Гитлер спокойно принял и внимательно выслушал меня. Я рассчитывал, что мой доклад увенчается успехом. Когда я обрисовал обстановку и возможный ход будущих событий, Гитлер, который на этот раз не прерывал меня, обещал, что он снова рассмотрит свое решение со всей тщательностью и хладнокровием. Затем я вернулся к вопросу о командире корпуса. Я сказал: "Хотя военные трибуналы не входят в компетенцию начальника генерального штаба, я хотел бы кое-что сказать о командире танкового корпуса "X". Жесткое выражение появилось на лице Гитлера, но я продолжал: "Я вмешиваюсь в это потому, что считаю данный вопрос оперативным, поскольку он связан с ведением операций на Восточном фронте. Как начальник генерального штаба, я считаю, что генерал, который допустил ошибки, имевшие губительные последствия, должен быть привлечен к ответственности. Но прежде чем судить его, нужно доказать, что он действительно виновен. А с этим генералом дело обстоит совсем не так: обвинения против него целиком основаны на предположениях". Я предложил передать дело в военный трибунал, который занялся бы проверкой фактов. Я предложил Гитлеру членами этого трибунала назначить генералов, которым он полностью доверял. Гитлер подумал и затем сказал: "Хорошо, я это сделаю".

К сожалению, мои успехи оказались эфемерными. Когда я снова встретился с Гитлером, он сказал мне: "Я тщательно рассмотрел обстановку у Сталинграда, и мое решение остается неизменным. Отход 6-й армии исключен". Трудно сказать, самостоятельно ли пришел Гитлер к этому решению или под давлением фельдмаршала Кейтеля и генерала Йодля. Но факт остается фактом: он не посчитался с мнением начальника генерального штаба сухопутных сил.

Что касается командира корпуса, то Гитлер нарушил данное мне слово после своего продолжительного разговора с Кейтелем. Он подтвердил первоначальное решение, необдуманно принятое в пылу гнева. В присутствии Гитлера теперь не разрешалось даже упоминать фамилию этого генерала. Несколько месяцев командир корпуса провел в тюрьме, а затем был разжалован в рядовые. Трибунал не заседал, так как на нем раскрылось бы, кто виноват в провале контратаки танкового корпуса. В начале декабря до сведения всех высших генералов был доведен приказ Гитлера, в котором перечислялись проступки, якобы совершенные командиром корпуса.

На фронте обстановка с каждым часом ухудшалась. К исходу третьего дня этого грандиозного зимнего сражения стало неизбежным соединение двух группировок русских войск, наступавших навстречу друг другу, а следовательно, и окружение 6-й армии. Штаб 6-й армии находился как раз там, где должны были сомкнуться русские клещи. Командующий армией попросил у Гитлера разрешения передвинуть штаб на запад, но эта просьба так и осталась без ответа.

Главное командование сухопутных сил ежедневно составляло коммюнике, в которое Гитлер обычно вносил свои поправки. В первый день сражения коммюнике гласило: "Противник перешел в наступление, в котором участвуют крупные силы пехоты, поддерживаемые танками". На третий день в нем говорилось: "Юго-западнее Сталинграда и в большой излучине Дона Советам удалось прорвать нашу оборону, так как они безжалостно бросили в бой огромные массы войск и боевой техники".

Вечером 22 ноября главное командование сухопутных сил получило радиограмму от командующего 6-й армией. В ней сообщалось, что армия окружена. Гитлер по радио приказал 6-й армии занять круговую оборону, а командующему и его штабу остаться в Сталинграде. Итак, окружение наших войск в районе Сталинграда завершилось. На остальных участках фронта русские продолжали безостановочно продвигаться вперед.

На мой взгляд, русское верховное командование основывало свои планы на следующих предположениях. Как подсказывал ему опыт прошлых боев, 6-й немецкой армии и всем другим частям, окруженным в районе Сталинграда, будет приказано стойко оборонять занимаемые ими позиции. Они не смогут долго сопротивляться и автоматически попадут в руки русских. Поэтому сразу же после завершения окружения русские войска будут стремиться, вероятно, не к ликвидации окруженной группировки, а к предотвращению ее деблокирования С этой целью они будут стремиться как можно быстрее отодвинуть немецкий фронт возможно дальше на запад, чтобы создать таким образом максимальный разрыв между окруженной армией и основными немецкими силами.

План был, несомненно, правильным, и теперь русские приступили к реализации его на практике. По группе армий "Б" противник наносил один мощный удар за другим, и она вынуждена была отступать все дальше и дальше на запад. Чтобы увеличить масштабы своей победы, русские во второй половине декабря атаковали итальянцев, в январе венгров и, наконец, нанесли удар по 2-й немецкой армии, находившейся левее венгров. Они продвинулись глубоко на запад. Все обернулось именно так, как я и предсказывал Гитлеру во время продолжительной беседы с ним, когда я был только что назначен на должность начальника генерального штаба сухопутных сил.

В одном из первых приказов Гитлера, отданном вскоре после того, как сомкнулись русские клещи, говорилось: "Войска 6-й армии, окруженные в Сталинграде, впредь будут именоваться войсками крепости Сталинград".

Так одним росчерком пера район окружения превратился в крепость, по крайней мере в воображении Гитлера. Вероятно, некоторые наивные люди были обмануты этой хитростью, но военные штабы, войска, да, по-видимому, и противник знали, что такое "крепости" Гитлера.

Это был обычный метод ведения им психологической войны. Призывая к себе на помощь слово "крепость", Гитлер надеялся, что одним выстрелом убьет нескольких зайцев. Противник будет обманут, считая Сталинград укрепленным районом, способным отразить атакующие русские войска. Немецкие войска в Сталинграде будут думать, что они находятся в крепости, которая, будучи в состоянии выдержать долгую осаду, спасет их от тяжелых потерь. Гражданское население будет введено в заблуждение историческими мемуарами о героически обороняемых героически и деблокируемых крепостях. Таким образом, мир забудет, что немецкая армия была окружена вследствие неумелого планирования высших штабов, ибо "крепость" Сталинград была крепостью только по названию.

Гитлер был без ума от своего изобретения. Говоря о нем мне, он сиял от удовольствия и, очевидно, ждал, что и я буду в восторге. Но я сказал: "В доброе старое время крепостью называлось фортификационное сооружение, которое было результатом долгих подготовительных работ. Когда строительство фортификационных сооружений заканчивалось, в крепости создавались большие запасы продовольствия и боеприпасов. Сталинград не имеет ни фортификационных сооружений, ни запасов предметов снабжения. Кроме того, цель крепости — отвлечь большие силы противника своими сравнительно небольшими силами. С 6-й же армией дело обстоит как раз наоборот".

Но даже в таком мелком деле, как вопрос с названием, Гитлер не выносил критики. Мои замечания только рассердили его, и он остался верен своему изобретению. Генералы и солдаты внутри Сталинградского котла по вполне понятной причине были раздражены тем, что им присвоено такое напыщенное, но ничего не значащее название. Никаких других последствий выдумка Гитлера не имела.

Район окружения протянулся на 40 километров с запада на восток и на 20 километров — с севера на юг. Это была голая степь с редкими деревцами и кустарниками. Здесь находилось несколько деревень и большая часть Сталинграда (меньшая часть города оставалась еще в руках русских). Восточная граница района окружения проходила по правому берегу Волги. Большая часть фронта, созданная недавно, в результате прорыва русских с севера и юга, была совершенно не укреплена. Оборонительные сооружения там должны были строиться в невероятно трудных условиях снежных метелей, сильных морозов, почти полного отсутствия строительных материалов. Физическое напряжение командиров и солдат достигло крайних пределов. В таких условиях и была создана круговая оборона.