Пусть тело умрет или возвысится или улетит в другую вселенную, я — не заключенный в своем теле, разве может на меня подействовать все это? Связь между телом и мной подобна связи между облаком и ветром, или связи между цветком лотоса и пчелой. Когда облако пропадает, ветер остается единым с пространством. Когда цветок лотоса завял, пчела улетает в небо. Я не умираю, когда умирает тело. Даже разум продолжает существовать, пока не сгорел в огне само-осознания, а я — тем более.

Отбрось свои скрытые тенденции — так птица, желающая улететь в небо, вылупляется из скорлупы. Порождения невежества, эти тенденции трудно разрушить, и из них вырастают бесконечные страдания. Эта глупая само-ограничивающая тенденция разума видит бесконечное как конечное. Но, как солнце разгоняет туман, исследование природы высшего я разгоняет эту невежественную само-ограничивающую тенденцию. На самом деле, само желание исследовать способно многое изменить. Угнетения тела и другие такие практики никак в этом не помогут. Когда разум очищен от своего прошлого мудростью, он оставляет свои прошлые склонности. Разум ищет высшее Я только с целью раствориться в нем. Воистину такова сущность разума. Это — высшая цель, Рама — стремись к этому.

В это время закончился еще один день.

Васиштха продолжил:

Проявившись в бесконечном сознании, разум по своей природе начинает расширять свой охват. Так же по своей природе он заставляет длинное восприниматься как короткое и наоборот, заставляет собственный разум считать себя отдельным и т. д. Даже маленький объект, до которого он может дотянуться, он увеличивает и присваивает. В мгновение ока он создает бесконечные миры и в мгновение ока разрушает их. Как способный актер играет роли одну за другой, так и разум берет на себя один за другим разные аспекты. Он дает нереальности силу казаться реальностью и наоборот, и поэтому кажется, что он попеременно страдает и наслаждается. Даже то, что случается само по себе, хватается разумом изо всех сил и присваивается; а, если у него это отнять, в результате фальшивого чувства хозяина он страдает от последствий отделения, и даже от самой возможности, что у него это отнимут.

Время, в виде меняющихся времен года, способно косвенно влиять на деревья и травы, также и разум заставляет ошибочно принимать один предмет за другой своей силой мысли и идеации. Даже время и пространство, и все предметы в них, находятся под контролем разума. В зависимости от своей интенсивности или отупения, а также от маленького или большого размера предмета, создаваемого или изменяемого, разум делает то, что должно быть сделано — с некоторым запозданием или вообще гораздо позже: он не неспособен делать что-либо вообще.

Послушай еще одну сказку, О Рама!

В стране Уттарапандава, где в лесах живут мудрецы и где деревни прекрасны и богаты, правил царь Лавана, потомок знаменитого царя Харишчандры. Его правление было справедливым, мужественным и благословенным со всех сторон. Хороший такой, в общем, царь. Всех своих врагов он победил, а те, кто остался, не могли даже думать о нем без того, чтобы не намочить штанов или не заболеть лихорадкой от волнения.

Однажды царь пришел в главный зал дворца и сел на трон. После того, как все ему доложились, в зал вошел уличный жонглер и поприветствовал царя. Он сказал царю: «Я покажу тебе что-то совершенно замечательное!» Он взмахнул пучком павлиньих перьев, и в зал вошел конюший с совершенно замечательным конем в поводу. Он поклонился царю и попросил принять коня в подарок. Уличный жонглер начал упрашивать царя оседлать коня и объехать мир.

Царь увидел коня, закрыл глаза и стал неподвижным. Все в зале замолчали. В зале воцарилась полная тишина, никто не осмеливался нарушить покой царя.

Васиштха продолжил:

Через некоторое время царь открыл глаза и задрожал как будто от страха. Он почти свалился со своего трона, но его министры не дали ему упасть. Удивленный их видом, царь спросил: «Кто вы такие и что со мной делаете?» Испуганные министры сказали ему: «О Великий, ты могучий и мудрый царь, но что-то с тобой случилось. Что с твоей головой? Только те, кто привязан к мелким объектам этого мира и фальшивыми отношениями к жене, детям и т. д., легко теряют разум, но не такие приверженные высшим идеалам, как ты. Более того, только безумцы подвергаются наговорам, заклинаниям и ядам, а вовсе не те, у кого развит мощный ум».

Услышав это, царь несколько расправил плечи и поднял голову, но при виде жонглера снова задрожал и спросил его: «О волшебник, что ты со мной сделал? Ты распустил надо мной сеть иллюзий. Даже мудрейшие побеждаются волшебством Майи, обмана. Я, в этом же теле, за короткое мгновение пережил замечательные галлюцинации». Повернувшись к залу, царь описал свои ощущения за последний час:

«Как только я увидел, как этот жонглер взмахнул пучком павлиньих перьев, я вскочил на коня, стоящего передо мной и мое сознание несколько помутилось. Потом я поехал в охотничью экспедицию. Конь привез меня в сухую пустыню, где ничего не росло, ничего не жило, где не было воды и вообще было очень холодно. Мне стало ужасно печально. Я провел там целый день. Потом на коне я снова пересек эту пустыню и попал в другую, менее ужасную. Я заснул под деревом, а мой конь убежал, а потом зашло солнце. Я спрятался в кустах. Ночь длилась дольше века.

Наступил день, поднялось солнце. Чуть позже я увидел очень темнокожую девушку в черных одеждах, которая несла блюдо с едой. Я подошел к ней и попросил есть — я был очень голоден. Она прошла мимо без ответа, и я пошел за ней. В конце концов она сказала: «Я тебе дам поесть, если ты на мне женишься». Я согласился — выживание было тогда превыше всего. Она дала мне поесть и потом представила меня своему отцу, который был еще более ужасен видом. В скором времени мы втроем прибыли в их деревню, полную крови и мяса. Всем меня представляли как мужа этой девушки, и все меня уважали. Они развлекали меня чудовищными историями, от которых у меня все переворачивалось внутри. В дьявольской церемонии, нас с девушкой поженили».

Царь продолжил:

«Скоро меня приняли в члены этого примитивного племени. Моя жена родила дочь, что сделало меня еще более несчастным. За ней последовали еще трое младенцев. Я стал семейным человеком в племени. Я провел среди них много лет, страдая агониями семейного человека с женой и детьми, которых надо кормить и защищать. Я рубил дрова и ночью часто спал на земле под деревом. Когда погода стала холодной, я прятался в кустах, чтобы не продувал ветер. Питался я в основном свининой.

Время шло, и я старел. Я начал торговать мясом. Я приносил мясо в деревни в горах Виндхья и продавал там лучшую часть, а что не продавалось, я резал на кусочки и сушил в грязном месте. Когда я был голоден, мне часто приходилось драться с другими членами племени за мясо. Мое тело стало черным, как смоль.

Живя в грехе, мой разум тоже стал склоняться в сторону греха. Хорошие мысли и чувства ушли. Мое сердце перестало сочувствовать, сопереживание сошло с него, как старая кожа со змеи. Сетями, силками и капканами я вызывал страдания зверей и птиц.

Я на собственной шкуре чувствовал все изменения погоды, нося только набедренную повязку. Так я провел семь лет. Связанный цепями дурных наклонностей, я становился берсерком от злости, грязно ругался, рыдал когда не везло, и ел гнилое мясо. Я очень долго жил в этом месте. Меня несло как сухой лист по ветру, как будто единственной целью моей жизни было, что бы поесть.

Потом случилась засуха. Воздух стал таким горячим, что казалось от него сыпятся искры. Лес сгорел, от него остались одни уголья и пепел. Люди начали умирать от голода. Они шли за миражами в надежде найти воду. Они принимали камни за мясо и грызли их.

Некоторые начали есть трупы. Некоторые даже грызли собственные пальцы, измазанные кровью мертвых тел. Таков был ужасный голод.

То, что раньше было цветущим лесом, стало походить на огромный крематорий. То, что раньше было приятными рощами, было наполнено предсмертными криками.