— Восемнадцатое августа. Ничего, — подтверждает Макгриви. — Видимо, это был день покупок. Семнадцатое? Утром мы перевозили мусорные контейнеры в Джерси, в двенадцать тридцать — подъемный кран на старый судостроительный завод. Последний заказ — ночью. Они провели баржу вверх по Ист-Ривер в Куинс.

Воорт смотрит, как моргает курсор. Каждая вспышка вливает в него дополнительную энергию. Словно по мозгам стучит.

— Они шли через Адские Врата?

— Прямо мимо Ла-Гуардии.

— Что было на барже?

— Просто песок на свалку.

Перед мысленным взором Воорта появляется баржа. Ночь. Гора песка и взбаламученная вода. Он добавляет звезды к картинке. Буксир идет мимо здания ООН, и к ним пристраивается Береговая охрана.

— Стала бы Береговая охрана проверять, что под песком?

— Если они поднимаются на борт, то проверяют буксир, а не баржу. И даже если это случается — всего пару раз в году, — обычно это проверка на наркотики.

Может быть, думает Воорт, сыновьям Макгриви заплатили за перевозку чего-то, и это что-то упало в воду. Может быть, приближалась Береговая охрана, сыновья заволновались и сбросили груз за борт, с буксира или баржи.

Макгриви качает головой, словно догадался о мыслях Воорта.

— Мои сыновья не сделали бы этого! Никаких наркотиков. Ничего незаконного. Может, они вообще ничего не везли. Может, они просто что-то увидели, или произошла авария, и им заплатили.

— Не говорите никому, что я приходил, капитан Макгриви.

Когда Воорт уже выходит, Макгриви хватает его за рукав.

— Отцы не должны переживать сыновей, — говорит он.

Смеркается. Расследование, кажется, запутывается, а не распутывается, раздраженно думает Воорт, вспоминая слова Чипа Ливанта о ракетах.

Чем дальше, тем хуже.

Он едет на север к мосту Бронкс—Уайтстоун, потом по Парковой магистрали Хатчинсон-Ривер в Коннектикут. Из Бриджпорта сворачивает на шоссе № 8 к границе Массачусетса. Дорога сужается до двух полос. Становится прохладно. Осень в Новой Англии наступила рано. На придорожных лотках продают яблоки. В свете фар мелькает бахрома кленовых листьев. Из труб тянет дымком. Воорт включает отопление в машине.

Хафт сказал, что Кэл Куинонс, режиссер, ушедший с Эн-би-си, переехал в Массачусетс. Он умер от рака. Осталась жена.

Воорт пытается дозвониться до Камиллы, но телефон не отвечает. Он ощущает укол вины. Настолько заработался, что не созванивался с ней с самого утра. Сейчас почти половина десятого, целых тринадцать часов с последнего разговора.

Он собирается попробовать снова, но тут звонит Микки:

— Новости и хорошие, и плохие, Кон.

— Очень важно соблюдать баланс, да.

— Кто-то добрался до послужного списка Фрэнка Хеффнера. Проникли извне, но пароль принадлежит лейтенанту Тому Бойнтону из Двадцать девятого. Его не было на работе, когда это произошло. Слышал о таком?

— Ну а плохая новость?

— Ты еще спрашиваешь? За тобой идет охота. И Бойнтон участвовал в расследовании поджога пять лет назад. Именно он беседовал со Стоуном.

Воорт тихо свистит.

— Ага, вот именно, — говорит Микки. — Эва велит играть по-твоему. Что скажешь? К ногтю его или последить пока?

— К ногтю за что? — интересуется Воорт. — Все, что у нас есть, — это доступ к данным под его паролем.

— Сюда и надавить.

— Нет, — говорит Воорт. Он на сельской дороге, едет мимо пастбищ, птицеферм, иногда попадаются дома. В темноте приходится снизить скорость, чтобы успевать читать фамилии на почтовых ящиках. На таких ящиках есть маленькие металлические флажки. Он продолжает, поглядывая в окно: — Как только мы возьмемся за Бойнтона, Стоун узнает, что мы все понимаем. Надо заманить его, а не спугнуть. Заставить его сделать ход.

— Что с тобой? Такое впечатление, что ты хочешь, чтобы этот тип нанес удар. Почему бы не спугнуть их? По-твоему, они посмеют напасть на семью копа, когда управление настороже?

— А они не решат вернуться через год? — говорит Воорт. — Можешь дать такую гарантию?

— Кон, так что же тут главное: защитить людей или расплатиться за то, что с тобой сделали на автозаправке? Я знавал копов, которые так и не смогли стать прежними после угроз. Что до меня, то я верю в расплату. Но для тебя это в новинку.

Воорт ощущает, как пульсирует в висках кровь. Ему не хочется размышлять над этим вопросом. Он говорит:

— Они убили по крайней мере шесть человек, и мы не можем этого доказать. Они прикрыли журналистское расследование. Они купили по крайней мере одного копа. Они подстрелили меня чертовой иглой, и, если то, что я слышал, верно, украли столько денег, что хватит выплатить государственный долг.

Воорт рассказывает обо всем, что узнал сегодня. Подробно описывает визит к Хафту, к Макгриви, плавание на буксире. Нажимая на тормоза, чтобы не задавить бредущего вразвалку дикобраза, он заключает:

— Нет там никакого клада. Но что же там за чертовщина?

— А почему не послать полицейских ныряльщиков прочесать реку? — спрашивает Микки. — Найдем первыми?

Фары Воорта выхватывают металлический почтовый ящик с белыми буквами, складывающимися в фамилию «КУИНОНС». Грунтовая подъездная дорожка карабкается на холм. Дома за деревьями не видно. Похоже, жена по-прежнему живет здесь.

— Найдем первыми что? Там, внизу, видимость шесть дюймов, а то, что они ищут, может быть размером с телевизор. Они-то знают, что это, и все равно до сих пор не могут найти. Лучше наблюдать. И взять их, когда найдут. Или заставить их сначала напасть на нас.

— Сначала на тебя, Кон.

Воорт трясется по грунтовой дороге, а Микки саркастически фыркает и добавляет:

— Н-да, все, что нам нужно, — это люди, чтобы следить за ними круглые сутки: ныряльщики, вертолеты, приборы ночного видения. Вызывай войска. Эве это понравится, учитывая нехватку людей. С какого задания ей, по-твоему, снимать ребят? С ключевых матчей Национальной лиги? А ведь настоящая проблема в том, что у тебя нет ни единой зацепки насчет того, что ищет Стоун, ни единого доказательства, что это противозаконно, да и вообще того, что он к этому причастен. Все, что ты сказал, — только предположения.

— По крайней мере я последователен.

— Ладно, черт возьми, я послежу за Бойнтоном! Проверим его телефон. Может, нам повезет, и он позвонит Ларри Кингу и во всем признается по центральному каналу.

— До свидания. — Воорт выключает фары, останавливаясь перед крепким с виду белым домом в викторианском стиле. Окна светятся и наверху, и внизу. На крыше дома — площадка с перильцами, на веранде качели и гамак. К перилам прислонена пара горных велосипедов. К крыльцу ведут деревянные ступени. Воорт выходит из машины. Судя по доносящимся из дома звукам, там слушают вечерние новости по Пи-би-эс.

Когда Воорт звонит в дверь, телевизор замолкает, потом раздается стук каблуков по деревянному полу. Открывается входная дверь. Открывается внутренняя дверь с сеткой от насекомых. Хозяйка даже не спрашивает сначала «кто там?». Да, это вам не Нью-Йорк. Перед Воортом привлекательная женщина лет сорока с короткими темными волосами и мягкими морщинками вокруг добрых глаз миндалевидной формы. Пахнет от нее корицей и шоколадом. Кто-то бегом поднимается наверх. У Кэла Куинонса остались дети, вспоминает Воорт, показывая значок.

— Это значок детектива из Нью-Йорка, — говорит женщина. На ней джинсовая рубашка. — Вы заблудились, детектив Хеффнер?

«В сущности, да».

Некоторые жены знают секреты мужей. Другие ничего не подозревают. Возможно, те, кто напал на Воорта две недели назад, угрожали Кэлу Куинонсу. Или даже убили его. Это заставляет Воорта на мгновение ощутить близость с этой женщиной. Хочется открыть ей свое настоящее имя, но он не делает этого. Ему не нравится лгать ей, но так безопаснее.

Его, детектива Хеффнера, привела сюда интуиция, объясняет он. С юридической точки зрения она совершенно не обязана говорить с ним, но на карту поставлена жизнь многих людей. Он, детектив Хеффнер, считает, что пять лет назад ее муж покинул Эн-би-си потому, что ему угрожали. Он, детектив Хеффнер, считает, что те же люди, что угрожали ее мужу, за последние две недели, по-видимому, убили еще трех человек.