– Я не могу в это поверить! – воскликнул Корт.

Входная дверь открылась, и в квартиру впорхнула Дениза. Наблюдая, как девушки обнимаются и обмениваются новостями, Корт почувствовал приступ раздражения. Что за ерунду она говорит!

– Джин, – прервал он их щебетание, – ты успеешь собраться к семи?

– Что? – переспросила девушка. Она не могла сосредоточиться, слушая болтовню Денизы и одновременно пытаясь отыскать что-то среди бумаг на столе.

– В семь будет нормально, – уверила его Дениза, – она будет готова.

– Но, – запротестовала Джин, – Корт, нам нужно поговорить.

– За ужином, – пообещал он, дотронувшись до ее плеча, и вышел.

Медленно спустившись по лестнице и выйдя на улицу, Корт сел в машину. Сейчас, когда он решил, что все держит под контролем, появилось непредвиденное препятствие.

– Что все это значит? – недоуменно спросила Джин, когда тяжелая дверь медленно закрылась за Кортом.

– Корт заходил вчера вечером и сказал мне, что хочет устроить для тебя ужин, – ответила Дениза, доставая из холодильника баночку содовой. – По всем правилам.

– В чем дело, Дениза!

– Не могла бы ты успокоиться? – попросила Дениза, открывая банку и делая большой глоток. – Ладно. Я отдала черное и синее платье обратно в комиссионный магазин, где их покупала, и взяла такой красивый вечерний наряд! Сейчас увидишь.

– Прекрасно, – окончательно рассердилась Джин, поднимая сумку, чтобы отнести ее к себе в комнату. – Просто великолепно! Я устала, я пытаюсь справиться с горлом, я простудилась еще в Пенсильвании. А вы с Кортом затеваете светский раут.

– Не я, а он, – возразила Дениза, следуя за подругой в ее спальню. – Посмотри вот на это.

Джин подняла глаза на бледно-розовое шифоновое платье, висевшее на дверце шкафа. Бусинки, украшавшие лиф платья, переливались, отражая вечерний свет. Вздохнув, девушка сняла платье и повернула его, чтобы рассмотреть спинку.

– Вот это да! – вырвалось у девушки.

– Откуда платье, останется в тайне, – уверила ее Дениза.

– Ха-ха! – засмеялась Джин. – Дениза, знаешь, у меня появились сомнения по поводу Корта. Я не то, чтобы…

– О чем ты говоришь, я не понимаю. Ведь он же вернулся.

– Да, но…

– Иди в душ и причесывайся, а я разберу твои вещи.

Дениза расстегнула молнию на дорожной сумке подруги и достала косметичку.

– Там есть папка с записями, я должна взять ее с собой, – сказала Джин. – Это личные бумаги, и я предпочла бы, чтобы ты их не читала.

– Зачем ты это сказала! – возмутилась Дениза. – Теперь я весь остаток жизни буду мучиться от неудовлетворенного любопытства.

– Пообещай, что не будешь читать, – настаивала Джин, открывая ящик для белья.

Она удивилась, что Дениза ушла без дальнейших пререканий.

Хосе постучал в дверь ровно в семь часов. Джин тяжело вздохнула и проверила заколку, скреплявшую сложное сооружение из волос, венчавшее ее голову. Дениза в течение пятнадцати минут трудилась над прической и платьем подруги. То, что ей это удалось, подтвердила восхищенная улыбка Хосе. Правда, его мнение было не самым важным.

Перекинув через руку кожаное пальто, Джин взяла папку со своими записями и маленькую блестящую сумочку. Наступил решительный момент.

– Вам не понадобится пальто, мэм, – вежливо предостерег ее Хосе, – вечер очень теплый.

– Я его возвращаю.

– А, тогда конечно, – сказал Хосе, забирая пальто у девушки.

Джин вышла следом за Хосе. В его обязанности входило заботиться обо всем, и девушка получила множество доказательств того, что он справлялся с ними отлично.

Автомобиль катил мимо высоких пальм, окаймляющих сумеречные вечерние проспекты, по направлению к вилле ван Роев. Джин стоило больших усилий удержаться и не обкусать ногти. Она потратила двадцать минут, чтобы сделать маникюр, и было обидно портить руки из-за того, что она разволновалась.

Хосе въехал в открытые ворота и вышел из машины, чтобы запереть их. Вернувшись, он обратился к девушке.

– Мэм, сегодня ужин сервируют на веранде. Хотите войти с внутреннего дворика или через парадную дверь?

Джин подумала, глядя на Хосе, что он очень расположен к ней. Он понимал, что парадная дверь и величественный холл подавляют ее. Девушка предпочитала проводить в этом доме свободное время, любуясь океаном сквозь окна веранды.

– Я прошла бы прямо на веранду, – с благодарностью ответила Джин.

Оставив машину на площадке перед гаражом, Хосе молча пошел впереди с пальто Кики и папкой в руках. Девушка не успела ничего возразить, бумаги мгновенно оказались у шофера.

Сквозь широкое окно Джин увидела на веранде Корта. Он был в смокинге, воротник и манжеты белоснежной рубашки, казалось, сверкали в мягком сиянии свечей. Он был великолепен, Джин убедилась в этом, испытав то же потрясение, что и в первый раз, когда увидела его в казино.

Хосе остановился, взявшись за ручку двери, и ждал, когда девушка подойдет ближе. Он опасался, что ветер, неожиданно ворвавшись в открытую дверь, загасит трепетное пламя.

Джин расправила плечи, вздернула подбородок и улыбнулась. «Что бы ни случилось сегодня, все будет правильно», – сказала она себе. Если она расстанется с Кортом, чтобы никогда больше не увидеть его, это будет ее решение. И если она согласится стать его женой, это будет тоже ее выбор.

Услышав какой-то звук за стеклянной стеной, Корт поднял глаза. Он забыл погасить спичку, и пламя обожгло ему пальцы.

– Потрясающе! – выдохнул он, когда Джин вошла на веранду. Он еще никогда не видел ее такой элегантной, даже в ту ночь, когда они познакомились.

Девушка неопределенно улыбнулась и обернулась к Хосе, вошедшему вслед за ней и быстро прикрывшему дверь.

– Я принесла пальто Кики, – произнесла она запинаясь, – я хотела послать его по почте, но она не оставила адреса.

– Я позабочусь об этом, – успокоил девушку Корт, – потом.

Хосе положил папку на один из стульев и вышел.

Корт и Джин остались одни. Наконец. Но радостное чувство от того, что они опять вместе, слегка омрачалось напряженным выражением на лице Джин. Казалось, она больше не доверяет ему.

Корт волновался. Удалось ли ей узнать правду о прабабушке и о том, как к ней попала бриллиантовая брошь?

Вырвавшись из плена грустных мыслей, Корт подошел к буфету, где в серебряном ведерке охлаждалась бутылка шампанского.

– Нам есть что отпраздновать, – объявил он, вынимая бутылку изо льда и оборачивая крахмальной белой салфеткой.

Точным движением Корт открыл шампанское, пробка негромко хлопнула и осталась у него в руке. Быстро поднес бутылку к двум приготовленным заранее узким бокалам, чтобы не пролить вино на серебряный поднос. Поставив шампанское обратно, он протянул Джин ее бокал.

– Нам есть за что выпить, – сказал Корт, поднимая свой.

– За что же? – спросила Джин.

– За успешную продажу «Пьянящей Розы», – провозгласил он, и от соприкосновения двух хрустальных бокалов возник короткий, но мелодичный звон.

– Да? – воскликнула девушка. – А ты знаешь, кто ее купил?

Корт сделал глоток шампанского и выпрямился.

– На аукционе была одна очень знаменитая актриса, она отчаянно хотела купить бриллиант. Но после напряженных торгов он достался сыну одной голландской принцессы.

– Принцу? – удивилась Джин.

– Нет, он герцог. Но он не пользуется титулом. Он зарабатывает на жизнь своим трудом. Может быть, тебе это покажется удивительным, но почти все члены нидерландского королевского дома считают такое поведение разумным. Возможно, этому способствовал опыт первой половины двадцатого века. Герцог знает толк в таких вещах, как искусство и драгоценности.

– Я потрясена, – сказала Джин, улыбаясь Корту одними глазами.

Ван Рой вынул из внутреннего кармана смокинга маленький конверт.

– Это потрясет тебя еще больше, – сказал он, протягивая конверт девушке.