— Должна предупредить вас, что я однажды уже подвергалась гипнозу для снижения веса, но это не помогло. Так что если вы собираетесь дать мне постгипнотическое внушение, чтобы, начиная с сегодняшнего дня, шпинат стал для меня таким же вкусным, как ореховый пирог, не будем понапрасну тратить время.

Я очень люблю традиционных врачей и гипнотерапевтов, но ненавижу шарлатанов. Мне приходилось видеть множество клиентов, которые стали их жертвами, и я считаю этих псевдолекарей самыми настоящими преступниками. Я села около Сары и положила ей руку на плечо.

— Сара, даже если вы не станете слушать ничего из того, что я собираюсь сказать вам сегодня, послушайте только одну вещь, и слушайте внимательно, потому что, клянусь, я скажу чистейшую правду. Вы согласны?

— Ладно, — сказала она, все еще неуверенно. — Говорите.

— Шпинат ничуть не похож вкусом на ореховый пирог, и никогда не будет похож. Может быть, начнем?

Она улыбнулась и расслабилась. Я вновь уселась на стул рядом с кушеткой, и мы начали медитацию, чтобы ей было легче войти в транс. Сара дважды прерывала меня, чтобы сходить в уборную. В первый раз я ждала ее несколько минут, а во второй раз сказала, чтобы она ни о чем не беспокоилась, — если что-нибудь случится, я потом вымою кушетку. Она сопротивлялась гипнозу из страха перед очередным разочарованием. Зная, через что прошла эта женщина, я не могла упрекать ее.

Вскоре Сара оказалась в Индии начала шестнадцатого века. Она была танцовщицей, и зрители восхищались ее красотой и изяществом. Женщина носила одежды из красного и шафранового шелка, который нежно ласкал ее длинные золотисто-коричневые ноги. А когда она кружилась в неистовом танце посреди зала, полного богатых мужчин, то несомненно знала: каждый из них ее хочет, но никто не получит. Ее сердце принадлежало пожилому темнокожему очень спокойному человеку. Он мало говорил и очень редко улыбался. Его прошлое было полно тайн, которыми он никогда не делился, но от них остались настороженность в его душе и раны на теле. Он любил ее и всегда привозил подарки из долгих — по нескольку месяцев — путешествий. Танцовщица познакомилась с ним, когда ей было двадцать, и с тех пор никогда не смотрела на других мужчин — даже не думала о них. Больше всего на свете она хотела выйти за него замуж, но он никогда не давал и не требовал никаких обязательств, а танцовщица не решалась говорить о браке из страха, что возлюбленный покинет ее. Итак, она его любила — тихо, покорно и безраздельно… Радовалась каждой проведенной с ним ночи; наслаждалась прикосновением его взгляда, когда он стоял в глубине зала среди богатых зрителей и с гордостью смотрел на танец возлюбленной; молча сносила печаль оттого, что он хочет ее недостаточно сильно. Однажды, закончив танец, Сара вышла из зала, полного богатых людей, и увидела на улице под дождем совершенно незнакомую женщину. Не говоря ни слова, незнакомка вынула из складок юбки ружье и выстрелила танцовщице в голову. Сара умерла мгновенно. Ей было тридцать шесть лет. — Кто она? — спросила я.

— Не знаю, — ответила Сара, — но думаю, это из-за него.

Я провела ее через смерть, по туннелю, на Другую Сторону, где мы понимаем все и отвечаем на любые вопросы. Там я снова спросила:

— Почему та женщина убила вас?

— Мой любимый мужчина убил ее мужа, — произнесла она спокойно. — Она отомстила ему, убив меня.

В прошлой жизни в двадцать лет Сара полюбила человека, который не женился на ней и из-за которого ее в конце концов застрелили. В этой жизни в двадцать лет Сара стала набирать вес, в связи с чем у нее начались депрессии и головные боли. Для того чтобы связать эти два факта, не нужно быть ни выдающимся ученым, ни экстрасенсом.

Затем словно рухнула плотина, и на Сару обрушился поток отрывочных воспоминаний из других жизней. Бельгия: выносив и родив двенадцать детей, она совсем потеряла силы и здоровье; в конце концов ее забил до смерти жестокий муж. Нью-Йорк: Сара — любовница гангстера, которого она бросила ради бурного, но короткого романа с другим мужчиной; затем до конца своих дней женщина пряталась от неизбежной мести гангстера. Италия: она незаконнорожденная дочь уличной бродяжки; нищета, голод, постоянные побои и насмешки от других детей из их города… Германия: Сара замужем за врачом, который хочет детей, но, поскольку она бесплодна, муж постоянно пичкает жену таблетками, уколами и сыворотками; в результате она располнела от гормонального дисбаланса и в конце концов умерла, так и не родив.

— Посмотрите, — сказала я Саре, — вы используете избыточный вес, чтобы уберечь себя от отверженности, осуждения и смерти, которые всегда были связаны у вас с любовью. Вы очень боитесь, что любовь сделает вас уязвимой.

Я обратила ее внимание на то, что красота, брак и материнство не принесли ей покоя и безопасности. И ее мать в Италии не смогла уберечь Сару от побоев, бедности и голода. Никакая сила воли и самодисциплина не смогут дать ее телу более сильную команду, чем неразрешенные клеточные воспоминания, твердящие, что выжить можно только в том случае, если замкнуться в себе и держаться от любых потенциальных любовных отношений как можно дальше. А жизнь, прожитая в Германии, подсказала ей легкий и доступный способ создать эту дистанцию: толстые доспехи из жира, защищающие от любви. Кроме того, злоупотребляя пищей, она пыталась спасти себя от голода — участи, на которую некогда обрекла ее мать.

Разительная перемена произошла в клиентке сразу же. Утром в мой кабинет вошла злая, раздраженная, воинственно настроенная женщина — а уходила милая, симпатичная, ранимая и совершенно спокойная.

Когда она пообещала, что станет каждый день молиться об освобождении негативных клеточных воспоминаний, я знала, что могу ей верить.

Я до сих пор храню фотографию, которую она прислала мне год спустя: улыбающаяся Сара в числе участников благотворительного марша в помощь больным СПИДом и подпись: «Похудела на тридцать килограмм и очень довольна!»

Страх перед огнем

Одна из многих удивительных вещей, касающихся работы с регрессиями и клеточной памятью, состоит в том, что с проникновением в прошлые жизни очень часто всплывают ответы на неожиданные и даже не заданные вопросы. Прекрасным примером может служить Ли Энн. Ей двадцать восемь лет, она архитектор. После посещения нескольких моих лекций она захотела отправиться в свои прошлые жизни. К тому же пациентка надеялась, что регрессия поможет ей избавиться от панического страха перед огнем. Она сама понимала, что этот страх принимает крайние формы. Стоило Ли Энн увидеть в газете заголовок о пожаре, она начинала плакать, а потом ей снились кошмары. Она не могла находиться в комнате, где горел безобидный огонь в камине, — запах горящего дерева доводил ее буквально до истерики. Женщина не могла заставить себя чиркнуть спичкой, а если кто-то зажигал спичку в ее присутствии, обливалась холодным потом. Фактически, провести вечер при свечах в ресторане или в гостях у друзей было для Ли Энн настоящим подвигом — ей нестерпимо хотелось вскочить и задуть все свечи.

— Нет никаких сомнений, что причина лежит не в этой жизни, — сказала она, — это я выяснила у родителей и родственников. Оказалось, что с самого раннего детства со мной случалась истерика всякий раз, когда кто-то доставал из кармана зажигалку. — Ли Энн сделала паузу и глубоко вздохнула, прежде чем продолжить. — Обещаете не смеяться, если я скажу вам то, что не говорила ни одной живой душе?

— Подумайте: разве может целитель смеяться над кем бы то ни было?

— Я понимаю, насколько безумно это звучит, но этот страх перед огнем и отвращение к запаху горелого дерева как-то связан с моим юношеским восхищением ее жизнью…

— Чьей жизнью?

Она опустила глаза и очень смущенно произнесла:

— Возможно, в прошлой жизни я была Жанной Д'Арк.

Честно говоря, мне очень хотелось, чтобы это было так, однако я знала, что Ли Энн никогда не была Жанной Д'Арк. До сих пор мне не встречался никто, кто являлся бы реинкарнацией какого-то знаменитого человека. Кроме того, мне уже было точно известно, кем была Ли Энн в прошлой жизни. Но, не желая хоть как-то повлиять на предстоящую регрессию, я просто ответила: