Гейбриел понимал, что многие женщины вынуждены были идти в содержанки из-за бедности. Или девушки благородного происхождения выходили замуж за богатых стариков, чтобы выбраться из затруднительного положения.
Увы, благородство и бедность слишком часто ходят рука об руку.
Он знал одну семью, в которой дочь убежала из дому вместе с возлюбленным, после того как ее родители отказали дать свое согласие на брак. К несчастью, родители были правы: молодой человек оказался низким негодяем, несчастная девушка была обманута и брошена. Без обручального кольца репутация девушки погибла навеки. Разумеется, семья отказалась принять беглянку назад, и ей больше ничего не оставалось, как искать работу. Однако она была воспитана таким образом, чтобы в будущем стать женой джентльмена, и больше никем. Какое-то время она работала гувернанткой, платили ей мало, обращались грубо, в конце концов, ее положение стало настолько жалким, что она не выдержала и окончательно пала. После этого от нее отвернулись все прежние знакомые и подруги, и она попала в среду женщин легкого поведения. Она стала любовницей очень состоятельного торговца мануфактурой, у которого было несколько магазинов. Богатство купца подняло его выше того социального уровня, к которому он принадлежал по рождению, ему нужна была в доме леди, изящные манеры и воспитание которой соответствовали бы его более высокому положению.
Он подумал об Антуанетте. Возможно, она оказалась в трудном положении.
Если она осталась без средств к существованию, не пришлось ли ей самой думать о том, чтобы обеспечить свое будущее, используя свой ум и светские навыки?
Возможно, обстоятельства вынудили ее приблизиться к Эпплби, и теперь его долг вырвать ее из рук лорда. Впрочем, Гейбриел не исключал и того, что она довольна своим выбором, что она предпочитает связать свою судьбу с лордом за деньги и полный удобств и комфорта образ жизни.
Нет, он ни в чем не винил ее. С тех пор как его собственная жизнь пошатнулась, он научился больше ценить прежний уклад жизни и комфорт, к которым привык с детства, и все то, что он долгое время считал само собой разумеющимся. А сейчас, лишенный наследства, он тоже был выброшен из прежней жизни и одинок. Как же тяжело попасть в такое положение какому-нибудь богатому в прошлом человеку, каким был он. По себе он знал, насколько трудно в состоянии безысходности и неприкаянности сохранять самообладание и присутствие духа.
— Поторапливайтесь, Кумб! — раздался нетерпеливый голос Антуанетты.
Всю дорогу она скакала впереди него, но когда увидела, что, задумавшись о чем-то, он сильно отстал, остановилась в недоумении. Лицо Гейбриела тут же приняло бессмысленное выражение, какое она привыкла видеть на физиономии Кумба, он послал лошадь в галоп, быстро поравнялся с ней и обогнал. Увидев ее удивление, он не удержался и расхохотался, но через минуту услышал позади себя топот копыт и вскоре голова ее кобылы оказалась на одном уровне с мордой его коня.
— Я никак не ожидала обнаружить в вас такого наездника, Кумб, — сказала она, оказавшись рядом с ним.
Он осклабился, придерживая рукой кепку, чтобы ее не унес ветер.
— Вы напрасно тратите время здесь, в Уэксмур-Мэноре. Ваше место в Лондоне, где проходят конные скачки.
«Ага, возвращаемся к ее планам», — подумал Гейбриел, пряча улыбку. Неужели она в самом деле видит Кумба во главе конюшни для скаковых лошадей? Гейбриел попытался вообразить себя в роли владельца конюшни — в хорошо сшитом костюме, в начищенных до блеска сапогах, с сигарой, небрежно зажатой в углу рта, в то время как он выкрикивает указания своим наездникам. Увы, как он ни старался, как ни напрягал свою фантазию, все равно никак не мог представить, чтобы простой конюх превратился в богатого владельца конюшни. Очевидно, воображение у Антуанетты было намного живее, чем у него.
— У меня есть знакомые, которые владеют конюшней, — с восторгом говорила она.
Лошади перешли на шаг, и теперь они не спеша ехали под кронами величественных деревьев, вытянувшихся вдоль проселка.
— Они ни за что не возьмут меня к себе на работу, мисс.
Антуанетта на какой-то миг смешалась, но затем справилась с растерянностью:
— Еще как возьмут, не сомневайтесь, ведь я замолвлю за вас словечко, будьте спокойны.
«Но для начала я должен помочь вам сбежать в Лондон, разве не так, моя прекрасная леди?»
— Я не прошу вас делать что-нибудь такое, что идет вразрез с вашими желаниями, — продолжала болтать она, как будто подслушала его насмешливое возражение.
Гейбриел немного осадил коня, пропуская Антуанетту вперед, — в этом месте дорога сужалась и превращалась в узкую тропинку, полого взбирающуюся на холм. С его вершины открывался прекрасный вид на окрестности — кстати, один из самых любимых Гейбриелом, — но Антуанетта была увлечена своими мыслями и ни на что не обращала внимания.
— Кумб, — повернулась она к нему с серьезным видом, — неужели вам нравится та жизнь, которую вы ведете здесь? Конечно, вам придется пережить горечь расставания с Уэксмур-Мэнором, но, поверьте, в мире есть очень много интересного и увлекательного. Думаю, вы ровным счетом ничего не потеряете, если уедете отсюда, а, напротив, только приобретете.
Он склонился над лошадиной шеей, перебирая поводья между пальцами; у него был такой несчастный, потерянный вид.
— Это же мой дом, мисс. Я здесь родился и вырос. Моя мать умерла, когда я был совсем маленьким, и сэр Джон по доброте взял меня к себе. Уэксмур-Мэнор стал для меня настоящим родным домом.
Черты ее лица смягчились. Кажется, ему удалось тронуть ее сердце, или она была прирожденной актрисой.
— Я знаю, поместье — это ваш родной дом, — мягко заметила она, — но иногда необходимо оставить прошлое, если хочется добиться в жизни чего-то большего.
— То есть поступить так, как поступили вы, мисс? Когда вы задумали стать любовницей лорда Эпплби?
Ее глаза зло блеснули, однако она сдержала свое негодование.
— В известном смысле, я полагаю… Да, но сейчас мы говорим не обо мне, а о вас, Кумб. Разве вам не хочется добиться в жизни большего?
— Большего? Живу я в теплой конюшне, ем вкусную стряпню миссис Уоникот. Чего же мне желать еще?
Ее нетерпеливый взгляд был красноречивее любых слов.
— Разве вы не хотите устроить свою жизнь лучше? Спать в чистой постели, например, есть в столовой, а не в углу кухни. Прилично одеваться, жить в красивом удобном доме с… прислугой.
— Так вот почему вы подружились с лордом Эпплби, мисс? Ради того, чтобы жить в свое удовольствие со всеми удобствами?
Нет, такие напоминания ей совсем не понравились. На ее щеках появились красные пятна, она с трудом удержалась, чтобы не сказать в ответ какую-нибудь резкость. Но он все произнес с такой простодушной наивностью, что она не могла отчитать его за подобную дерзость, даже если бы не намеревалась приобрести его расположение.
— Я… Все не так просто, — выдавила она, наконец, сквозь плотно сжатые губы. — Не стоит прислушиваться к сплетням, Кумб.
Гейбриел решил еще немного подлить масла в огонь.
— В самом деле? А миссис Уоникот отзывается о вас весьма скверно, мисс. Она уверяет меня, что женщина, подобная вам, может оказать дурное влияние на такого простого парня, как я.
Антуанетта прищурилась:
— Я понимаю, почему она думает так.
— Но я вовсе не считаю вас такой плохой, — поспешно добавил он. — Вы всегда были добры ко мне. Кроме того, если миссис Уоникот что-нибудь вобьет себе в голову, то переубедить ее почти невозможно. Иногда мы с Мэри смеемся над ней. Мэри очень хорошенькая, как вы думаете, мисс?
Глаза Антуанетты опять блеснули — она увидела возможность вернуть беседу к волновавшей ее теме.
— У вас есть девушка, Кумб?
Девушка? Вот это вопрос так вопрос.
— Я люблю девушек, мисс, но они не любят меня.
Гейбриел живо представил себе, о чем думала Антуанетта, но она вряд ли могла быть откровенной с ним в таком деликатном деле, поскольку нуждалась в его помощи.
