Отныне нормандский экспансионизм мог пойти двумя путями: либо завоевать мусульманскую Сицилию, либо выступить в поход на Константинополь и европейские провинции Империи. Между всеми сицилийскими эмирами существовал глубокий раскол, но их военной силой пренебрегать не следовало. Византийцы много раз пытались занять этот большой остров, но все тщетно. Но нормандцы были люди иной закалки, чем греки, и они были твердо настроены овладеть во что бы то ни стало этим земным раем, называемым Сицилией. Их планы снискали поддержку и расположение всего христианского населения Средиземноморья, ибо они могли бы положить конец пиратству сицилийских мусульман и, освободив Тирренское море, позволили бы развивать флот Генуи и Пизы. Роль, которую сыграл флот этих двух городов-республик во время первого крестового похода, даст возможность лучше понять стратегическую важность контроля над Сицилией во времена, когда навигация сводилась всего лишь к каботажному плаванью. Поскольку христианский флот не мог плавать вдоль берегов Туниса и Триполи (в Берберии), он должен был пробираться через пролив Мессины и делать остановку на островах, прежде чем направиться к Леванту.
Однако удачливый авантюрист Роберт Гвискар мечтал только лишь об одном — занять трон василевса. Действительно константинопольская анархия давала почву дерзким мечтаниям сына мелкого феодала из Контантена. В 1081 г., когда византийская Анатолия практически находилась в руках турок, нормандцы Гвискара напали на империю с тыла. Они высадились в Дураццо (нынешняя Албания) и прошли по Эгнатиевой дороге к столице Босфора. Обстоятельства им благоприятствовали, ибо даже папство поддерживало эту военную кампанию. С 1054 г. честолюбивый Михаил Керулларий, патриарх Константинополя, своими требованиями и притязаниями спровоцировал теологический разрыв и раскол между двумя полюсами христианского мира. Папа больше не нес ответственность за эту отбившуюся от его общины часть паствы. Образумить греков — это было почти что богоугодным делом… Кампания Гвискара в Македонии и Эпире, сопровождавшаяся жестокостями и насилием, уже тогда заложила основы четвертого крестового похода. Но на первый раз Византия нашла силы, чтобы дать достойный ответ: трон василевса занял Алексей Комнин, также удачливый авантюрист, вступивший в войну с нормандцами. После многих лет беспрестанных налетов ему удалось отразить нападение… благодаря турецким войскам, услужливо предоставленным ему правителем Никеи!
Подобное использование христианскими правителями наемных мусульманских воинов является одним из камней преткновения, когда мы пытаемся понять средиземноморский и восточный мир в эпоху крестовых походов. Алексей Комнин сражается против нормандцев с помощью турок из Никеи, которые отобрали у него всю Анатолию. Гвискар с мусульманскими войсками спешит защитить папу, осажденного германцами. Что же говорить о том, что какой-то мусульманин из «нормандских» войск молился и творил намаз прямо в базилике Св. Петра… разрушенной, разграбленной и сожженной защитниками папы! В это время нормандские феодалы вели непримиримую войну с сицилийскими эмирами; а Алексей Комнин вербовал нормандских солдат, чтобы пополнить свои войска и держать турок из Никеи как можно дальше от своей столицы! Таков был изменчивый мир Средиземноморья, такова была мозаика Леванта, с которой скоро пришлось столкнуться западным воинам. В то время как лучшим умам XX в. с трудом удается распутать клубок хитросплетений союзов, племен, этносов, государств и религиозных сект Ближнего Востока, нам необходимо отметить, что франкские вожди так быстро и удачно сблизятся с Востоком, что за несколько месяцев научатся использовать как мусульманские разногласия — Фатимидов против турок, арабов против турок и бедуинов против оседлых народов, так и соперничество между христианами — армян против греков, сирийцев против армян. Но они будут испытывать ответные удары константинопольских интриг, ибо столица павшей, униженной и ослабевшей Империи все же продолжала оставаться сценой, на которой разворачивались многочисленные политические повороты. Между Багдадом, Каиром и Константинополем будет вестись тонкая игра вокруг латинских колоний Леванта. Лишь франкский меч сможет разрубить эти путы, как некогда турецкая сабля разрушила арабско-персидские козни.
3
К КОНСТАНТИНОПОЛЮ, «ЦАРЬГРАДУ»
В тот год до нас стали доходить слухи о появлении франкских армий, идущих с Мраморного моря в неисчислимом множестве; так как эти известия следовали одно за другим не прекращаясь, люди пугались, узнав это, и теряли голову, слыша, что они продвигаются все дальше. Эти слухи подтвердил король Дауд Ибн Сулейман Ибн Котломуш, чьи земли располагались ближе всего к войскам упомянутых франков. Он принялся собирать армию, нанимать добровольцев и проповедовать священную войну, и призвал всех туркменов, кого только мог разыскать, прийти ему на помощь в борьбе против франков; многие из них отозвались, как отозвалась и армия его брата, что укрепило его дух и увеличило решимость. Он подошел к проходам, дорогам и путям, по которым они должны были пройти, и безжалостно убил всех, кто попал к нему в руки, и было их великое множество.
Ибн аль-Каланиси, История Дамаска с 1075 по 1154 г.
У Алексея не было времени отдохнуть, потому как до него дошел слух о приближении неисчислимых франкских войск. Он страшился их появления ибо хорошо знал неудержимость их натиска, их переменчивый и непостоянный характер, как и все, что было в природе кельтов, и все, что из нее вытекает; он знал, что они всегда готовы поживиться богатствами и что при первой же возможности они готовы без зазрения совести нарушить свои договоры. Тем не менее, василевс не терял мужества и принял все меры, чтобы приготовиться к сражению, если того потребуют обстоятельства. Действительность оказалась гораздо страшнее слухов. Ибо весь Запад, все варварские народы, живущие в странах, которые расположены по ту сторону Адриатики и до Геркулесовых Столпов, все те, кто кочевали большими толпами вместе со всей семьей, перейдя Европу, шли по Азии… Появлению такого количества людей предшествовал налет саранчи, которая пощадила урожай, но разорила все виноградники, истребив их. Это был знак, как предсказали прорицатели, что огромная кельтская армия не будет вмешиваться в дела христиан, но поразит, одолеет сарацинских варваров.
Анна Комнина, Алексиада
«С приближением срока, о котором Господь наш Иисус Христос ежедневно возвещает верующим в Евангелии, где говорит: Кто хочет идти за Мною, отвергнись себя, и возьми крест свой, и следуй за Мною, во всех областях Галлии сделалось большое волнение, и каждый, чистый сердцем и умом, кто желал следовать за Господом и верно нести за ним крест, поспешил встать на путь к Гробу Господню» (Аноним). Вот уже некоторое время красивая легенда о божественном повелении начать крестовый поход не в ходу среди историков. Образ Петра Отшельника, которому было откровение о том, что он должен освободить Гроб Господень, о чем он рассказал, главе христианского мира, годится лишь для иллюстрации детских сказок. История и легенда в этой эпопее средневекового христианства слишком часто перемешивались, поэтому нам стоит вернуться к концепции, более приближенной к реальности.
Ссылки на то, что турки плохо обращались с христианскими паломниками, притесняли их, едва ли будут звучать убедительно, хотя постоянные завоевания Святого города турками и Фатимидами отнюдь не облегчали доступ паломников в Святые места. За несколько лет до начала походов Иерусалим и основная часть Палестины, действительно, были присоединены к территориям персидского султана-сельджука, великого Мелик Шаха, сына Алп Арслана. Однако восточные христиане единодушно восхваляют достоинства его правления; эти похвалы тем более ценны, что исходят они из уст Матвея Эдесского, армянского монаха, чрезвычайно чувствительного к малейшим проявлениям антихристианской деятельности: «Мелик Шах проявил свою доброту, милосердие и благорасположение к верующим во Христа». Знаменитые притеснения западных путешественников, начавшиеся со времени захвата Иерусалима турками (1078 г.), все же не уменьшали количество паломников, отправлявшихся в Святую Землю. Разумеется, многочисленные путешественники сообщали папе о политических изменениях, происходящих в Леванте.
