— На здоровье, — улыбнулась я, чувствуя себя еще намного лучше.

Он хорошо умел это — выправлять ситуацию. В последнюю минуту, уже балансируя на грани моего неодобрения, делать шаг назад и уходить от конфликта.

Не то чтобы мне было жалко денег для него — или для кого угодно, если уж на то пошло, — особенно на такое святое дело, как кружка пива в обед, но очень не нравилось ощущение того, что меня держат за идиотку, которую раз плюнуть обвести вокруг пальца.

Он еще несколько раз что-то себе заказывал, а я радостно платила (во вторник, Люси, я верну тебе все сполна). Час пробежал, как пять минут.

— Мы честно сражались до конца, Люси, мы совершили чудеса в отпущенный нам краткий промежуток времени, — подытожил Гас, созерцая выстроившуюся на нашем столике шеренгу пустых бокалов, когда ближе к трем бармен попросил нас на выход.

— Диву даешься, как многого можно добиться, если очень захотеть. — Чтобы подчеркнуть свои слова, он взмахнул полупустой пивной кружкой. — Надо только приложить минимум усилий. Хотя ты, Люси, меня разочаровала. — Он нежно тронул мою щеку. — Прости, но я должен это сказать. Две диет-коки и один джин-тоник? Ты точно ирландка?

— Да, — сказала я.

— В следующий раз, пожалуйста, соберись с силами. Нехорошо взваливать всю тяжесть мероприятия на меня.

— Гас, — хихикнула я, — у меня для тебя плохие новости.

— В чем дело?

— Вообще-то, я столько не пью. И никогда не пью днем… обычно, — поспешно добавила я, перехватив его осуждающий взгляд на мой бокал с джин-тоником.

— Правда? А я думал… Но ты не против, если другие люди при тебе пьют много? — с робкой надеждой спросил он.

— Ничуть, — успокоила его я. — Нисколько.

— Тогда все в порядке, — вздохнул с облегчением он. — А то я, ей-богу, начал волноваться. Так ты говоришь, бар уже закрыт?

— Да.

— Дай-ка я схожу проверю, — лукаво предложил он.

— Гас! Бар закрыт!

— Но бармен пока не ушел. Может, еще обслужат?

— Он моет посуду.

— Пойду гляну.

— Гас!

Но он уже вспорхнул со стула и стоял у стойки, беседуя с барменом. Разговор вышел эмоциональный; Гас энергично жестикулировал, затем, к моему ужасу, они заговорили еще громче — и тут беседа оборвалась. Гас с грохотом опустил ладонь на деревянный прилавок и пошагал обратно ко мне.

— Закрыто, — вполголоса пробормотал он» не глядя мне в глаза, и уставился в свою кружку.

Я видела, что немногие оставшиеся посетители наблюдают за нами с живым интересом, и была слегка сконфужена, но, в общем, мне было смешно.

— Уж не знаю, что там у него стряслось, но этот тип за стойкой — очень неуравновешенный парень, — буркнул Гас. — Неуравновешенный и неприятный. Наговорил мне много лишнего. И как же тогда «клиент всегда прав»?

Я рассмеялась и заработала сердитый взгляд.

— И ты, Люси? — упрекнул он.

Я опять засмеялась, потому что не могла сдержаться. Наверное, от джина.

— Люси, мы сюда больше не придем. Нет уж! Я прихожу в паб не затем, чтобы меня оскорбляли, так что ноги моей больше здесь не будет! Не будет, и все тут.

Его подвижное, славное лицо помрачнело от раздражения.

— Есть куча других мест, куда я могу пойти, чтобы нарваться на оскорбление, — угрюмо добавил он.

— Что он тебе сказал? — поинтересовалась я, стараясь удержать ползущие вверх уголки рта.

— Люси, этого я не хотел бы повторять, тем более в твоем присутствии, — с жаром ответил он. — Не хочу осквернять ни мой собственный рот, ни благоуханный воздух вокруг твоих нежных ушек повторением того, как этот шлюхин сын, этот… этот… вонючий ублюдок, этот подлый, низкий, драный в жопу педик назвал меня.

— И правильно, — согласилась я, стараясь сохранить серьезное лицо.

— Я слишком тебя уважаю, Люси.

— Покорнейше благодарю.

— Люси, ты настоящая леди. А у меня есть правила, есть некие личные ограничения, которые я соблюдаю в присутствии дам.

— Спасибо, Гас.

— А теперь, — воскликнул он, вставая и допивая свое пиво, — здесь нам делать нечего.

— Чем мы займемся теперь? — спросила я.

— Сегодня воскресенье, до вечера далеко, мы немножко выпили, на улице холодно, а мы только вчера вечером познакомились, так что звезды говорят, что надо вернуться к тебе, свернуться клубочком на диване и посмотреть черно-белый фильм.

Гас многозначительно улыбнулся, обвил рукой мой розовый ангорский свитерок и тихонько привлек меня к себе. У меня слегка закружилась голова от… ну, наверное, от желания. Так чудесно было ощущать, что он меня обнимает. Несмотря на невысокий рост, он был сильный и мужественный.

— По-моему, удачная мысль.

Меня пронизала сладкая дрожь, хоть я и боялась, что черно-белого фильма может не оказаться в программе, а Дэниэл с Карен, вполне возможно, занимаются сексом на полу в гостиной. Если по телевизору нет ничего подходящего, можно зайти к Адриану и взять напрокат кассету, но как быть с Дэниэлом и Карен, вот вопрос!

А что, если Адриан расстроится, увидев меня с парнем? Что тогда делать? Печально, конечно, но такова жизнь, и у каждой серебристой изнанки есть своя тучка, и любое счастье оплачивается чьей-нибудь болью.

В тот вечер, после того, как Гас ушел, счастье просто переполняло меня. Я жаждала поговорить с кем-нибудь о Гасе, в мельчайших подробностях описать, как я была одета, когда мы познакомились, что он мне сказал, как выглядел, и так далее.

Но обычные мои доверенные лица отсутствовали — и Карен, и Шарлотта, причем Карен ушла с Дэниэлом, а на Меган и Меридню я была слишком зла. Поэтому я позвонила Дэннису, и, что удивительно, он оказался дома.

— Я думала, тебя нет, — сказала я.

— Потому и позвонила?

— Какие мы обидчивые.

— Чего надо-то?

— Дэннис, — драматически вздохнула я, — я встретила человека!

Он тихонько охнул.

— Ну давай, колись.

Вообще Дэннис воспитанный мальчик, но иногда изъясняется экстравагантно.

— Приезжай, это не телефонный разговор. Вживую будет интереснее.

— Уже еду.

Я забегала по квартире, торопясь накраситься и причесаться, потому что Дэннис при встрече каждый раз устраивает мне настоящий экзамен, замечает, на сколько килограмм я поправилась или похудела, какой вес для меня идеален, идет мне прическа или нет, к лицу ли я одета… Он еще хуже, чем»моя мама, но у него хотя бы есть оправдание: он голубой и ничего с собой поделать не может.

Через десять минут он уже звонил в дверь. Сколько я с ним знакома, он стрижется все короче и короче и теперь дошел до того, что бритый череп только прикрыт сверху младенческим белесым пушком. При длинной тонкой шее это делает его похожим на утенка.

— Быстро ты, — сказала я, открывая дверь. — Такси, что ли, поймал?

— Да что ты говоришь — такси! Ах, со мной произошло такое приключение… стоп! Потом расскажу, давай сначала ты.

Иногда Дэннис несколько переигрывает со своей пылкой гомосексуальной манерой общения, но я была слишком благодарна ему за согласие выслушать меня, чтобы прекращать его излияния. Сейчас он, как всегда, скажет что-нибудь вульгарное. Да, так и есть, он меня не разочаровал.

— Боже, — воскликнул Дэннис, потирая зад, — жопа просто горит!

Я предпочла не услышать, потому что не затем позвала его, чтобы обсуждать его интимную жизнь. Я хотела говорить о Гасе.

Затем мне был учинен тщательный осмотр, который я прошла с честью, получив всего пару замечаний. Далее Дэннис потребовал чаю и строго распек меня за рисунок на чашке.

— Кошка, подумать только, КОШКА! Честное слово, Люси, не понимаю, как это можно.

У самого Дэнниса в квартире всего четыре вещи, правда, очень красивые и дорогие.

— Ты для меня как искусственная подружка, — призналась я, когда мы уселись.

— Это как?

— Как кислородная подушка в «Скорой помощи». Когда мне необходимо поговорить с подружкой, а они все недоступны, на помощь приходишь ты, — пояснила я. — Так и вижу, как ты натягиваешь форму и спускаешься по шесту.