— Мой фюрер, не оставляйте Волгу.

Йодль говорил тихо и объективно, взвешивая каждое слово.

— Мой фюрер, — начал он, — это действительно очень важное решение. Если мы отступим от Волги, мы потеряем большую часть территории, захваченной нами во время летнего наступления ценой огромных потерь. Но если мы не отведем 6-ю армию, ее положение станет крайне тяжелым. Операция по ее деблокированию может пройти успешно, но может и провалиться. До тех пор, пока мы не увидим результатов этой операции, на мой взгляд, надо удерживать позиции на Волге.

— Ваша очередь, — обратился Гитлер ко мне.

Очевидно, он думал, что слова двух других генералов заставили меня изменить мнение. Хотя Гитлер сам принимал решения, он всегда стремился получить одобрение, пусть даже формальное, своих технических советников.

Встав по стойке смирно, я сказал:

— Мой фюрер, я не изменил своего мнения. Оставить армию там, где она находится сейчас, — преступление. Мы не сможем ни деблокировать, ни снабжать ее. Она будет бессмысленно принесена в жертву.

Внешне Гитлер казался спокойным, но в душе у него, видимо, все кипело. Он сказал мне:

— Обратите внимание, генерал, что я не одинок в своем мнении. Его разделяют эти два офицера, которые по должности выше вас, поэтому мое решение остается неизменным. Он сделал холодный поклон, и мы вышли из кабинета.

Второй разговор, который я описываю здесь так же подробно, состоялся следующей ночью.

Несмотря на прямой отказ Гитлера согласиться с моими доводами, я не хотел сдаваться в борьбе за спасение 6-й армии. Из своего опыта я уже знал, что теперь нужно подойти к этому вопросу с другой стороны. Решение Гитлера, окончательное и неизменное, основывалось, вероятно, на каких-то стратегических концепциях. В ближайшее время не имело смысла пытаться возобновлять с ним разговор на эту тему — Гитлер просто откажется слушать. Но я полагал, что если его не убедили мои доводы, касавшиеся стратегической стороны вопроса, то аргументы, доказывающие трудность снабжения окруженной армии, окажутся более действенными. Мне все еще казалось, что я смогу уговорить Гитлера принять мою точку зрения, если я нарисую ему безотрадную картину снабжения 6-й армии и с помощью неопровержимых фактов и цифр докажу, что регулярное снабжение этой армии по воздуху невозможно. Статистика всегда производила на Гитлера сильное впечатление.

Оперативное управление моего штаба и офицеры различных служб были убеждены, что Сталинград удержать нельзя, а регулярное снабжение армии по воздуху наладить невозможно. Я приказал по каждому виду снабжения подготовить данные, на которых основывались эти выводы, в форме таблиц, диаграмм, схем и т. д. Теперь не могу привести по памяти точные цифры, приведенные офицерами штаба, но общее количество необходимых предметов снабжения я помню.

Если учесть запасы предметов снабжения, находившиеся в районе окружения, то 6-я армия нуждалась в доставке по воздуху ежедневно 600 тонн грузов. Минимум предметов снабжения, на который 6-я армия могла существовать (испытывая большие лишения и прибегая к такому крайнему средству, как использование всех лошадей для питания личного состава), составлял 300 тонн. Но этот минимальный груз нужно было доставлять каждый день, несмотря на условия погоды, которые вряд ли могли быть благоприятными в это время года. Поэтому, чтобы поддерживать боеспособность 6-й армии, следовало ежедневно доставлять ей по крайней мере 500 тонн предметов снабжения в те дни, когда самолеты могли садиться и взлетать в районе окружения.

Эти факты и были отражены в таблицах, подготовленных моими штабными офицерами. Как только таблицы были готовы, я опять попросил у Гитлера аудиенции, и снова он принял меня поздно ночью. Гитлер держался холодно: очевидно, наш спор прошлой ночью не был забыт. Мне удалось заинтересовать его цифрами, и он позволил мне закончить доклад, необходимый для того, чтобы разъяснить значение приведенных мною статистических данных. Свои объяснения я закончил словами:

— Детальное изучение фактов заставляет сделать вывод, что снабжение 6-й армии по воздуху невозможно. Холодно взглянув на меня, Гитлер сказал:

— Рейхсмаршал заверил меня, что это возможно. Я повторил, что это неосуществимо, и тогда Гитлер произнес:

— Очень хорошо. Пусть он сам убедит вас. Он послал за главнокомандующим военно-воздушными силами. Когда Геринг пришел, фюрер спросил:

— Геринг, можно ли осуществлять снабжение 6-й армии по воздуху?

Подняв правую руку, Геринг торжественно продекламировал:

— Мой фюрер, я не сомневаюсь, что ВВС справятся со снабжением 6-й армии.

Гитлер торжествующе взглянул на меня, но я еще раз повторил;

— Военно-воздушные силы не справятся с выполнением этой задачи.

Рейхсмаршал сердито нахмурил брови и сказал:

— Вы не компетентны в данном вопросе. Повернувшись к Гитлеру, я спросил:

— Мой фюрер, разрешите задать рейхсмаршалу вопрос?

— Пожалуйста.

— Господин рейхсмаршал, — начал я, — вы знаете, сколько тонн предметов снабжения необходимо будет перебрасывать по воздуху каждый день?

Очевидно, Геринг был смущен моим вопросом. Бросив на меня негодующий взгляд, он сказал:

— Я не знаю, но офицерам моего штаба это известно. Я продолжал:

— Учитывая запасы у 6-й армии предметов снабжения, а также принимая во внимание, что будут удовлетворяться только минимальные потребности войск, ежедневно потребуется перебрасывать 6-й армии 300 тонн грузов. Но так как летать можно будет не каждый день (в этом я сам убедился прошлой зимой), нам придется доставлять 6-й армии около 500 тонн грузов в каждый летный день.

Геринг ответил:

— Я могу это сделать.

Тут я не выдержал и крикнул:

— Мой фюрер, это ложь!

Гробовая тишина воцарилась в комнате. Геринг побелел от бешенства. Гитлер, недоумевая и удивляясь, смотрел то на меня, то на Геринга. Наконец, он обратился ко мне:

— Рейхсмаршал представил мне свои соображения, и я не могу не верить ему, поэтому мое решение остается неизменным.

— Тогда у меня к вам другая просьба, — сказал я.

— Что же вы хотите?

— Вы мне позволите каждый день доставлять вам сводку о количестве предметов снабжения, переброшенных 6-й армии за предыдущие сутки? — спросил я.

Геринг возражал, говоря, что это меня не касается, но на этот раз Гитлер не согласился с ним. Мне было дано разрешение ежедневно представлять фюреру сводки. Так кончилось наше совещание. Опять моя попытка потерпела неудачу. В результате нашего ночного разговора я добился лишь того, что заслужил ненависть рейхсмаршала. Между прочим, многие штабные офицеры и командиры соединений ВВС с самого начала разделяли мою точку зрения. Некоторые из них даже письменно изложили свои взгляды, но им не удалось убедить своего главнокомандующего. Игнорируя их рапорты, он следил за тем, чтобы они не попали на стол Гитлера.

Таким образом, все мои попытки спасти 6-ю армию потерпели неудачу. Но я еще надеялся. Гитлера могли убедить изменить решение, пожалуй, два будущих события: во-первых, провал наступления, рассчитанного на деблокирование окруженной армии, и, во-вторых, провал ВВС в снабжении этой армии. Самое большее, что могло дать наступление, — это несколько приблизить наши основные силы к 6-й армии, создав более благоприятные условия для успешного выхода ее из окружения. Я молил бога, чтобы Гитлер изменил свое решение, когда наступление с целью прорыва основных сил к 6-й армии провалится. Что касается снабжения по "воздушному мосту", то я надеялся на свои ежедневные сводки. Они должны были заставить Гитлера отбросить иллюзии, внушенные ему Герингом и другими.

Но прежде чем все это станет реальной действительностью, которая, возможно, убедит Гитлера изменить решение и оставить Сталинград, пройдет время, а время работало против 6-й армии. Через 10–15 дней ее положение сильно ухудшится. За это время сократится количество предметов снабжения, необходимых для прорыва кольца окружения, особенно запасы горюче-смазочных материалов. Следует также указать, что войска группы армий "Б" постепенно отходили на запад и расстояние, которое нужно было преодолеть 6-й армии, увеличивалось. Таковы были две основные проблемы.