Воорт машет руками, забыв, что сам является мишенью. Она не видит его. Воорт и солдат проталкиваются к ней.

Начинается самый уязвимый этап.

Кто-то толкает Воорта в спину.

— Извините, — пыхтит крупный, ближневосточного вида парень в кожаной куртке.

Воорт снова поворачивается к Камилле… она исчезла… но потом видит ее снова. Здесь слишком много народу, чтобы уследить за всеми. Другие люди толкаются в том же направлении. Они тоже встречают прибывающих пассажиров.

Камилла замечает Воорта, но не улыбается. Он боялся, но напрасно: она выглядит потрясающе.

«Есть рядом солдат-защитник или нет, мне надо побыстрее вывести ее отсюда».

Что-то бьет его сзади по ногам. Багажная тележка.

— Смотри, куда прешь, — рявкает манекенщица, которую Воорт видел в каталоге магазина одежды «Тайна Виктории» у Камиллы.

Наконец она рядом. Воорт неловко берет Камиллу за руку. У него в кобуре на поясе «зиг-зауэр», а в ее взгляде ясно читается: «Ты что, не собираешься помочь мне с багажом?» Это даже смешно. Но ему нужно, чтобы обе руки были свободны.

— Ты солгал, — говорит она, не обращая внимания на солдата.

Солдат явно смущен.

— Мы поговорим в такси, — отвечает Воорт.

— Нет. Это ты будешь говорить! — Она отнимает руку. Женщины.

— Меня вызывают, — говорит солдат. И уходит.

Когда защищаешь мэра или президента, тебе помогает обученный персонал. Полицейские сдерживают толпу. Парни из Секретной службы выстраиваются вдоль дороги с приемниками в ушах. Полицейские снайперы лежат на балконах. В небе летают вертолеты. Каждый фут территории обследован на предмет возможной засады, и даже квартиры, мимо которых вы проходите, очищены от жильцов.

Теперь же все пятьдесят футов расстояния между Воортом и дверью заняты движущейся массой чужих людей, которых никто не обыскивал и которые могут прятать оружие. Очень удобно было бы спрятаться в тени за газетным киоском. Кто-то стоит и курит возле автомата с колой. Женщина читает газету. Мужчина — с виду шофер из службы проката лимузинов — держит в руках табличку с надписью «ЭРИК ХОФФЕР», но таращится на Камиллу. Масса людей таращится на Камиллу. А вон тот парень лезет в чехол для лыж. Чехол для лыж? В сентябре?

Из чехла показываются кончики лыж.

Когда они выбираются на улицу, туман кажется еще гуще. На второстепенной дороге между терминалом и навесом краткосрочной парковки какофония гудков, тормозов, дорожных раций. Значок просто волшебный. Он расчищает дорогу, позволяя Воорту пробиться в начало очереди на такси.

Обычная логика служб безопасности: не следует поражать цель в очереди у всех на глазах.

— Эй, это мое такси!

Кто-то хватает Воорта, тот резко разворачивается, и оказавшийся сзади парень пятится, со страхом глядя ему в лицо. По виду — бизнесмен, прикрывается портфелем, как щитом.

— Я не видел, что вы полицейский, — лепечет он.

— Ты ведешь себя как псих, — шипит Камилла.

— Манхэттен, — командует Воорт водителю. — Поехали.

«Бок не мог знать, что я возьму именно это такси».

Он поворачивается на сиденье, смотрит на пару, садящуюся в следующую машину. Только теперь дыхание наконец выравнивается. Вопрос, однако, в том, куда ее везти.

Сотовый телефон начинает чирикать, как раз когда Воорт говорит:

— Я могу все объяснить. — На самом деле он ничего не будет объяснять. Просто придумает еще одну ложь. Он не вынесет, если кто-то узнает о том, что он узнал о себе на той автозаправке.

— Микки? Встречай нас у пристани. Заберем машины, — говорит он в трубку.

Отвечает ему голос Бока:

— Нет, не у пристани. И машина Микки не нужна.

— Никто и никогда не страхует того, кто прикрывает сзади. — В голосе Бока сочувствие. — Не вини себя. С каждым бывает.

Самый звук этого голоса приводит Воорта в ужас, возвращая отвратительное ощущение беспомощности. На мгновение ему даже мерещится горячее дыхание возле уха. Словно Бок тогда загипнотизировал его: «Когда я появлюсь, когда ты услышишь мой голос, ты перестанешь думать, анализировать, действовать».

Бок — мастер манипулирования, контроля.

— Леон, — шепчет Воорт, борясь за малейшее преимущество. Знание имени — его единственный козырь.

— О, это не настоящее мое имя. Просто меня так называют. Называй и ты, если нравится.

— Как же тебя зовут?

— Ну, предположим… Фрэнк Хеффнер?

Одержанная в аэропорту победа обратилась в прах. На губах кислый привкус поражения. Последствия ошибочных предположений разворачиваются перед Воортом — длинный обвинительный приговор ему лично.

— Сделка, вот чего я хочу, — говорит тем временем Бок.

— На предмет?

— Бумаги. Информация. Молчание. В обмен на здоровье твоего лучшего друга и безопасность для всех, кого ты любишь и кем решил рискнуть.

В гортани что-то словно сломалось, Воорт не может вздохнуть, воздух не поступает. На мгновение его охватывает ощущение дежа-вю — скорее впечатление, чем конкретное воспоминание: прошлым летом они с Камиллой плавали на каяках в Колорадо. Он тогда сорвался в водоворот, и его охватило такое благоговение перед силой стихии, что сначала он сдался и просто смотрел, как его несет кругами. Но потом начал бороться — и вырвался.

— Я хочу поговорить с Микки, — произносит Воорт.

— В кои-то веки разумное решение.

— Попробуй тронь его. — Даже сам Воорт понимает, как жалко это звучит.

— Уж ты-то лучше всех знаешь, что мы можем сделать, — говорит Бок.

— Дай ему трубку.

Перепуганная Камилла одними губами шепчет:

— Кто это?

Радио в такси настроено на передачу на языке урду, но Воорт улавливает произнесенное по-английски «одиннадцатое сентября». Древний язык не может выразить то современное ощущение уязвимости, которое подразумевают эти слова.

— Их тоже кто-то прикрывал, — доносится сквозь помехи голос Микки. Он пытается изобразить беспечность, но неудачно. — Я их даже не заметил.

Микки явно больно: дыхание неровное и шумное. У Воорта такое ощущение, будто в живот вонзился кусок стекла. Он представляет себе сломанный хрящ. Потом сознание затопляют другие образы. Бок сжег гениталии Кэла Куинонса. Убил братьев Макгриви.

— Мик, в толпе их бы никто не заметил, — говорит Воорт.

— Просто сейчас не мой месяц, Конрад. «Юнайтед тек» пошли вниз. «Юнайтед кретинс» поднялись.

Потом Микки замолкает, и беспомощность Воорта переплавляется в ненависть. «Если Бок звонит, значит, ему что-то надо. Выясни это, — приказывает себе Воорт. — Пойми, что ему нужно, и используй, если сможешь. Это единственный шанс для Микки».

— Парочка недель, и он придет в норму, — говорит Бок. — Крепкий мужик.

— Я тебя убью, — шипит Воорт. На самом деле он начинает думать.

Бока это, похоже, забавляет.

— Ну, именно этого ты и хочешь, верно? Мне страшно нравится это нью-йоркское выражение «Хочешь кусок меня?». Или ты предпочел бы повесить трубку, Воорт? Тебя никто не заставляет говорить.

Воорт не вешает трубку. Бок находит настолько точные слова, что у Воорта мелькает подозрение, что тот читал его психологическую характеристику. Рапорты о профпригодности. Десяток статей о самых богатых копах Нью-Йорка, лучших друзьях, и о том, как Микки спас ему жизнь. Или Бок просто чувствует их связь?

Наемник продолжает:

— У тебя был шанс остаться в безопасности, и ты им не воспользовался. Значит, друг мой, безопасность для тебя не аргумент.

— Нашли уже «Кандейс»? — спрашивает Воорт.

— Скажи шоферу, что у него левый стоп-сигнал только что погас. Вряд ли он хочет платить штраф. Зачем ссориться с Полицейским управлением Нью-Йорка?

Воорт косится назад, в туман, но видит только щетки, шлепающие по затуманенному стеклу.

— Да нет, за тобой еду не я, — замечает Бок. — Просто приятель.

Воорт пытается разглядеть машину, в которой сидит всего один человек.