Окончание. Начало в №11

На прием к мэру Спиридонов попал без особых затруднений. Более того, у него сложилось впечатление, что его ждали.

По дороге в мэрию девушке так и не удалось заманить его ни в один из пунктов прививки, как уж она ни старалась.

— Как вы не понимаете, Геннадий Викторович! Для вас же будет лучше.

— Нет, — твердо отрезал Спиридонов. — Пусть мне будет хуже.

Кстати, эти самые пункты в городе были натыканы на каждом углу — невзрачные, серые вагончики с красной полосой поперек, он сперва решил, что это платные туалеты, и порадовался за федулинцев, имеющих возможность облегчаться в любую минуту.

По широким коридорам мэрии, устланным коврами, как и в любом учреждении подобного рода, сновали туда-сюда клерки с деланно озабоченными лицами, из-за массивных дверей, как из черных дыр, не доносилось ни звука, зато приятно сквозило ароматом свежезаваренного кофе. В просторной приемной навстречу Спиридонову поднялась пожилая женщина, по-спортивному подтянутая, в темном, в обтяжку, шерстяном костюме. Он привычно отметил, что, несмотря на возраст, она еще ничего себе: шерстяная ткань выгодно подчеркивала тугие формы.

— Проходите, пожалуйста, Герасим Андреевич ждет.

Как вор чует вора, так опытный газетчик всегда с одного взгляда определяет в большом начальнике единомышленника, с которым можно не стесняться, либо противника, которого следует разоблачать. Про Монастырского Спиридонов сразу решил: свой. Огромный, улыбчивый, с умным коварным взглядом, с крепким рукопожатием, обтекаемый, как мыло, и непробиваемый, как танк, притом ровесник, притом на шее крест, чего уж там, как поется в песне: милую узнаю по походке.

Ну и, разумеется, первая фраза, которая всегда — пароль.

— Искренне рад, искренне, — Монастырский увлек посетителя к низенькому журнальному столику. — Вы знаете, дорого... э-э-э...

— Геннадий, просто Геннадий...

— Знаете, Гена, ваша газета для нас каждое утро, как глоток кислорода.

Спиридонов присел в указанное кресло успокоенный. Ответно улыбнулся:

— Не совсем понятные у вас порядки, Герасим Андреевич. Зачем-то охранник у входа засветил мою пленку. Что за дела, ей-Богу?

— Дуболомы, — сокрушенно-доверительно отозвался Монастырский. — Где их теперь нет. Одного заменишь, на его месте два новых... Но с вашей лейкой — это моя вина. Не успел предупредить. Ничего, я сейчас разберусь.

С гневным лицом нажал какую-то кнопку, Спиридонов удивился: неужели действительно начнет разбираться с охранником? Влетела пожилая секретарша.

— Леонора Марковна, кофейку нам, пожалуйста, ну и все остальное. Ко мне — никого!

Женщина поклонилась и молча вышла.

— Как вы сказали ваша фамилия?

— Спиридонов.

— Ну как же, читал, читал... Перо отменное, поздравляю. И знаете, Спиридонов, я только в этом кресле по-настоящему ощутил, что такое для новой России пресса. И раньше, конечно, понимал, но когда окунулся... во все эти конюшни... Не только пятая власть, я бы сказал. Поводырь в царстве слепых, не меньше. Народ наш, будем откровенны, дик, суеверен и впечатлителен без печатного слова... Вы надолго к нам в Федулинск?

Спиридонов стряхнул с себя оцепенение, накатившее, как облако на ясный день. Он не ожидал, что этот явный ловкач и пройдоха вдруг заговорит с ним, как с недоумком. Это его немного задело.

— На денек, не больше.

— По какому заданию, если не секрет?

— Хочу статью написать о вашем городе.

— Вообще статью? Или о чем-то конкретном?

— Еще не решил... Скорее всего некий социологический очерк. Бывший город оборонщиков в условиях рынка. Социальная адаптация, система ориентиров — и все такое. Тема, конечно, не новая, но читатель кушает с удовольствием. Если добавить перчика.

— Перчика?.. Хотите совет?

— За тем и пришел. Кому, как не вам...

Беседу прервала секретарша, вкатившая сервировочный столик на колесиках: кофейник, графинчик с чем-то желтым, тарелочки с легкими закусками, сладости.

— Ступай, милая, ступай, — добродушно пробасил Монастырский, — мы уж сами как-нибудь похозяйничаем... — Когда ушла, продолжил: — Так вот совет. У нас выходит газетка "Свободный Федулинск". Не чета вашему "вестнику", но там есть толковые ребята. А главное, архив. От и до. Исторические справки, новейшие исследования. Результаты самых последних предвыборных опросов. Думаю, это облегчит вашу задачу.

— Еще как облегчит, — согласился Спиридонов, принимая из рук мэра рюмку. — Но редакция заинтересована в свежачке. Хотелось бы поднести что-нибудь такое, чтобы с ног валило. Конкуренция огромная, читатель капризный, пресыщенный, вот мы и стараемся.. Про вас слава идет, Герасим Андреевич. Говорят, у вас даже зарплату иногда выплачивают. И пенсионеры, я поглядел, не шатаются стадом возле помоек.

— Действительно, — взгляд мэра внезапно опустел и просветлел. — Даром хлеб налогоплательщиков не едим... Что касается помоек, мы их вообще ликвидировали. Как позорное явление.

— И чем же заменили? Реформа все-таки...

— Разумное распределение, уважаемый, разумное распределение излишков. Оказывается, если сильно захотеть, и при нашем скудном бюджете можно выкроить какие-то средства для бедноты, для неимущих. У нас с голода никто не помирает, как в иных местах. Не жируют, естественно, но и не помирают... Отведайте печенья, не побрезгуйте. Местного производства. Сколотили артель из бывших так называемых оборонщиков, подкинули им мучицы, дрожжец, так они такую фабрику развернули, вашему "Красному Октябрю" не угнаться. Люди у нас работящие, головастые, им только направление дать... Я всегда повторяю, из любого положения можно найти выход, если не заниматься маниловщиной. Мой предшественник никак этого не мог понять, потому и кончил печально.

— А что с ним случилось?

Монастырский игриво хихикнул.

— Анекдотическая история, право. Как раз в ночь после выборов я видел свои несчастные восемь процентов, с горя решил попариться в баньке, да там прямо на полке и угорел. Некоторые грешили на самоубийство, но я не верю. Какие причины? Полнокровный человек, ему шестидесяти не было, нет, не верю.

Спиридонов, ощутив вторую волну странного, мозгового оцепенения, осушил рюмку коньяка.

— Все это, конечно, прекрасно, Герасим Андреевич, и дочка, и кондитерская артель из оборонщиков, но, скажу откровенно, меня удивили некоторые аспекты федулинской жизни. Непонятные прививки, регистрации... Объясните, пожалуйста, что все это значит на самом деле?