост-панка к уверенному хард-року и индастриалу — таков нотный путь "Алисы". Константин Кинчев экспериментировал с множеством стилей и жанров, не обращая внимания на возможный итог. Потому как доброе семя даст добрые всходы, а худое — худые. Солнце за нас — это значит то же, что и с нами Бог! Солнцеворот — на рассветном горизонте!

     Мой маленький сынишка, как и многие дети, просыпается с первыми лучами солнца. Даже если пасмурно, ребёнок чувствует солнце сквозь броню облаков. Это космический дар, вселенская сила малыша. Это его "Ша!" — силам ночи, царству тьмы, свинцу тошнотворной рутинной обыденности… В это время папа с мамой ещё досматривают сны. А здесь уже — солнце за нас!!! Хоровод, карнавал, коловрат, отворение врат…

     Ух, сколько же радости, когда мне удается застать этот миг, оказаться вместе с сыном в центре солнечных стрел, поймать звезду!

     Только взгляни — и сможешь зажечь

     Звезду над облаками,

     Только храни в сердце боль.

     Я помню, как впервые услышал "Алису" по радио. Это были уже полулегендарные-полупроклятые 80-е годы, пресловутая перестройка. "Стерха" я услышал в пол-уха, вскользь, но отлично запомнил. Голос Кинчева пробрал меня сразу и насквозь, словно пашню острый плуг. И я стал искать: купил все пластинки, пока не нашёл. И стал красно-чёрным. На переменах в школе продвинутые старшеклассники в радиорубке ставили "Тоталитарный рэп", — многие были в шоке, а я уже знал, что почём. "Всё это рок-н-ролл", — лепетал уверенный младенец во мне, протестующе-сомневающемся подростке. "Православные" и "Небо славян" были для меня более чем ожидаемы, ведь сердце детское провидит будущее. Ведь и я был чутким. И Анархия так легко и просто всегда превращается в Монархию…

     Многих возмутил Кинчев своим нынешним русским национализмом, имперскостью и православным настроем. Глухих и несведущих огорошил, оглоушил, контузил. А меня, а нас — лишь утвердил в том, что отстаивали ранее. Надо было лишь иметь уши, ну и плеер в придачу. Шутка!

     Константину Кинчеву теперь 51 год. А мне — 31. И все это ровным счётом ничего не значит. Двадцать лет разницы — лишь расстояние от сцены до трибуны в зале, не более того. Остальное не работа, а прикол и рок-н-ролл. Жизнь… смерть… жизнь… смерть. Жизнь!

     Ну, и утро, конечно — совсем раннее, когда лишь бессловесные малыши пробуждаются в ангельском восторге от мира. Их космическое счастье на нашем, сермяжно-земном и взрослом языке только музыкой выразить можно. Рок — не только судьба, но и радость. И сынок улыбается мне, приветствует сердцем.

      А у неба радости —