Но, как говорят, глаза боятся, а руки делают.

Рассказывает подполковник в отставке П. Карабанов:

«Итак, Эритрея. Город Асмара. Разместились мы в трехэтажном отеле. Моей первой заботой было попасть на третий этаж в комнату, окно которой выходило бы в направлении на Москву, и чтобы была возможность прикрепить к чему-то двенадцатиметровую антенну.

Вторая задача — определить характер электропитания, то есть ток переменный или постоянный, 120 или 240 вольт. Как оказалось впоследствии, даже в одном городе могли быть разные параметры.

Согласно программе «Совхоз-2», утром выхожу на связь. Москву не слышу. Связь не состоялась. Выхожу ночью — та же картина. На другой день связи тоже нет…

Размышляю: «Москва меня не слышит, у меня мощность приемника всего 40 ватт, но я-то должен их слышать?» И тут меня осенило, что скорее всего Центр работает по программе «Совхоз-1». А это и время другое, и частоты.

На другой день начинаю работу. Центр слышу на четыре-пять баллов, меня слышат на три. Связь установлена.

Через два месяца комиссия передислоцировалась в Могадишо (Сомали). Отель, в котором мы разместились, двухэтажный, с плоской крышей. Повторилась прежняя история с подбором номера с окнами направления на Москву. Комната оказалась занятой какой-то «важной персоной» со скверным характером. И только дипломатическое искусство моих новых мидовских друзей из состава комиссии, подкрепленное бутылкой виски, сыграло положительную роль.

Выхожу на первую связь, а у самого поджилки трясутся. Что ни говори, до Москвы 6000 километров. А у меня передатчик мощностью всего 40 ватт.

Делаю вызов. Москву слышу на три балла. Она нас — на один-два. Но и это уже победа.

В дальнейшем связь шла трудно. Днем не хватало диапазона моей аппаратуры. Ночью мучили атмосферные разряды, высокая влажность воздуха.

Приходилось одну группу передавать по два-три раза с ключа Морзе. Нагрузка в иные сутки достигала до тысячи групп».

Первооткрыватели «радиоконтинентов» сталкивались с невиданными в наших широтах природными катаклизмами и сюрпризами.

Так, уже в первые послевоенные годы радистам, работающим в составе Союзного совета по Японии под руководством генерал-лейтенанта К. Деревянко, пришлось познакомиться с тайфунами Мэри, Джейн, Элен. Тайфуны безжалостно срывали антенные устройства, сокрушали мачтовые опоры.

У разведчиков-радистов Главного разведуправления, командированных во Вьетнам, постоянной головной болью стал тропический климат — высокая температура воздуха вместе с сильной важностью. Некоторые материалы, из которых были сделаны рабочие блоки и запасные части для радиостанций, совершенно неожиданно «реагировали» на вьетнамский климат. Так, непригодными для эксплуатации в тропиках оказались опрессованные пластмассой конденсаторы, теряли свои качества изоляционные материалы, пораженные грибком. Даже текстолитовые основания из-за большой влажности обрели токопроводящие свойства и не выдерживали высокого напряжения.

Ремонт или замена вышедших из строя деталей и узлов осложнялась тем, что эти работы приходилось проводить на войне, в ходе боевых действий. В 1945 году закончилась Вторая мировая война. Закончилась она для советского народа, но не для военных разведчиков, а тем более не для тех, кого называют «ушами» разведки.

Операторы службы спецрадиосвязи принимали участие практически во всех больших и малых конфликтах и войнах послевоенного периода. Они были с греческими партизанами, с вьетнамскими патриотами от начала и до конца американской агрессии, с кубинцами в период Карибского кризиса. Но это уже тема для другого разговора, который еще впереди.

Помните расхожее утверждение: разведчик всегда на войне. Так ли это? Видимо так, если имеется в виду накал противостояния, действия контрразведки, чужую страну, окружение, в котором живет он двойной, напряженной жизнью. Однако есть такие представители спецслужб, которые в самом деле всегда на войне. И среди них — разведчики-радисты службы спецрадиосвязи Главного разведуправления.

Трудно найти после 1945 года такую войну или, как теперь принято говорить, «конфликт низкой интенсивности», где бы ни работали радиооператоры военной разведки.

Первым таким опытом стало участие радистов ГРУ в войне в Корее. Как известно, США не выполнили взятые на себя в декабре 1945 года обязательства и не вывели свои войска из Южной Кореи.

Уже в начале лета 1950 года в Южной Корее создается наступательная группировка в составе восьми пехотных дивизий, отдельных частей и подразделений. Их готовы были поддержать три американские пехотные дивизии, одна бронетанковая, а также воздушная армия и 7-й флот.

Южнокорейские войска начали наступление 25 июня 1950 года. Через два дня президент США отдал приказ о вторжении американских войск. Началась трехлетняя корейская война.

Вынужденный, поспешный отход Корейской народной армии в северные районы страны привел к большим потерям в вооружении и военной технике и создал крайне тяжелую стратегическую обстановку для КНДР. Китайские добровольцы и части народной армии остались фактически без оружия. Советское руководство решило оказать военно-техническую помощь.

Но как доставить технику и оружие? Переброску было решено наладить через пограничную железнодорожную станцию Отпор (ныне город Забайкальск), далее через китайскую территорию до границы с Кореей. Станция Отпор должна была стать крупным перевалочным пунктом. Здесь предстояло перегружать всю технику, оружие, материальные запасы в китайские вагоны и на платформы, так как разная по ширине колея железных дорог не давала возможность прямого транзита военных грузов.

По приказу начальника Генерального штаба в Отпоре развернулась железнодорожная комендатура центрального управления военных сообщений. А организация связи Центра с приграничной перевалочной базой была возложена почему-то не на войска связи, а на Главное разведывательное управление.

Но приказ есть приказ и значит, служба спецрадиосвязи обязана в короткий срок наладить радиомост Отпор — Москва. Десант разведчиков-радистов высадился в пункте назначения первым. Развернули радиостанцию «Тензор», наладили связь с читинским радиоузлом, служившим ретранслятором радиопередач с Москвой. Об установленной связи было доложено начальнику Генерального штаба маршалу Захарову. Через несколько дней в Отпор прибыла оперативная группа офицеров Генштаба, создана военная комендатура.

Началась активная переброска техники и оружия. График переброски был напряженным, и выполнить его удалось лишь благодаря четкой координации всех служб в центре и на местах.

Связь работала устойчиво, несмотря на плохое энергоснабжение и слабую слышимость корреспондента, так как прохождение волн было крайне неблагоприятным.

В августе 1951 года задача командования была выполнена, и радиостанция «Отпор» прекратила свое существование. Однако участие разведчиков-радистов в корейской войне на этом не закончилось.

Осенью того же года, когда части Корейской народной армии и китайские добровольцы держали оборону на рубеже 38-й параллели, в Корею был направлен заместитель начальника ГРУ генерал-лейтенант М. Шалин. Для связи Шалина с Москвой выделили группу операторов спецсвязи.

Вот как об этой миссии говорится в архивных документах военной разведки: «После соответствующей подготовки вся оперативная группа на двух самолетах Ил-14 вылетела в Пекин. Оттуда после получения зимней экипировки выехали поездом к границе КНДР. От границы к штабу китайских добровольцев добирались на автомашинах. Днем двигаться по дорогам было невозможно, так как американские самолеты нападали даже на одиночные автомобили. А тут колонна из пятнадцати машин. Поэтому к штабу двигались две ночи с дневными остановками».

Штаб командующего китайскими добровольцами Пын Дехуайя располагался в горизонтальной штольне, уходящей на несколько сот метров в глубину горы. В штольне были вырублены залы, стены которых обшили досками. Деревянные перегородки делили помещение на отдельные комнаты. Одна из таких комнат была выделена для размещения радиостанции.