В свою очередь, разведчик-радист проводил постоянное прослушивание односторонних передач с территории Советского Союза. Так оказалось, что сигналы с юго-запада из города Николаева проходили лучше, чем с Дальнего Востока. По итогам исследований, в этой зоне, в районе города Ровно и был развернут узел спецрадиосвязи.

Как явствует из доклада Пронова в Центр, к середине 1962 года радиосвязь на агентурной станции «Иркут» была отработана и могла использоваться в качестве резервной к основной радиостанции Посольства СССР на Кубе «Тростник». Таким образом, накануне Карибского кризиса Главное разведуправление имело две надежные линии связи Гаваны с Москвой.

Пронов пробыл на Кубе четыре года, как говорят разведчики, «влез в обстановку», завел связи. Именно поэтому о нем вспомнили в 1976 году.

«Когда стало ясно, что надо контактировать непосредственно с окружением Фиделя Кастро, — вспоминает Евгений Иванович, — то оказалось, очень пригодился опыт, обретенный во время кубинской командировки.

Многое решалось просто на человеческом уровне. Ведь когда меня доставили в резиденцию кубинского посла, я встретил там своих бывших сослуживцев. Это значительно облегчило взаимопонимание и дальнейшую работу.

Мне тут же представили шифровальщика. Он выдал все необходимые данные. Однако здесь оказались свои немалые трудности».

Но дело было не только в значительных расстояниях между точками огромного по расстоянию треугольника. Сложность решения задачи упиралась в чисто технические проблемы. Кубинцы в резиденции посла, где находился Кастро в период пребывания на съезде, пользовались шифровальной машиной «М-125». Машина как машина, на ней вполне можно было работать, но случилось неувязка — шаг перфорации «М-125» не совпадал с шагом телеграфных аппаратов, используемых нами на этих радиотрассах.

К тому же советская радиостанция в Луанде была оснащена маломощной передающей аппаратурой «Висла-М». Это означало, что никто не мог поручиться за качество проходимой информации.

Возникли и еще некоторые непредвиденные проблемы. Вот как о них вспоминает один из участников того уникального эксперимента:

«В этом деле был ряд особенностей. В алфавите испанского языка есть буквы, которые не соответствуют латинскому алфавиту. Это буквы: «че», «элье», «энье». А они очень важны, так как участвуют в основном, активном алфавите. Что предпринять, что придумать?»

Хотя, признаться, времени на большие раздумья не было.

Разведчикам-радистам ГРУ в Луанде и Гаване отдан приказ: на месте, в общевойсковых радиостанциях, поставляемых Советским Союзом кубинцам и ангольцам, найти телеграфные аппараты, соответствующие машинам «М-125».

В течение двух суток подготовлено и отправлено в Луанду три тысячи килограммов необходимого технического имущества. В этой «посылке» находился и более мощный радиопередатчик с телеграфной аппаратурой, а также дизельные электростанции. Ведь в ходе боевых действий в Анголе часто нарушались линии электропередачи. Теперь радисты имели свои автономные источники электропитания.

Что же касается языковых несовпадений, то наши специалисты военной разведки создали и ввели в обиход так называемые «знаки-переводчики».

В тот день, когда встреченный аплодисментами делегатов Фидель Кастро Рус поднялся на трибуну партийного съезда и сказал, что «солнце не заслонишь ладонью», а «подлинную историю пишут не реакционеры, клеветники, интриганы и предатели…», связь на трассах Москва — Гавана, Москва — Луанда действовала безотказно. Прав был Фидель, историю пишут не клеветники и предатели, а честные, преданные Родине и своему делу люди. Как эти скромные сотрудники службы спецрадиосвязи военной разведки, которые за несколько дней выполнили задачу государственной важности. Их имена неизвестны, вернее, были неизвестны и, как мне кажется, несправедливо преданы долгому забвению.

Назовем их. Это Е. Пронов, П. Веретенкин, П. Гаврилов, Л. Фадеев, А. Антипов, а также работники ГРУ: в Гаване — В. Хлебников и в Луанде — Г. Божко, О. Брызгалов.

Остается лишь добавить, что за две недели работы XXV съезда КПСС было принято и передано из Москвы в Луанду и Гавану и обратно 305 шифротелеграмм.

Крохотную, всего в несколько строк заметку в «Комсомолке», напечатанную в сентябре семьдесят девятого, подполковник Александр Черноног помнит до сих пор. «Сотни детей, женщин и стариков стали жертвами недавнего варварского рейда южно-африканской авиации на Народную Республику Ангола», — писал неизвестный автор. Об этом заявил посол Франции в Анголе Ж. Позье, который побывал в Лубангу. Полностью разрушен транзитный лагерь беженцев из Намибии».

Позже Черноног прочтет в одном из журналов свидетельство очевидца той трагедии — намибийца Мбепы.

«Внезапно в чистой голубизне утреннего неба появились две четверки «миражей», и посыпались осколочные бомбы. Около ста человек было убито на месте. Люди в ужасе бросились к щелям, вырытым вокруг деревни еще два года назад. Их крики заглушал рев гигантских американских транспортных самолетов «Геркулес». В воздухе стало тесно от парашютов. Десантировали не только южноафриканских коммандос, но и пушки, мины, ящики с боеприпасами.

Небольшая группа партизан, охранявшая лагерь, вступила в ожесточенную схватку с десантом. Но силы были слишком неравны.

Началась безжалостная охота на людей. Юаровские парашютисты, не задумываясь, косили очередями всех, кто двигался, — мужчин, женщин, детей.

Тем временем в деревне солдаты устроили облаву на молодых женщин. Большинство было заколото штыками прямо на месте.

К полудню Касинга представляла собой громадный костер».

Позже Черноног узнает: в этом костре погибли и его ученики и ученицы, тех кого он учил азам спецрадиосвязи там, на далекой ангольской земле.

Двадцать с лишним лет прошло с тех пор. Кое-что ушло, стерлось из памяти, но многое помнится. К счастью, подполковник Черноног, сотрудник службы спецрадиосвязи ГРУ, вел в те далекие 70-е годы дневник. Ныне это бесценное свидетельство, рассказывающее, как за тысячи верст исполнял свой долг офицер военной разведки.

Перелистаем же страницы этого уникального дневника.

«31 декабря 1976 года

Стартовали из подмосковного аэродрома Чкаловский. Где-то в воздухе над родной Украиной встретили Новый, 1977-й год. Летим в Анголу. В нашей группе специалисты по стрелковому делу, тактике, разведке, артиллерии. Так вышло, что от спецрадиосвязи я один. Еще в нашей группе ребята-переводчики. Все как-то налегке, а у меня ящики с аппаратурой. Ничего, управились.

На перелете было три посадки. В Саудовской Аравии прохладно, непривычная реклама чужих товаров. Город освещен хорошо. Зелено.

В Браззавиле — душно, +25 градусов С°. И вот — Луанда. Жарко. Около аэропорта дома утопают в зелени. Приехали в жилой городок. Из окон видно море.

Ночь. Комары. С ума сойти, что творят комары. Жуткие кровососы.

Утром, после завтрака ездили на океан. Много нефти у берега. Пальмовая роща, песок мелкий, чистый. Вода теплая… Сразу в воду. Маленькие, белые цапли… Женщины с поклажей на голове… Кубинцы в военной форме с автоматами на плече, ходят по колено в воде, ловят рыбу.

Что ж, здравстуй, Ангола!

4 января 1977 года

За дело. Писал планы. Тренировался на ключе. Многое непривычно: +31 — ночью, +28 — днем. На улицах полно разных машин. Почти никаких правил дорожного движения. Гоняют быстро и непутево.

5 января

Нас тепло приняли кубинцы. Совместный советско-кубинский вечер.

6 января

Первое занятие по английскому языку. Не хватает времени на волейбол. Лекторий: XXV съезд партии. Смотрели фильм «Повесть о коммунисте».

Слушал Москву, записывал, провел политинформацию в лагере и в Луанде.

8 января

Утром бег, разминка, душ. Лекция по марксизму-ленинизму. Кинофильм «Живет такой парень».