— Зачем? — равнодушно спросил Олег. — Абалымов говорит, что я получу пожизненное и только потому, что смертную казнь отменили.

— Забудь о них, Олег, забудь, — настойчиво произнёс Александр, — они сейчас всё сделают, лишь бы ты сдался. Но ты не должен падать духом. Я буду рядом и сделаю всё, чтобы помочь тебе.

— Санёк, ну что ты против них? Они и тебя сожрут. Ну, кто тогда о родителях, о Янке позаботится? Меня уже нет…

— Замолчи, — прикрикнул на него Александр, — вот уж не ожидал, что ты так легко сдашься… Олег, я буду бороться за тебя. Буду бороться против Зятчина, Абалымова и всех их шайки. Я хочу всего лишь одного. Поверь мне. Просто поверь. И не падай духом.

— Я тебе всегда верил, Санёк, — тихо ответил Олег, — но я не хочу надеяться на то, что смогу выйти отсюда. Как-никак виноват. Человека убил. Пусть подлецом был, но убил-то его я.

— Время, — произнёс конвоир.

— Одну минуту, — попросил у него Александр и, нагнувшись к Олегу, зашептал, — требуй суда присяжных. Если предложат адвоката — отказывайся. Говори, что он у тебя есть. Спросят фамилию, скажи: Александр Дудецкий и держись, Олег, держись. Держись и поменьше разговаривай. Понял меня? Требуй суда присяжных и отказывайся от адвоката. Я уезжаю, вернусь через три, самое позднее, через четыре дня.

— Но ты же не адвокат, — удивлённо моргая глазами, начал было говорить Олег, но к нему подошёл конвоир. Олег встал.

— Сделаешь, как я прошу?

— Сделаю, Санёк! Ты мне как брат. Кому верить, если не тебе!

Олега увели, а Александр ещё несколько минут стоял и остро переживал встречу. Он не может допустить, чтобы жизнь этого прекрасного парня вот так оборвалась. Не может. К чёрту всё. Он едет в Москву. Александр вышел из изолятора и быстро зашагал по направлению к дому Даниловых. С момента, когда Даниловы узнали о том, что сделал Олег, они больше не открывали кафе. И сейчас на нём висел замок. Все окна были закрыты жалюзи. Александр, не останавливаясь, вошёл в дом. Как и все последние четыре дня, Данилов с обвязанной головой, Раиса Петровна и Яна сидели с опущенными головами. Когда Александр вошёл на кухню, все трое подняли головы и посмотрели на него. Что поразило Александра в этот момент, так это безнадёжность во взглядах. Они не верили, что удастся спасти Олега, не верили.

— Я видел Олега. Разговаривал с ним. Он держится, — негромко сообщил Александр, — и ещё я должен сказать, — взгляд Александра остановился на Яне, — что уезжаю сегодня. Сейчас. Мне нужно тысячи две на дорогу, если это, конечно, вас не затруднит.

Данилов вышел из-за стола и куда-то ушёл. Раиса Петровна, не поднимая головы, произнесла:

— Мы всё понимаем Саша, так что ничего не надо объяснять. И не думай о нас. Делай, как считаешь правильно.

Александра сильно задели слова Раисы Петровны. «Они меня предателем считают», — понял он.

— И ты считаешь, что я убегаю? — спросил он у Яны.

— Я не знаю, что думать, Саша, — тихо ответила Яна, — Олег в таком положении, папа ранен, а ты уезжаешь. Что я должна думать?

— А если я скажу, что самое позже, через три-четыре дня, я вернусь — ты поверишь моим словам?

— Да, — не раздумывая ответила Яна.

Вернулся Данилов и положил на стол семь тысяч рублей.

— Возьми, Саша, ты их честно заработал!

Александр взял только две тысячи рублей и положил в карман. Кинув на Даниловых ободряющий взгляд, он быстрыми шагами вышел из кухни. Он ушёл из дома Даниловых в той же одежде, что и пришёл. Прошли чуть меньше трёх недель, а он возвращался в Москву. Соглашение с дедом было нарушено. Но его это не волновало. В данный момент он думал только об Олеге. Александр вышел на дорогу, ведущую в сторону Самары, и, подняв вверх руку, стал голосовать.

Минуты через две рядом с ним, на обочину, съехала светлого цвета «Ауди». Александр подбежал к водителю. Увидев его, Александр обрадовался. Это был тот самый мужчина, из-за которого они с Яной поспорили.

— Довезёте до Самары? — спросил у него Александр.

Мужчина молча показал на место рядом. Александр немедленно принял предложение. Едва он сел, как машина тронулась с места.

— Я вам нагрубил в кафе… простите меня, — Александр виновато посмотрел на мужчину. Тот улыбнулся и протянул ему руку:

— Я Терентьев. Михаил Терентьев!

— Александр Дудецкий!

— А собственно, куда вы едете, если не секрет? — поинтересовался Терентьев.

— Не секрет! В Москву!

— Какое совпадение, — удивился Терентьев, — я тоже еду в Москву. Хотите составить компанию?

— Вот было бы здорово, — обрадовался Александр и тут же честно предупредил, — у меня с собой всего две тысячи рублей. Могу их все отдать. Но не просите больше. Или довезите меня до дома. Там я вам заплачу, сколько скажете.

— Договорились!

— А ну-ка, Софьюшка, дай попробовать, чего намудрила. Пахнет больно аппетитно…

Дородная повариха широко заулыбалась. Она открыла крышку кипящей кастрюли и неторопливо опустила туда ложку. Через мгновение повариха, с весьма таинственным выражением лица, протянула ложку Аристарху. Тот взял её и с минуту разглядывал светло-серую массу, а затем отправил содержимое ложки себе в рот. Оба стояла в помещении огромной кухни, возле ряда сверкающих электроплит. Чуть в стороне орудовала молодая девушка в белом халате, помощник шеф-повара Софьи. Она очень мелко нарезала овощи и то и дело поглядывала на Аристарха, который медленно пережёвывал пищу, пытаясь определить вкусовые качества.

— Вкусно, слов нет. Только не пойму из чего сделано. Дай-ка, милая, ещё попробовать, — Аристарх протянул ложку обратно. Повариха приняла ложку и сразу же положила её на стол. Вслед за этими действиями последовал грубоватый голос:

— До обеда меньше часа. Подождёшь, Аристарх Львович!

— Подожду? — лицо Аристарха удивлённо вытянулось при этих словах, — ты, что, отказываешь мне в ложке супа?

— Это не суп!

— Какая разница. Суп не суп. Смысл в другом…

— Отказываю, — категорично перебила его повариха, и тут же взяла тесто и начала его раскатывать на столе, время от времени посыпая сверху горстью муки.

— Да у тебя сердца нет, — Аристарх возмущённо произнёс эти слова. При этом его глаза неотрывно следили за ловкими движениями поварихи. — Ложку супа ей жалко?

— Тебе дай ложку, — проворчала повариха, не прекращая движений, — так ты не успокоишься, пока всю кастрюлю не обчистишь.

— Поклёп. Чистой воды поклёп, — выговаривая эти слова, Аристарх подмигнул помощнику повара. Та, не переставая, улыбалась. Она уже привыкла к постоянным ссорам между Аристархом и Софьей. Если и не было причины для ссоры, то они обязательно их придумывали. Ссорились практически ежедневно. Это происходило обычно к обеду. А к ужину устанавливался шаткий мир на следующие двенадцать часов.

— Аристарх, не стой над головой. Не люблю, когда работаю и кто-то над душой стоит!

— Можем договориться, Софьюшка. Ты мне кастрюлю, а я…

Повариха не дала ему договорить. Она подняла скалку, которой раскатывала тесто, и ткнула ею в сторону Аристарха.

— Я тебе дам кастрюлю, — пригрозила повариха.

Аристарх невольно отпрянул. Кинув на неё несколько обиженных взглядов, он демонстративно развернулся и пошёл к выходу из кухни. Обиженное выражение сохранялось на лице Аристарха до тех пор, пока он находился на территории кухни. Едва он оказался за её пределами, на губах Аристарха расплылась довольная улыбка. В вестибюле дома Аристарх появился, насвистывая одну из старых полюбившихся мелодий. Он уже собирался подняться в кабинет, но передумал и пошёл к входной двери. Аристарх вышел из дома. Он сразу же полной грудью вздохнул свежий морозный воздух, с явным удовольствием наблюдая за аллей, что вилась вдоль вымощенной автомобильной дороги. Аллея была покрыта снегом.

— Замёрзнете ведь, Аристарх Львович. В одном халате стоите, — раздался позади Дудецкого голос Аркадия.