Виткас кивнул, и сразу широко улыбнулся.
-- Ребята, давайте хоть познакомимся, а то столько вместе, а по именам друг друга не знаем...
-- Не положено, -- ответил старший оборотень. -- Собирайтесь, -- приказал он своим.
-- И под коньяк? -- опешил Виткас, вытаскивая бутылку коньяка, пуская ее по рукам. -- Царев коньяк, мы его к столу Их Величеств поставляем! Кто увидит?!
Оборотни зашумели, принимая бутылку из его рук. Бутылка пошла по рукам.
Трое подрывников смотрели на Виткаса с немым изумлением, разинув рот. Иван попробовал его остановить. Бутылку коньяка хранили на особый случай. Свои Виткаса старались поддержать, понимая, как ему тяжело, хоть он и не показывал виду. Смерть брата и его веселость никак не вязалась с последними событиями. Заметив хмурый взгляд Ивана и опустившиеся плечи, Виткас добродушно улыбнулся.
-- Тяжело таскать, Иван, -- он виновато посмотрел на него. -- И печень пошаливать начала... Да и помянуть бы... Но горе-то не у них, у меня, чего ж настроение людям портить?
-- Своим бы... -- расстроился Иван, кивнув, и расстроился еще больше, когда Валимир к нему обернулся и прижал палец к губам, осуждающе покачав головой.
Расстроенный Иван оборотней лишь подзадорил. Антон и Данька держались в стороне, собираясь юркнуть в пещеру, но их тут же остановили, и оба, недовольные, залезли в спальники. А когда Виткас вытащил бутылку коньяка, зашевелились, придвигаясь к огню поближе.
-- Ну, наливай, коли не жалко, -- согласился оборотень.
Виткас разлил коньяк, наливая всем смотрящим по девяносто грамм, и чуть-чуть плеснул подрывникам.
-- А что это вы себе так мало? -- подозрительно покосился один из оборотней.
-- Так мы ж давно друг друга знаем! Закон гор, для гостя не жалей, на себе экономь...
-- Первый раз про такой слышу... -- с одобрением произнес оборотень и тут же отвлекся, чокаясь кружками с остальными.
Коньяк выпили, недовольно покосившись на пустую бутылку. Как-то по особенному посмотрели на старшего по охране. Для разогрева спирт людям выдавали, но небольшими порциями, по пятьдесят и по сто грамм, и только тем, кто долго работал на снегу.
-- Ладно, -- старший оборотень махнул рукой.
Он вышел и через пять минут вернулся со спиртом. Его слегка развели и подогрели. На этот раз разлили всем поровну по пол кружке, но Виткас недовольно покосился на товарищей.
-- Нам взрывать, а это, знаете ли, с похмелья не делается, -- виновато произнес он.
-- Ну так, и давай обратно, -- обрадовался один из оборотней, подставляя кружку. За ним потянулись другие.
-- По глотку-то можно, -- разрешил Иван, осудив Виткаса, заметив обиженные лица Дана и Антона.
Оборотни расслабились. Между ними завязался разговор. Но глаза пьянели не у всех. Валимир и Виткас в ужасе переводили взгляд то на одного, то на другого, замечая, что глаза некоторых начинают тускнеть, а зрачки становится расширенными. Многие из них засобирались, поняв, что спирт тоже закончился.
-- Я это, я в танцевальной группе... По стриптизу мы... -- улыбнулся Валимир, нехотя поднимаясь. -- С Зулейкой и Ибн-Ибрагимом... По другому их звали, но я их такими запомнил. Погибли они под лавиной вчера... Эх, что-то меня пробрало... -- он сделал скорбное лицо, почтил их молчанием и вернулся в обычное равнодушное состояние. Потом слегка опьянел, поднялся и прошелся по кругу, старательно работая животом и попой, как его учил Зуля. -- Мани, мани...
Он пощелкал пальцами, слегка заискивающе посмотрел на Ивана и томно облизнул губы, поработав во рту языком, слегка закатил глаза, заметив, как округлились глаза у Ивана, а у Дана и Антона вытянулись помрачневшие от стыда лица. Но оборотни расслабились, рассаживаясь удобнее в ряд и освобождая для него место. Для них это было не в новинку, не имея души, оборотни не брезговали своими, зачастую предпочитая близость с мужчиной близости с женщиной.
Лишь бы не смотрели друг на друга...
Танцевать долго не пришлось. Валимир едва успел снять с себя рубашку и расстегнуть брюки.
-- Чего это с ними? -- озабочено поинтересовался Иван, кивнув не свалившихся мертвым сном. Потом повернулся к Виткасу и с осуждение произнес: -- Не ожидал от тебя.... Ты это... Ты скажи ему, пусть уходит... Нам срама не надо...
-- Часа не прошло, полчаса всего лишь, -- заметил Виткас, пропустив слова Ивана мимо ушей. -- Дядя Ваня, мы срамоту сейчас видим, -- он кивнул на оборотней. -- Это мы должны были быть на их месте, а он, -- он кивнул на Валимира, -- нас здорово выручил.
-- Это алкоголь, бабка у меня такое зелье варила, -- ответил Валимир. -- Я думаю, скоро представление будет почище того, которое я вам показал. Сколько времени?
-- Десять... Припозднились мы сегодня. Обычно в девять уже спим...
-- Зато встаем рано. До двенадцати надо ждать, кто-то должен несть охрану, -- огорчился Валимир, что не может прямо сейчас показать то, о чем он не говорил даже Виткасу, уверенный, что он ему не поверит.
-- А нам торопиться некуда, -- пожал плечами Виткас. -- И ребят надо помянуть. По-человечески.
Время пролетело незаметно. Рассказывали о себе. В основном Валимир, остальные друг друга знали. Но он был задумчив и свою жизнь открывать не торопился, как когда открыл ее перед Виткасом. Знал, не поверят. Порылись в рюкзаках, нашли еще заварки и сахара, достали банку тушенки. Ребята не сразу отошли от того, как он повел себя перед оборотнями, Иван успокоился только тогда, когда он рассказал, как познакомился с Зулей и Игорем.
Незаметно время приблизилось к полуночи.
-- А сейчас представление будет почище того, которое я вам показал, -- усмехнулся Валимир. -- И тебе, Виткас, посмотреть полезно. Айда на улицу! -- позвал он, подавая пример.
Трое подрывников последовали его примеру. Последним поднялся Иван.
Лагерь с высоты чуть в стороне просматривался, как на ладони, в лагере ярко полыхали костры. Дров не жалели, наготовили с избытком, леса в низине было достаточно. Ночь стояла тихая и безоблачная, на небе зажглись огромные яркие горошины. Из-за дальних выплывала неполная нарастающая луна.
-- Ты что-нибудь видишь? -- спросил Валимир Виткаса, прислушиваясь к тишине. Гора уснула.
-- Вижу, но не так хорошо, как видел бы днем, -- ответил Виткас.
-- Есть что-то? -- спросил Валимир, позавидовав глазам друга. -- Эх, нам бы бинокли!
-- Так это, у меня есть и у этих... -- покачал головой Иван, не понимая, что затеяли два парня. Одного он знал, а во втором было что-то отталкивающее, но не так чтобы очень. Ловко он провернул с чаем -- подумать страшно, что их поили отравой. Но как он вел себя... Не к добру это.
-- Надо взять, но так, чтобы потом не учуяли. Нюх у них хороший, -- предупредил Валимир.
-- Мы там наследили везде, а взять можно в ихних рукавицах. Скажем потом, что взяли, чтобы сушиться положить... ближе к огню!
Сходили в пещеру, порылись в рюкзаках, осмотрели оборотней, у многих бинокли болтались на шее. Охрана была не только лучше обеспечена техникой, но и оружие при себе имела в достатке, и приборы ночного видения. С биноклями лагерь просматривался гораздо лучше, до него было километра четыре...
-- Чего мы тут высматриваем-то? -- спросил один из подрывников тревожно.
-- Ночного зверя, -- ответил Виткас, заметив, что людей в лагере стало больше. Они заполонили весь участок, который занимали высокопоставленные лица. Костры возле их палаток загорелись ярче.
И вдруг ночную тишину прорезал крик. Едва слышный отсюда.
Все пятеро вздрогнули и облились ужасом. Представление началось...
-- Что это? -- в ужасе прошептал один из подрывников, сглотнув слюну.
-- Вампиры, -- ответил Виткас, не глядя в лицо Валимира.
Лица всех пятерых были белыми, как снег. Никто не произнес ни слова, пока вампиры просто резали людей. Двоих вырвало со скалы, и блевотина полетела вниз, забрызгав вход в пещеру, когда начались издевательства.
