Луна светит мутно. Далеко-далеко внизу — половичок лоскутный, длинный. Каких только нет в нем лоскутков — тут и синий, и малиновый, и зеленый. Протянулся он через луг, через лес, через поле. На воду лег, протянулся по небу темному. Ступила Тайка на него. Привел половичок прямо к дому.

Мышонок Сухарик Тайку встречает. За печку отвел, налил Тайке чаю.

— А где же твой половичок?

Мышонок молчок.

— Тот, из бабушкиной шали, маленький?

— Он домой тебя привел, ты его не узнала?

— Это другой. Длинный. И лоскутов у тебя таких не было.

— Был маленький — стал длинный. Ведь он шел со мной за тобой следом. Лоскут зеленый — это лес. Луг с цветами — малиновый. Клеверное поле, где дом шмелиный, — лоскут розовый. Синий — речка со стрекозами.

— А темный такой, в белую крапинку?

Мышонок вздохнул:

— Это белые сухарики. Я копил их для тебя долго. А когда по небу бежал, раскрошил — запоминал дорогу. Всего один остался — черный. Он долго тебя ждал.

Пополам разделила Тайка черный сухарик.

Как на улице Ямской конский топот день-деньской. Булатные, каурые, пегие — сани тащат, везут телеги. И есть лошадка золотой масти. Ее не впрягают в телегу, на нее не грузят мешков, бочек, ящиков. У нее работа другая — она приносит счастье.

Золотая лошадка бежала по городу и там, где давно счастья ждали, оставляла подкову. Соседки по конюшне на лошадку косились:

— Жизнь у нее больно сладкая. Знай себе дари подковы. Все равно ведь завтра на Кузнецкой ей скуют новые. И за это ей дают сено и овес! Ее бы, золотую, да в наш тяжелый воз!

…Ковал на Кузнецкой подковы кузнец, приговаривал:

— На счастье подкова, на счастье…

Во что только хочешь такая подкова могла превращаться.

Под окном, где, как снег, белеют герани, ударила золотая лошадка копытом — подкову оставила. Девушка звон услыхала, вышла из дому. Стала искать свое счастье-подкову. Где же подкова? Девушка смотрит печально. Видит: в траве колечко блестит обручальное.

Под окном, где свет горел ночью тускло, тревожно, неслышно лошадка прошла, осторожно. И вот уснула усталая мать. А проснулась — сын весел, играет подковой.

У дома, где лодку смолили, обернулась подкова невиданной рыбиной. Вот счастье для рыбака!

А четвертая подкова стала светлым деньком без обид и хворей — счастьем для старика.

Бежит домой лошадка золотой масти. Бежит весело, легко. Ведь она приносит счастье. И никто не знает, как лошадке больно. Очень больно по камням бежать неподкованной. Наклонила лошадка золотую голову, и никто не видит, как она плачет. Если бы булыжники видеть могли, они бы, наверно, стали немного помягче.

Но среди слепых булыжников жестких прятался камешек-галька с протоки. Покатился-покатился круглый камешек-галька. Прикатился на Проточную, постучал в дом к Тайке. Про лошадку рассказал камешек глазастый. Пришло время, к дому Тайки завернуло счастье. На крыльце блестит, сверкает новая подкова. Что хочешь делай из нее, все, что душе угодно. Тайка вздохнула, завернула подкову в тряпицу, на Ямскую пришла.

Золотая лошадка ела сено из торбы.

— Это твоя подкова? Она тебе пригодится. Тебе не будет так больно.

И подкову оставила.

Расцвело сено в торбе луговыми цветами — незабудками, клевером, гвоздиками алыми. Каждый раз, как Тайка к лошадке приходит, эти цветы расцветают.

— Пойдем, — говорит лошадка, — я тебя покатаю.

Несет она Тайку шагом упругим, и мостовая под ней становится лугом. Не булыжники теперь под ногами — цветы и трава луговая. Скачет Тайка на лошадке золотой, как солнце, масти. Вот такое Тайке привалило счастье!

Кошка-копилка денег накопила, на Проточной улице дом себе купила. Идет по Проточной Кошка-копилка, бренчит. Троячки в ней звякают, двушки, пятачки. Глядит Кошка: на небе Месяц. Ярко светит, золотом блестит.

— Вот бы мои денежки так позолотить!

Стала копилка уговаривать месяц:

Молодому Месяцу слушать лестно. Спустился низко молодой Месяц. Бросила ему пятачок Кошка-копилка. Потер его Месяц об сапожок, позолотил. Увидели это мальчишки, сгребли пятаки, на улицу выбежали. Бросают Месяцу пятаки:

— И наши позолоти!

Позолотила пятак и Тайка. Прибежала за печку к мышонку Сухарику.

— Есть у тебя пятак?

— Есть один.

— Пойдем, мы его позолотим.

Золотые пятаки сыплет Месяц вниз. Все кричат Сухарику:

— Ну что же ты стоишь? Почему не бросаешь денежку?

— А вдруг Месяц за ней нагнется и на небе не удержится…

И ушел мышонок Сухарик домой. А Кошка-копилка фыркает, злится:

— Изведет всю позолоту Месяц на мальчишек. Заманю-ка я Месяц на свою крышу. Поставила на трубу миску со сметаной.

— Приходи ко мне в гости, пригожий, румяный!

Месяц спустился к Кошке на крышу. Все медяки перед ним Кошка высыпала: троячки, двушки, пятаки. Месяц старается, золотит. Да уж больно много медяков у кошки. Стер Месяц всю позолоту с сапожек.

— Золотить больше нечем…

Копилка шерсть дыбом.

— Угощу ж я тебя, глупый Месяц!

Сунула лапу в трубу, нагребла сажи. С головы и до пят Месяц измазала.

Дразнит, язык кажет, а Месяц не видит: глаза запорошены сажей. Пошел он по крыше, об трубу ударился, вскочила шишка.

— Ой, больно шишку! Бедный я, бедный…

Кричит ему Тайка:

— Шишку надо потереть пятаком медным!

Месяц просит:

— Кошка-копилка, дай пятака!

Копилка деньги сгребла.

— Как бы не так!

Охает Месяц:

— Ох, больно…

Стали мальчишки по карманам искать: у всех одно золото. Пошли по домам. А на улице темнота. Стыдно Месяцу показаться, он и спрятался за трубу, вымазан в саже и шишка на лбу. Бредут по Проточной мальчишки: то на забор налетят, то об поленницу стукнутся. Бум! Бум! Бум! Набили шишек мальчишки, ругают темноту. На улице темнота, во дворах темнота. Ни в одном доме не осталось медного пятака. Все пятаки позолочены. А шишки болят, нету мочи! Золотыми пятаками шишки трут — не помогает. Тут вспомнила Тайка про мышонка Сухарика. Вызвала его из-за печки.

— Ты нам, Сухарик, шишки полечишь? Вынес мышонок свой медный пятак, трет им шишки, шепчет:

— Чтоб не болело, чтоб не ломило… Чтоб неповадно жадничать было…

Все как одна шишки пропали.

— А теперь пойдем лечить Месяц, Сухарик!

Поставили к кошкиной крыше лестницу, забрался на крышу Сухарик, стал лечить Месяц. Трет пятаком, водит по лбу то одной стороной, то другой. Пощупал лоб Месяц.

— Шишку как рукой сняло!

Умылся Месяц снегом с крыши, сажу смыл, чистым на небо вышел. Стало светло на Проточной от белого снега, от чистого Месяца. Кошка-копилка по крыше мечется.

— Деться куда? Вся на виду… Отберут золотые мои медяки, отберут.

Запнулась и с крыши — кувырк! Об поленницу стукнулась, остались от кошки одни черепки. Собрала их Тайка, кое-как склеила. Кошка-копилка спасибо не сказала. Пересчитала деньги и скорей домой. С тех пор копилка из дому ни ногой. Целый день в окошко глядит с подоконника. Боится — рассыплется, растеряет медяки. А Месяц с тех пор пятаков не золотит.