— Разве я сказал, что приятель один? Может, их двое?

Каждое слово рассчитано на то, чтобы внушить беспомощность. Но на этот раз Воорт не связан, и даже сквозь страх он чувствует, что что-то не так. «Бок слишком давит. В этом нет нужды». И с этой мыслью приходит ощущение какой-то неправильности в происходящем.

«Почему он не схватил меня в аэропорту, вместе с Микки? Мы оба были бы у него в руках».

Потом Воорт понимает. Бок, наверное, пытался!

«Он упустил меня. Он живой человек. Что-то пошло не так».

— Я так понимаю, ты решил торговаться, — замечает Бок.

— Я слушаю.

Воорт пытается мысленно восстановить произошедшее в аэропорту. В душе шевельнулась надежда. Вот он выскакивает из патрульной машины и бежит в терминал. Вот люди Бока — безликие фигуры — подбираются сначала к страхующему его Микки.

— Вот что ты сделаешь, — начинает Бок.

Воорт добавляет к мысленной картинке пистолет или шприц, прижатый к боку Мика. Шепотом — угрозы. Безопасность в толпе — иллюзия. Сколько раз Воорт видел, как профессионалы наносят удары — в ресторанах, на улицах, однажды даже на стадионе «Янки»! Свидетели расходятся в описаниях. Толпа затаптывает следы, уничтожает улики.

— Скажи водителю, пусть остановится через две мили, — приказывает Бок.

Воорт представляет себе, как люди Бока ведут Микки к машине или к парковке. Убивать в толпе нельзя: это вызвало бы крики и вспугнуло Воорта.

— Там не съезд с шоссе, просто островок безопасности, — говорит Бок.

Воорт всматривается в прошлое, видит, как вторая команда Бока подбирается к нему — совершенно беззащитной мишени. Он тогда метался, искал Камиллу.

«Солдаты! Мне помогли солдаты».

Бок продолжает:

— Камилла поедет дальше. Ты сядешь к нам в машину.

— Вы упустили меня в аэропорту, — прерывает его Воорт.

Пауза.

— Об удаче только одно можно сказать наверняка, — спокойно комментирует Бок. — Она дама непостоянная.

«Он сердит и далеко не так уверен в себе, как хочет казаться».

— Давай-ка сосредоточимся на настоящем, — говорит Бок.

Мир за окнами такси белый и нечеткий. Дом, любовь, семья — все кажется далеким. Мимо проплывают призраки машин, от света фар никакого толку: в такой туманный день видно меньше, чем обычной ночью.

Камилла прижимается к нему. Шепчет побелевшими губами:

— Что случилось?

Но она слышала достаточно, чтобы понять, что что-то ужасное произошло с Микки.

— Я должен сесть в машину? — переспрашивает Воорт. — Ты называешь это сделкой?

— Камилла свободна. Вот в чем состоит сделка. Ты сможешь говорить с Микки по телефону каждые несколько минут — проверять состояние бедолаги. Сделаешь кое-что по моему поручению под присмотром одного моего приятеля. Когда сядешь в машину, он скажет тебе, куда ехать.

«Чтобы я не смог никого предупредить».

Бок говорит спокойно, быстро, стараясь исправлять ошибки раньше, чем Воорт сумеет воспользоваться ими. Воорт весь в поту, надо не дать разговору прерваться, предугадать, чего от него хочет Бок.

— Значит, я еду с ним в Полис-плаза, 1, и он следит, чтобы я никому ничего не сказал. Оттуда я везу его домой, собираю все, что тебе нужно, а потом встречаюсь с тобой.

— Скажешь своим приятелям-полицейским, что это друг.

— Это мой единственный шанс?

— Это шанс для Микки. Шанс для Камиллы.

— Я никуда не пойду без гарантий, — отрезает Воорт. По спине течет пот. Он молится, чтобы не оправдались его самые худшие страхи насчет того, что может еще случиться с Микки. До съезда меньше минуты.

— Мне жаль, что ты так настроен, — произносит Бок.

Из трубки вырывается приглушенный помехами вопль Микки. Воорт крепко зажмуривается. Это невозможно выдержать. И нельзя не слушать. Крик кажется бесконечным, он словно заполняет машину. Просто невероятно, что таксист спокойно сидит впереди, подпевая звучащей по радио музыке.

Вопль прерывается, словно задушенный.

Бок повторяет:

— Попроси водителя свернуть.

Весь дрожа, Воорт подавляет желание согласиться, твердо зная, что, стоит ему сесть в машину Бока, для всех троих все будет кончено. Бок ни за что не позволит Камилле уйти. «Даже убийцы стараются торговаться. Бок этого и будет ждать, а мне нужно время подумать.

Микки, прости мне то, что я намерен сделать».

Больше твердости в голосе. «Дави в ответ».

— Ты сам сказал, что я эгоист. Мне нужно что-то реальное. Так что предлагай.

В трубке слышно какое-то жужжание, похожее на электробритву или маленькую дрель. Нельзя больше давать волю воображению. Надо сосредоточиться на Боке. На мгновение в памяти мелькает Микки в академии: круглое лицо, серая форма первокурсника. Микки ухмыляется. Потом трубка снова оживает. На этот раз крик звучит то громче, то тише и обрывается придушенным «Гаааа…».

Рубашку Воорта можно выжимать.

«Требуй чего-нибудь незначительного, какой-нибудь мелочи. Если добьешься — переговоры идут».

— Мне нужны гарантии для моей семьи, Микки и Камиллы. На будущее, — говорит Воорт, как будто верит, что Бок сдержит слово. Разумеется, не сдержит.

Бок вздыхает. Согласившись, он ничего не потеряет. Он торжественно изрекает:

— Хорошо. Даю гарантию.

— Что он говорит? — шепчет Камилла.

Бок снова заговаривает о пересадке — да только тот островок они уже миновали, а следующий съезд будет перед мостом Трайборо, через несколько миль. «У всех есть слабые места. Как мне найти его слабости? Что я знаю о нем? Бок понимает, что он хитрее меня. Знает, что я никогда не смогу переиграть его».

Тщеславие.

— Если ты тронешь их… — Воорт не договаривает, чтобы Бок счел его теперь более покладистым. Как будто гарантии его смягчили.

— За это отвечаешь ты. Не я, — отзывается Бок.

«Великолепно, — думает Воорт. — Пистолеты, профессиональные наемные убийцы и Микки против тщеславия. И еще — факт, что Боку что-то от меня надо. Иначе Мик был бы уже мертв».

Он медленно произносит:

— Почему бы нам не договориться о каком-нибудь другом месте, менее людном? Ты привезешь Микки, а я…

Его прерывают ужасные придушенные звуки. Потом усталый голос Бока:

— Ты не слушаешь.

«Я не могу больше».

Очевидно, что чем сговорчивее кажется Воорт, тем сильнее чувствует себя Бок. Поэтому Воорт снова старается говорить твердо.

— Это ты теперь послушай. Если собираешься убить его — убей сейчас. Я никуда не пересяду.

По радио идет реклама алка-зельцер.

Выслушав тираду Воорта, Бок переспрашивает:

— Ты и я? — Похоже, ему смешно. — Это что? «Ровно в полдень»? Любишь старые боевики?

— Мне нужен реальный шанс для Микки и для меня.

Воорт напирает на тщеславие, старается, чтобы в голосе чувствовалась уверенность, заталкивает бесполезный страх в самый дальний угол.

— Я наслышан о твоей репутации, Леон. Ни одной неудачи. Ни одного разочарования. Ни одного провала в аэропорту. Ты не непобедимый воин — просто тип с устрашающим голосом. Самостоятельно даже со спины ударить не можешь.

— Ты меня обижаешь. — Ему все еще смешно.

— Я все время думаю о тебе. Вас трое на одного, и тебе все равно нужна игла! Нужно было вколоть мне наркотик.

Камилла широко распахивает глаза.

Бок терпеливо вздыхает. Пусть, мол, коп пошумит, выпустит пар. Потом вернемся к делу.

— В чем дело? — продолжает напирать Воорт. — Боишься, что одного, без друзей на подхвате, я тебя одолею?

— Ого, ты меня разгадал. Или, может, хочешь, чтобы мы закончили то, что начали в уборной, а, Конрад?

«Господи, пусть Бок считает, что этот коп совсем рехнулся, — молится про себя Воорт. — Выдержу ли я, если мы просто повесим трубки?»

— Микки у тебя, а это значит, что мне придется прийти. Нам обоим придется. Отдай мне то, что взял. Иначе в итоге я не сделаю того, что ты хочешь. Скажешь Стоуну, что облажался. Да, прокол. — Воорт говорит мягко, с оскорбительным сочувствием, бьет Бока его же оружием. — Не вини себя, Леон. С кем не бывает.